Я почему-то никак не могу взять себя в руки и заставить пойти хотя бы в душ. Сижу и понимаю, что меня трясет. Телефон звонит, но я не в состоянии даже взять трубку, потому что не ожидала встречи с Лебедевым, не думала, что он может вести себя так со мной и тем более увидеть Даню. Я лихорадочно соображаю, кто знает о том, кто его настоящий отец и понимаю, что только подруга. Больше я никому так и не призналась, даже Максу, сказав, что с отцом сына мы разошлись.
Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я нахожу в себе силы встать и принять душ, вымыть и высушить волосы, привести лицо в порядок после смены. Когда заканчиваю, в дверь звонят и на пороге появляется Лерка. Подруга недоумевающе окидывает меня взглядом и выдает:
— Ты что, еще не собралась? Мать, половина пятого. Или Даня уже дома?
Я растерянно мотаю головой и бегу собираться, быстро натягиваю джинсы и джемпер, обуваю ноги в кроссовки и вместе с Леркой выхожу на улицу. У подъезда уже припаркована ее красная Мазда. Селезнева, в отличие от меня, за эти годы удачно вышла замуж и даже успела развестись, получив после разрыва внушительную сумму, квартиру в центре и машину.
— Ну и? — спрашивает она, стоит нам тронуться с места. — Расскажешь, почему на тебе лица нет? — с энтузиазмом произносит подруга, явно предвкушая целый рассказ.
— Угу. Когда к тебе доедем, обязательно расскажу.
Подруга замолкает и остаток пути мы едем в полной тишине. К садику добираемся за несколько минут, я быстро выхожу и иду за сыном. В коридорчике группы здороваюсь с другими мамами и прохожу мимо.
— Настенька? — меня останавливает София Александровна — глава нашего родительского комитета. — Вы не торопитесь?
— Тороплюсь, — спешу ее осадить. — Извините. У вас что-то срочное? Минутка у меня есть.
София кривится, будто я ей под нос протухший лук положила, но все же кивает.
— Я быстро. У нас тут новый ребенок в группе появился и родители настаивают на проведении ремонта. Окна не мешало бы поменять, да и ковры, — он ищет поддержки в лице других представительниц родительского комитета. — Вы как?
— Что как?
— Согласны на проведение ремонта?
Я бросаю взгляд в группу. Я всегда считала ее образцовой: чистой, ухоженной, с неплохим ремонтом.
— Мы посчитали, — вступает в разговор другая мамочка. — Ремонт нам обойдется примерно в пять тысяч с человека.
— А ремонт детского сада не устраивает только прибывшего родителя? Или всех?
— Мы не обсуждали, — начинает мяться она. — Но вы же видите, в каком состоянии группа?
— В каком? — вскинув голову, спрашиваю. — Состояние ремонта неплохое, краска со стен не слезает, мебель не разрушена, пол не покоцан, окна пластиковые. Если прибывших не устраивает — пусть делают ремонт за свой счет.
Я разворачиваюсь и иду к сыну, ничуть не смущаясь. Моя зарплата не позволяет так просто достать из кошелька пять тысяч и забыть об их существовании только потому что кто-то привык жить в роскоши. София фыркает, рядом стоящие девчонки тоже. У них, может, и есть возможность, а у меня ее нет. Хотят — пускай скидываются вместе с новенькими.
— Мама, — кричит Данька и бежит ко мне с распростертыми объятиями.
Я переодеваю сына под недовольный взгляд Софии. У выхода она пытается снова завести разговор, но я уверяю, что ни на что сдавать не буду.
— Нищебродка, — летит мне в спину от одной из девушек.
Я даже не оборачиваюсь, молча веду сына дальше. Мне плевать, что они обо мне думают. Я уверена, что от ремонта откажутся как минимум половина родителей, потому что он им не по средствам. Я могу попросить денег взаймы у подруги или объяснить ситуацию Максу и он без проблем оплатит, но зачем, если сад в идеальном состоянии и до появления в группе нового ребенка, никто не обращал внимания на окна, стены и пол.
— Давай быстренько, — помогаю сыну залезть в автокресло и пристегиваю его ремнями, сама сажусь рядом с подругой.
К ее дому около получаса езды, на протяжении которого мы молчим и только когда подъезжаем и выходим, Лерка достает из багажника пакеты и нарушает молчание:
— Вот не зря мартини взяла. Как знала, что ты не в духе.
— Ле-е-е-ер, мне завтра на смену, я пару бокальчиков.
Подруга только усмехается и кивает, пропускает меня в квартиру. Нас встречает Ирочка — домработница Леры. Она приходит почти каждый день, убирает, готовит, стирает, в общем, занимается всем тем, на что у подруги катастрофически не хватает времени из-за салона, которым она владеет.
— Здравствуйте, — произношу я и улыбаюсь Ире.
— Здравствуйте, — кивает она. — Привет, Даня.
— Я оставила Иру, чтобы она присмотрела за Даней, пока мы… ну ты понимаешь.
Подруга многозначительно улыбается, а я закатываю глаза. Вот все она предусмотрела, буквально до мелочей, и Иру оставила, и мартини купила.
— Я доставку заказала, скоро закуску привезут.
