Ронард оторвался от созерцания пузатого бокала и с недоумением посмотрел на брата-императора.
— За четыре дня до окончания празднеств? Когда астарх решил это?
— Этим вечером, сразу же после ваших помолвок. Лес считает, что им больше нечего здесь делать, — со значением произнес последнее Нердес.
Ронард, осознав сказанное, медленно кивнул несколько раз. За последние несколько дней мир столько раз рушился на его глазах, что преждевременный отъезд унвартов стал всего лишь очередным ожидаемым апокалипсисом. И дело даже не в тех… не в той, кого Лес увезет завтра из дворца. Проблема гораздо глубже. Прежде у него мороз пробежал бы по коже от такой новости, а сейчас… безразлично.
Дикий Лес покинет день Содружества, не продлив мирный договор впервые за пять с половиной веков.
Вчера вечером закончилось действие соглашения на прошедший двадцатидвухлетний период. Все три стороны уже готовились подписать новое, как это делалось до них уже десятки раз. И вот… Немыслимые требования Самаконы, уничижительные насмешки племянника, Ардина, бессонная ночь в ожидании ее решения… Был шанс спасти хотя бы ее от этого. Две помолвки… А договор не продлен и Лес уезжает на рассвете.
— Что пьешь? — невозмутимо поинтересовался Нердес, усаживаясь в соседнее кресло.
Ронарду было понятно это состояние брата: когда осознание неотвратимости катастрофы не оставляет в душе ничего, кроме спокойного безразличия.
— Конняк. Тебе понравится, — протянул Ронард брату собственный бокал. — Удивительно подходит к ситуации.
Император принюхался к резкому аромату напитка, осторожно отхлебнул, посмаковал. Удивленно хмыкнул, но после одобрительно кивнул. Ронард сходил за вторым бокалом и водрузил на стол бутылку — одну из нескольких так удачно конфискованных у братцев-поваров Кирс-Анофф. Им все равно его даже нюхать нечем, а вот алкоголю в академической столовой категорически нечего делать.
Помолчали, любуясь с балкона на закат и согревая тонкостенное стекло с янтарным напитком в ладонях.
— Джемрен об этом уже знает?
Император качнул головой.
— Только я. Теперь и ты.
— А что сам думаешь?
Нердес глубоко вздохнул.
— Лесу этот договор никогда особо не был нужен. На их территории и так никто не сунется. Единственная их выгода была в признании нелюдей равными людям. Ты, верно, читал, каким гонениям они раньше подвергались в Империи… Но этого давно уж нет. Да и сами нелюди практически все укрылись в Лесу. Диких тварей и дикую магию Лес сдерживал по тому же договору в своих границах. Сейчас… Не знаю, Рон. Нынешнего астарха и меня сближает личная дружба. Но что будет, когда воцарится наша смена…
Ронард стиснул зубы.
— Тебе решать, Дес. Договор еще можно заключить между оставшимися двумя сторонами.
— Я уже решил, Рон, — расслабленно отхлебнул еще обжигающего напитка император.
— И?..
— Время мирных договоров вышло, — Нердес залпом допил бокал. — Самакона перешла границы, когда вынудила меня предать родного брата.
С Ронарда разом слетело все равнодушие, он привскочил в кресле, яростно глядя на императора.
— Ты в своем уме?!.. Они же только этого и ждали! Ты не можешь ставить под удар всю Империю! Ты должен думать о стране, а не вестись на провокации! Да о каком предательстве ты говоришь, если на кону судьба целой…
— Заткнись, хъёрн.
Детское насмешливое прозвище хлестнуло по ушам, вновь возвращая Ронарда в те времена, когда сильнее и умнее старшего брата, казалось, больше не было никого на свете.
— Порой мне кажется, Рон, что я недостаточно хорош для своего места. Потому что не знаю другого такого человека, который был бы настолько предан Империи, как ты. А отвечать за ее судьбу и расплачиваться за решения должен я сам, а не те, кто мне дорог.
— Я не жертва, Дес! И ты не палач. Прекрати этот разговор…
— Я виноват перед тобой. Возможно, ты пока не хочешь принимать этот факт. Но я вижу со стороны то, что ты еще, возможно, сам не осознал. Это придет со временем. И ты еще возненавидишь меня — за то, что лишил тебя единственно возможного счастья… С годами сожаление об упущенном перевесит твое чувство долга перед страной. И ты вспомнишь, кто стал тому причиной. Ей-богу, лучше бы ты вчера вовсе не возвращался в дворец, увез бы эту девочку на край света… Поверь, Империя многое смогла бы пережить… чем я буду до конца жизни смотреть в твои потухшие глаза.
Воцарилась тишина. Ронард разлил еще спиртного по бокалам.
— Ты — плохой император, Нердес, если руководствуешься чувствами.
— Я знаю.
— И да, я виню тебя! Но не в этом. В другом…
— Я знаю, в чем. Мой сын… Аландес. Я не слепец, Ронард. Мое главное упущение. После той вскрывшейся шпионской сети Самаконы, действовавшей во дворце, я ведь тоже проводил расследование.
— Он не был с ними связан.
— Да, знаю. Он сговорился с Самаконой только в эти дни. Это зависть. Соперничество. Желание проявить себя в политике. Но, возможно, он действительно хотел укрепить союз…
— Высоко берешь, Дес, — покачал головой Ронард презрительно. — Я Аландесу не соперник. Это всего лишь месть Ардине. У них конфликт с начала учебы. Но это слишком мелочно и жестоко, чтобы спускать такое с рук. И ты еще много не знаешь…
— И не хочу знать, Рон, — вдруг резко оборвал разговор император. — С Аландесом я разберусь сам. Он — больше не твоя проблема.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что тебе больше нечего делать в Академии. Я запрещаю тебе туда возвращаться.
