вровская спецгруппа захвата (они тоже, кстати, чуть не половину своего личного состава потеряли). Но сейчас перед нами было несчастное, обреченное существо, скованное самым жестоким образом. И все им содеянное, несмотря на глобальность масштабов а может быть, как раз из-за этой глобальности - не умещалось у меня в мозгу. - Ишь, лапками перебирает-то, ящер...- задумчиво протянул сержант. У него в мозгу тоже не умещалось все это. Впрочем, мы с ребятами не раз шутили, что единственная извилина на очень сером мозговом веществе младшего из наших начальников - в действительности не извилина, а след от скафандрового подшлемника. Конечно, это была шутка. Хотя бы потому, что скафандр ему приходилось надевать не чаще, чем рядовым - то есть три - четыре раза за весь срок службы. На всякий случай я поддакнул. Сержант же все-таки начальство - хотя это он лишь с первогодками вроде меня да с арестантами такой смелый... - Тоже мне - гнида сгорбленная! Как подумаешь, что это величайший преступник сотни планет и двух столетий... Нам вообще-то не полагалось переговариваться - ни друг с другом, ни, тем более с нашим подконвойным. Впрочем, с ним мы и не заговаривали. Это он сам заговорил с неми. Я как раз смотрел на него, на его лицо - или морду? - когда Этот вдруг приостановился, обернувшись к нам. Взгляд его был тускл: глаза закрывала мигательная перепонка третьего века. - Что, ребята приятно быть холуями моих соплеменников? - спросил он устало. (Ему конечно, тоже было запрещено говорить с нами - не меньше, чем нам с ним. Но ему-то терять было нечего. А нам надо было сразу же оборвать разговор. Надо было...) Сержант побагровел. - Не понял... Это ты о чем, пресмыкающееся?! - переспросил тот с угрозой. - А вот...- Этот демонстративно встряхнулся . Сталь оков звякнула. Это были самые настоящие кандалы - еще более древние, чем автоматы в наших руках. Стальные цепочки сковывали запястья и щиколотки. Мало того - между ними была натянута дополнительная цепь, соединяющая верхние и нижние оковы. Она не давала телу Этого выпрямиться, позволяя передвигаться лишь в полуприсяде. ...Вот тут бы нам как раз вспомнить о запрете вступать с арестантом в беседу, если уж раньше об этом не вспомнилось! Вместо этого мы с сержантом заговорили одновременно: - Да, не сладко Но ты же сам виноват, согласись! - сказал он. - А с чего ты взял, что мы выслуживаемся перед твоими, завр? - сказал я. Этот, конечно, уже все продумал наверняка, обо всем позаботился. Не случайно же именно сейчас он заговорил с нами - впервые за все время, что мы "пасли" его. Да, он был не чета двум лапоухим солдатикам вроде нас, срочно пересланным через половину галактики и наспех выслушавшим инструктаж о правилах охранно-конвойной службы!... (Инструктор, кстати, сам мямлил и сбивался, вспоминая пункты древнего устава. А что делать, если на Земле военное ведомство такими делами уже несколько поколений не занимается?! У завров, вероятно, есть соответствующая служба - но охранять Этого до суда должны земляне, пусть даже не с Земли родом. Вот так-то!) - ...С чего ты взял, что мы выслуживаемся... Наш подконвойный не ответил. Собственно, ответ напрашивался сам собой. Ну ладно, то что его - здесь и у нас - охраняет целый корпус завров - это хотя и не приятно, но по крайней мере объяснимо. Дополнительная гарантия. Зато все остальное... Даже все эти кандалы, заставляющие узника скорчиваться в три погибели. Не земного, а завровского образца вещичка... Черт его знает, зачем, но к этой конструкции, предназначенной явно для того, чтобы причинять максимальные мучения, был прикомандирован специальный человек...тьфу, завр. И каждый день дважды - до прогулки и по ее окончании - он лично проверяет замки кандалов, словно думая, что мы их разомкнем. Ей-богу, стоило бы сделать это - хотя бы для того, чтобы посмотреть , как вытянется его физиономия... Хотя у них, кажется, физиономия не вытягивается. - А ну, поворачивайся! - сержант озлился. Перехватил мой удивленный взгляд - и озлился еще сильнее: - Все! Прогулка окончена! Поворачивай, я сказал! Наверно, мне стоило воспротивиться. Во всяком случае, напомнить, что распорядок дня утвержден не нами. Но я не стал этого делать Не нами - а кем? Вот именно. Ими. Утвержден - где? На нашей планете, а не на их. Вот то-то и оно. Этот - в нашей юрисдикции. Так уж получилось. И зла он нам причинил не меньше, чем им. А предпочтительного права на него они не имеют, во всяком случае - не должны иметь: мало ли, что сам он завр - свое подданство Этот, по всем законам, давно потерял. Так почему же.. Мы еще не успели подойти к воротам, ведущим во внутреннее помещение, как створки открылись и прикомандированный-к-кандалам шагнул нам навстречу. Должно быть, он тайком наблюдал за нами. Это меня окончательно взбесило. А завр этот, черт его побери, сперва не сказал ни слова, даже не посмотрел на нас. Он медленно наклонился, ощупал замок среднего отрезка цепи - того самого, что соединил верхние и нижние пары браслетов. Замок, разумеется, был в порядке. Только после этого проверяющий соизволил заметить нас. Предупреждаю вас,- тягуче начал он, -Предупреждаю, что с особым вниманием вы должны заботиться о ... Меня чуть наизнанку не вывернуло. Сержанта тоже. Что ж, теперь он, во всяком случае, понимает, каково это - изо дня в день выслушивать одно и то же. - ...