Через час, несмотря на уверенность, что пить я не буду, мы сидим в спальне с полупустой бутылкой мартини.
— Я не пойму, — произносит Лера. — Ты хотела от него ребенка? — спрашивает, будто и так не знает.
— Да.
— И выпила таблетку? — уточняет третий по кругу раз.
— Да.
— Откуда тогда Данька?
— От верблюда, Лер, — с истерическим смехом произношу, утирая слезы. — От него Данька. Таблетка не сработала, видимо.
Глава 5
“— Ну что? — мой врач смотрит на меня с нескрываемой радостью. — Могу тебя поздравить, всё получилось. Срок примерно пять-шесть недель. Ты специально не приходила раньше? Чтобы уж наверняка?
Я непонимающе уставилась на нее. В смысле получилось? Что получилось? Какие недели? Это невозможно!
— Но я пила таблетку, — возражаю, поднимаясь с кресла и одергивая платье.
— Какую таблетку? — уточняет Лариса Петровна.
— Экстренной контрацепции.
Чувствую себя дурой, которая всего четыре месяца назад плакала, говорила, что ей нужен ребенок, а потом взяла и одним махом выпила препарат.
— Не понимаю. Ты же ребенка хотела, мы стимулировали твои гормоны. Зачем таблетка?
— Там… так получилось.
— Насть, — она накрывает своей рукой мою ладонь. — Ты не хочешь этого ребенка? Аборт в твоем случае противопоказан, сама понимаешь, с таким диагнозом…”
Я отрываюсь от воспоминаний и фокусируюсь на подруге, которая машет перед моим лицом руками, стараясь привлечь к себе внимание. Она заметила мою странность и теперь пытается допытаться, что и как.
— Извини, я прослушала.
— Ты таблетку зачем выпила? — спрашивает растерянно.
Я вздыхаю, не зная, как объяснить то, что сделала. Я хотела ребенка и мечтала, что рожу не от кого-нибудь, а от того, кто нравился, за кем следила, раскрыв рот и о ком мечтала. Глупая была, но разве таких, как я мало? Сколько девчонок следят за известными блогерами и медийными личностями, влюбляясь и грезя о них? Единственное различие между мной и ими в том, что я смогла не только прикоснуться к мужчине своей мечты, но и родить от него ребенка.
Любая бы прыгала от радости, хвалилась в социальных сетях, пошла бы на новостные каналы. Еще бы. Ребенок от самого Станислава Лебедева — известного бизнесмена, популярного блогера и просто невероятно сексуального мужчины. О нем мечтали многие и я в том числе. Хотела быть рядом, касаться его, трогать, хотя бы раз приблизиться к мечте.
Я же даже не была зарегистрирована в сети, удалила аккаунт, который у меня когда-то был, боясь, что кто-то может заметить сходство. В первый год оно было практически незаметно, но сейчас… видимо, у Стаса слишком сильные гены, потому что Даня невероятно сильно похож на него. Не узнать это невозможно, и я боялась, что он когда-то наткнется на своего сына. Или кто-то пришлет ему фото.
— Ну? — поторапливает Лера.
— Из злости. Он дал мне денег и выставил представительницей древней профессии, я из злости глотнула таблетку, решив, что не хочу рожать от такого, как он.
Я ведь действительно так и думала. Зачем мне ребенок от такого, как Стас? Если после хорошо проведенной ночи он выставил меня непонятно кем и оскорбил. Я была зла.
— Таблетка не подействовала?
— Нет.
— И ты ему не сказала? — Лера явно не понимает, почему я этого не сделала.
— А должна была? — усмехаюсь.
— Конечно, должна была. У вас порвалась защита, ты глотнула таблетку, она не подействовала, ты забеременела. Почему ты ему ничего не сказала? Ты ведь не забеременела обманом!
— Лер, о чем говорить? Что я забеременела? Он бы отправил меня на аборт. Видела бы ты, с каким лицом он говорил, что ему не нужны проблемы.
— И что? Не нужны, но уже получилось, а тебе нельзя было прерывать беременность.
— Ты думаешь его это волновало? Лер, ну что ты как маленькая, он бизнесмен, известный на всю страну, а я кто?
— Глупая ты, Насть, я бы на твоем месте давно ему рассказала, а ты тут от страха жмешься. Ну богатый, влиятельный, красивый, и что? Он же не деспот, Насть, да и право матери быть с сыном никто не отменял.
— Лер, я хотела ребенка для себя, я не собиралась беременеть от Лебедева, чтобы потом кинуть ему предъявы и потребовать алиментов. Я родила для себя.
— Не-е-е-ет, дорогая, — смеется подруга, отпивая из бокала игристый напиток. — Для себя ты родила, если бы твой план сработал и Лебедев взял защиту с твоих рук, а так это уже стечение обстоятельств. Ты и таблетку выпила и приготовилась к тому, что не родишь, все сделала, как он просил.
— И что ты предлагаешь? — спрашиваю, беря со стола бокал, но тут же ставя его обратно. Пить уже не хотелось, да и голова начала раскалываться. Я хотела узнать, как получилось так, что Лебедев вернулся, а Лера пыталась убедить меня в том, что ему стоит рассказать.
— Скажи ему о том, что у него сын растет, — уверенно предлагает Лера.