Глава 4
Возвращение теммедрагов в Ровельхейм вызвало не меньшую панику, смешанную с любопытством и восторгом, чем наше эффектное отбытие в столицу. Мы вылетели на рассвете и прибыли аккурат к концу учебного дня. Подумать только: люди учатся, веселятся, ведут обычную студенческую жизнь. За неполную неделю я как-то враз забыла о ней.
Не знаю, с чем связано было решение астарха срочно покинуть дворец сразу после помолвок, но я была только рада этому. Во дворце все с самого начала пошло под откос; уверена, останься мы там еще на день, грорш знает, что еще могло произойти. И так достаточно всего случилось.
Крутой вираж в воздухе — и зеленокрылый красавец плюхнулся на чешуйчатое пузо, обдав высыпавшую на каретный двор толпу белесым паром. Без визгов снова не обошлось. Несколько студентов с горящими глазами, изнывая от любопытства, ринулись было к нам, но Греттен осадил их ворчливым рыком. Да и по нашим серьезным лицам стало понятно, что рассказов о чудесном празднике в столице от нас не жди.
— С возвращением, — выступил вперед сам ректор Ксавия. Вот это было неожиданно. — Ардинаэль, Вас не затруднит зайти ко мне, как отдохнете с дороги?
Я покосилась на Хельме с Мексой. Это еще зачем? Здесь-то что могло случиться за неделю, если сам ректор вызывает к себе?
— Я Вас не задержу надолго, так, пара пустяков, — успокоил он.
— Я не устала в полете, господин ректор, — пожала я плечами. — Могу прямо сейчас. Хельме, пожалуйста, ты не забросишь мои вещи? Увидимся за ужином, ребят.
Избитый путь к ректорской башне напомнил мне все предыдущие визиты туда. Судьба у меня, что ли, такая — ни месяца без аудиенции у главы Академии? Причем, кто бы ни занимал этот пост… Пусть ректор Ксавия немногословен, зачастую хмур и порой суров, зато справедлив и дальновиден. Академия была в надежных руках, это уже практически все признавали. Особенно, сравнивая его с предшественником, продажным и корыстным Валданом…
— Чай хотите? — его великомудрие, похоже, решил окончательно меня добить еще и внезапным проявлением гостеприимства.
Я от растерянности согласилась, не понимая, чего ожидать дальше. Чай подали быстро и он пришелся кстати. Слукавила, что не устала в пути. Лететь несколько часов на жесткой спине теммедрага под пронзительными ветрами было тем еще удовольствием. А ведь в первый раз восторги от полета и ожидание чудес затмили все это. И чудесные чудеса случились…
— В чем дело, господин ректор?
Ксавия любит все напрямую, не юлит, не прячется за ничего не значащими фразами. В этом он мне симпатичен.
— Я лишь хотел обсудить ваш новый статус, Ардинаэль.
Это он о том, что я теперь невеста самаконского шахина? А какое это имеет отношение к учебе? Нет, имеет, конечно, и даже самое непосредственное, но Ксавии откуда об этом знать?
— Я говорю о признании Вас императором наследницей рода Рен, — пояснил ректор.
— Меня удивляет ваша осведомленность, — напряглась я. — А что с этим не так?
— Не удивляйтесь, копии имперского указа были направлены в том числе в Ровельхейм. Мне, как главе Академии, и в попечительский совет. А также в магистрат Ровеля-а-Сенна.
А, вот в чем дело… Я же вроде как землевладелец на бумаге. Провинция Ровель, сама Академия Ровельхейм. Да и про вхождение в попечительский совет тогда что-то говорили все те ученые мужи.
— И… что?
— Просто хотел сразу уладить все формальности. Когда Вы захотите собрать совет, нет ли у Вас претензий и пожеланий к управленческому составу и администрации Академии. Кроме того, Вам, как законному владельцу, не подобает оставаться в общежитии. Вам подготовят любой дом, какой…
— Господин Ксавия, вы издеваетесь?!
— Ни в коем случае, госпожа Рен.
Я всмотрелась в лицо ректора. Никас Ксавия хороший человек, пусть изначально у нас с ним отношения не задались. Он вместе с Шентией и артефактором Эрдисом вытащил меня из Обители, привез в Академию. Разочаровался, да, как и все они после того, когда выяснилось, что магии во мне практически нет. Обвинял в нападении на принца, открыто надсмехался на занятиях, когда еще был деканом боевого факультета. Но в один момент все повернулось… Оправдана по всем статьям, восстановлена в студенческих правах, стала лучшей на боевой среди первокурсников, удостаиваясь сдержанных похвал от ректора. Нет, не издевается — ни тени усмешки.
— Вы ведь прекрасно знаете, господин ректор, что мой статус и вот это все… это чисто номинально. Так уж сложилось, что императору вдруг понадобилось вернуть из небытия род Рен. Мы ведь оба с Вами понимаем, насколько нелепо это звучит — Вы предлагаете первокурснице заняться управлением Академии. Просто оставьте все как есть и забудем об этих формальностях. И, прошу Вас, «Ардинаэль» будет более чем достаточно. Никаких этих «госпожа», «арнаи» или, того хуже, «ваша светлость»…