Ночь шла тихо, хотя обычно в темноте периметр проверяли на прочность каждые час-полтора. Около двенадцати стало ясно почему – в лагерь попытался забраться мантихор. Не найдя бреши в периметре, мантихор бросил чары кошмара – может, спящие от навеянного ужаса в панике бросят защищённый дом и поспешат прямиком ему в пасть? Но Шоннах заметила угрозу вовремя, заклятие срикошетировало от подставленного щита, а сама зверюга получила пулю-метку. Когда вернутся остальные, по ней химеру выследят и убьют. Дальше опять затихло… Из палатки, где оставался Андрей, повеяло тревогой. Несколько мгновений девушка ещё думала, потом перевела тревожное оповещение на коммуникатор и поспешила к спящему.
Судя по всему, Андрея зацепило маломощным щупом наведения заклятия, который бодрствовавшая Лиса попросту не заметила, сосредоточившись на основном плетении. Тренированная воля удар сгладила, но вот какой-то сильный кошмар из подвалов памяти просочился. И теперь Андрей стонал, что-то неразборчиво выговаривая сквозь зубы. Можно просто разбудить, но тогда кошмар будет возвращаться вновь и вновь, пока не погаснет исходный толчок. И будет это длиться несколько дней, не меньше. Был и другой способ… Свои способности сновидицы Шоннах скрывала очень тщательно. Ведь узнай об этом хоть кто-то дома – её судьба будет предрешена. Как мама и старшая сестра она до конца жизни будет служить в назначенном ей храме Кайны, с запретом уезжать от него дальше, чем на полдня пути. Чтобы скрыть дар, Шоннах отказалась от родины, хотя расскажи она дома о своих талантах, посадить в тюрьму за «измену присяге и командиру» её не посмел бы даже всемогущий лорд Полоз.
Выдать себя сейчас?.. Андрей продолжал что-то быстро невнятно бормотать, и девушка начала себя уговаривать: нервное здоровье командира – это ещё и безопасность подчинённых. Она должна помочь… Глухо прозвучало отчаянное: «Не смей!» – и последние сомнения растворились. Девушка села у входа, а к лежащему мужчине потянулась тонкая ниточка Плетельщицы снов. Мгновение – и она оказалось «внутри». Теперь Лиса чувствовала, видела и знала всё, что в своём сне знал и ощущал спящий. Среди землян Шоннах познакомилась с понятием ада. В воспоминаниях Северина она увидела Ад вживую…
Небо у горизонта вспыхнуло морем огня, роняя малиновые и багровые капли. Там, где яркие точки достигали земли, тут же вставали алые фонтаны. Но мало, слишком мало! Слишком хорошо опять сработали зенитчики врага, расстреляв бомбы у нижней границы стратосферы. Почти сразу сенсоры бронескафандра уловили след от управляемых бомб, падающих… Твою мать, совсем рядом, в район делового центра мегаполиса! Едва дошла термическая волна, рефлексы заставили упасть и прижаться, хотя штурмовой «Краб» – не привычный лёгкий «Скорпион». Ему игрища с температурой и радиацией нестрашны. Да и построено всё здесь на совесть. Стёкла давно повыбивало, зато стены развалит только прямое попадание. Внизу шлема побежали данные с тактического информатория штаба бригады.
– Твою мать!
Мало им непонятно откуда взявшегося зенитного-артиллерийского дивизиона, из-за которого они увязли в полосе обороны, так «с той стороны» подоспели три эскадрильи атмосферников. То-то они вместе с зенитчиками так лихо орбитальные штурмовики отжали, а потом ещё и отбомбились. Сенсоры моргнули тревожным сигналом, заставляя тело прервать начатое было движение, и снова вжаться в развороченный пластбетон мостовой. В правой части забрала замерцала полупрозрачная картинка с компьютера: полусфера высотой два метра. Кибер-танк, пока выезжал из-за угла с обгорелого газона на бывшую автомагистраль, запоздал со сменой имитации на несколько миллисекунд, но «Крабу» этого хватило. Теперь скрыться не поможет и глубокая маскировка. Но бить надо наверняка, второго шанса не будет.
Полусфера двинулась по проспекту, через десять метров замерла. К невидимой вдалеке цели устремились несколько лучей, еле заметных даже совершенным сенсорам бронескафандра. Соприкоснувшись с плотным объектом, потенциальное нарушение законов континуума стало реальностью и породило ворох антипротонов. Стена одного из небоскрёбов потекла под яростным пламенем аннигиляции. Почти сразу на боку танка расцвели два ослепительно-белых цветка попаданий из плазмострела.
– Север, Север, это Крон, – зазвучало в наушниках. – Птица или Кот доползли за первую линию блокады. Бомбят уже район Сити. Сигнал должен дотянуться. Передай в штаб бригады. Мы вас больше не слышим. Нас прижали к периметру инженерного сектора. Не удержимся. Через десять минут взрываем реактор. Облако накроет локаторы на восемьдесят секунд.
– Колька! Не смейте! Мы идём на помощь! Держитесь!
– Отсчёт пошёл. Шестьсот. Пятьсот девяносто девять…
Шоннах вынырнула из сна рывком, судорожно заглатывая воздух, пытаясь прийти в себя. Рядом сидел Андрей.
– Там была ты? Спасибо. Мы с Колей вместе пришли в армию, вместе отслужили первый контракт, вместе ушли на гражданку. И вместе вернулись, когда началась Большая война. Мне… мне и правда надо было кому то показать… чтобы отпустило.