Заботиться о целости... Какой черт меня дернул? Но так или иначе ... - О целости - чего? - перебил я завра. - Вот этого хлама, да?!. И ткнул прямо в замок стволом. Грохот ошеломил всех троих. Даже четверых, включая Того (хотя - кто знает? не был ли он к этому готов?). Очевидно, что-то разладилось в сложном и неверном механизме моего древнего оружия. Или сам я на что-то нажал по ошибке? Из автоматического дула тонкой струйкой поднимался дымок. Цепь, которую больше ничто не удерживало со звоном легла на плиты двора. Прикомандированный-к-кандалам сделал какое-то молниеносное движение кажется, он собирался броситься на арестанта, пригнуть его к земле. Но это движение так и осталось незавершенным, потому что сержант, шагнув вперед, встал между ними: - А ну, не командуй тут, чешуйчатое твое рыло! На звук выстрела уже бежали завры, охранявшие внутренний дворик. Они остановились в нескольких шагах от нас, выстроившись стеной. Что-то странное было в этом - в том, как остановились они, и в том, как медленно отступал назад прикомандированный-к-кандалам. Как будто не спеша, но с неуловимой для глаза плавностью Этот выпрямился во весь свой не такой уж большой рост. Сержанту он доставал до плеча, мне - до мочки уха. Белесая пленка отодвинулась, открывая зрачок. Впервые я увидел его глаза, не прикрытые третьим веком. Именно туда - зрачок в зрачок - сейчас смотрел ствол моего оружия и оно не дрожало в руке. Это было явно излишним, особенно при наличии живой стены в двух-трех метрах от нас. Но все же ... Но все же это не помогло. Наделив рептилию разумом, природа не отняла у нее страшную силу нечеловеческих мышц, быстроту и гибкость, внезапность непредсказуемых движений. Он сделал с нами то, что только завр может сделать - один против двоих, безоружный против вооруженных. Закованный - против свободных. Старый - против молодых. Почему он не убил нас? Не знаю ... Скорее всего, это было чуть-чуть дольше и сложнее, чем просто вывести из строя. Я даже сознание не потерял просто лежал и чувствовал, что не могу пошевелиться. Автомат был в его скаванных цепочкой руках. Мой автомат? Или сержанта? Это не имело значения и это ничего не решало. Вокруг стояли существа, равные пленнику от рождения по силе и быстроте - но молодые, свободные с оружием на изготовку. И было их много. Несколько десятков. Я так до сих пор не знаю, вправду ли все было, как мне увидилось, или воображение услужливо подсовывает невероятную картину.
* * *
Солдат встряхнгулся. Слова доносились до него, словно проходя сквозь вату. - ...Получив частичную свободу действий вследствии преступного легкомыслия своих сопровождающих, ...(последовал совершенно непроизносимый звуковой ряд, состоящий чуть ли не из одних согласных. Надо полагать, так звучало имя Этого.) - ...Завладев оружием и перебив охрану, пытался захватить... Значит, так и было. Замершие в неподвижности завры (стоят во весь рост, полуотвернувшись, оружие в опущенных руках) один за другим падают от выстрелов - не пытаясь стрелять в ответ, не шевелясь, не оборачиваясь даже. Впрочем все это происходит мгновенно - длинная очередь, опустошившая магазин. Для завров не существует понятия "перестрелка": любая видимая мишень поражается мгновенно и безошибочно ... ...Невысокий пожилой завр со скованными руками идет к стене (часовые на башнях тоже замерли, полуотвернувшись - но это же дикость, это же немыслимо, что это с ними со всеми?!). Мелким перешагиванием, потому что щиколотки его тоже скованы, поднимается по скобам лестницы, ведущей к взлетной площадке, на которой расположены в ряд несколько флаеров ... (Не должно их быть там, равно как и лестницы, да и самой взлетной площадки. Но кто же знал ...Вот уже несколько десятилетий эта тюрьма использовалась не по прямому назначению. Собственно, это был музей и площадка была сделана для удобства туристов.) ...Но подъем ему оказывается не по силам. Лишь один раз остановился Этот, видимо, зацепившись за одну из скоб ножными сковами, нагнулся, стараясь их освободить - и тут же вновь звучит автоматная очередь, длинная, хлесткая ...Но теперь стреляет не он, а в него - еще и еще, со всех вышек ... Между прочим, остановили его уже на самом конце лестницы, непосредственно перед фаером. Еще немного, и он бы... Бред. Сумасшествие какое-то. Занятый этими мыслями, солдат как-то не уловил момент, когда в зале суда повисла звенящая пауза. Приговор? Приговор. Сержант уже стоял, вытянувшись в струнку. С гораздо большей охотой он, вероятно, рухнул бы к ногам судей - но это было еще страшней. Так иногда бывает страшней убежать, чем остаться на месте. Первым встал председательствующий. За ним поднялись остальные судьи впервые поднялись они за все заседение. Судья - человек, чуть замявшись, встал последним, п