– Что… что это?
– Штурм Сарагосы. Бой за столицу, – в голосе прозвучала тоска. – План был изящен. Отряд спецназа захватывает центральный космодром, там высаживается штурмовой полк, а второй десантируется в пригороде. Противник зажат в клещи, оборона прорвана, мы получили удобную площадку для снабжения и высадки. Разведка проморгала, что рядом стоит зенитно-артиллерийский дивизион. Маскировавшиеся боты спецвойск не заметили. Зато основному десанту вломили так, что сбили разом четверть машин. Я неожиданно для себя стал старшим офицером, а ребята оказались одни против нескольких батальонов. Мы рвались на помощь, но…
– И…и как? – девушка наконец-то смогла подняться, но голова ещё гудела от увиденного.
– Думал, ты уже поняла. Пока радиоактивное облако заглушило локаторы зенитчиков, орбитальные штурмовики успели сплавить их позиции до стекла. А дальше мы захватили космодром, и началась высадка основного десанта с орбиты.
– Нет, – Шоннах замотала головой, досадуя на непонимание. – Как же…
– А, ты про это, – усмехнулся Андрей. – Погибли, конечно. Тело Птицы мы нашли, парень погиб, но ретранслятор поставить сумел. Кот так и пропал без вести. А остальные удерживали реактор до самого взрыва…
Продолжения не последовало. Северин резко умолк. Встал и вышел из палатки, показав, что дальше на эту тему говорить не хочет.
Связь с его снами следовало бы оборвать сразу. Даже к пациентам каждый раз положено было прокладывать новую дорогу. Оставлять ниточку можно только к кому-то из близких, скажем, к любимому…Вот только они с Андреем друг другу никто. Но Шоннах не сумела себя заставить отказаться. Раз за разом прыгала в ледяную черноту орбитальных десантов, сражалась в полных жизни джунглях планет и в безмолвных пустынях лун, среди каменных небоскрёбов мегаполисов, среди изб и хижин первопоселенцев. Горела в подбитом штурмовом боте, замерзала в повреждённом скафандре. И с каждым днём, с каждым сном росло непонятное чувство… Благоговение?
А она-то во время знакомства гордилась перед ним своим опытом, своими военными успехами! Неудивительно, что Андрей смотрел на неё как на несмышлёную девчонку, которой от новика до настоящего ветерана ещё расти и расти. Не зря и сейчас смотрит на неё во многом по-другому, чем на остальных бойцов – в этом Шоннах была уверена. Когда до конца рейда осталось меньше недели, Лиса наконец-то решилась доказать, что и она чего-то стоит. Пусть в её жизни было не так много мужчин, служить столько лет в армии, быть на войне и не получить определённого опыта по части сильного пола невозможно. К тому же Шоннах повидала не так уж мало таких вот закалённых ветеранов, и хорошо представляла – чем можно заслужить их уважение. Догадалась, какую именно подругу будет ценить командир. Надо лишь показать, что она ничуть не слабее Андрея. А для этого…
Окрестности базы считались местом спокойным, их проверяли и зачищали перед каждым выходом. И когда Шоннах почувствовала не очень далеко свеженькое гнездо мечехвостов, решила, что шанс ей посылает сам рыжий покровитель удачи. Дальше всё получилось легко. Ближе к вечеру девушка заявила:
– Мне надо пройтись со сканером по окрестностям. Понять, то ли флуктуация, то ли на лагерь нацелилась организованная стая.
– Хорошо. Группа сопровождения будет готова через двадцать минут.
– Нет… Наверное, нет. Лишние люди дают помехи. Я потому и хочу отойти от лагеря на пару километров. Район в целом чист, вооружена. Пусть группа будут наготове, в случае нештатной ситуации пять-десять минут я успею продержаться что бы ни случилось.
Андрей о чём-то ненадолго задумался. Явно был не очень согласен, но разумных аргументов «против» не нашёл.
– Хорошо.
Едва Шоннах подошла к нужному месту, сразу же активировала заранее раскиданные по округе плетения. Оборудование в лагере ничего не почует – не глупым железкам тягаться с настоящим мастером своего дела. Да и записи потом, если уж что-то проглянет, можно подделать. Дождь через несколько часов всё равно начнётся, но теперь «случайно» прольётся очень сильная гроза. Небо на глазах потемнело, его заволокли сизые тучи. Первые капли сначала робко упали на землю, пару минут спустя обрушились стеной воды. Девушка тут же связалась по рации.
– База. Это Лиса. Ручей отрезал обратную дорогу. Укрытие есть.
– Высылаю группу поддержки.
– Не стоит. Рискуют нарваться на химеру. И через поток всё равно не перебраться. Я жду на небольшом острове. Вода не дойдёт, зверь не доберётся.
– Принято. С места не сдвигаться.
– Принято.
С мечехвостами было чуть сложнее, но Шоннах не зря выбрала именно такой способ задержаться. В дождь мечехвосты гораздо медлительнее, да и самый главный свой козырь – обоняние – теряют. Определённый риск, конечно, был, но её немалый опыт говорил, что риск минимален. Зато выигрыш обещал быть существенным. Отыскав гнездо, Шоннах создала над входом полог от воды и сунула внутрь норы газовую гранату. Дальше осталось только стрелять, когда очередная крыса размером с собаку высунет наружу ошалелую морду, да в конце отрезать плоские, острые как бритва ороговевшие кончики хвостов. Получился симпатичный браслетик.