LuteaПРАЗДНИК ДРУЖБЫ В КОНОХЕ
Часть 1
Тобирама вполне обоснованно считал, что знает по меньшей мере девяносто процентов того, что вообще можно знать о клане красноглазых демонов. Их повадки, привычки, ход мыслей, какие техники и подлости от них можно ожидать, а какие — рационально не стоит. Знал об их безумии, связанном с клановым геномом, и том, что у каждого Учихи это безумие чуточку иное: у одних — яркое, порывистое; у других — вялотекущее с ноткой медленного падения в тёмную пропасть; у третьих — выливающееся исключительно в крайне паскудные гендзюцу… Тобирама знал всё это и много чего ещё. Полагал, ничего принципиально нового в Учихах не обнаружит, даже начав жить с ними бок о бок в строящейся деревне — мечте ани-чана.
Эта самая мечта буквально на глазах становилась из безумной утопичной идеи чем-то совершенно материальным. Она обрела своё имя — Конохагакуре-но-Сато, и это придало ей неожиданный вес, поставило финальную подпись под согласием Сенджу и Учиха жить бок о бок. Если раньше Тобирама часто слышал в разговорах ворчливое «деревня глав», то теперь шиноби обоих кланов говорили «Коноха», порой даже «дом». Хаширама от этих перемен сиял. Тобирама думал, что, в конечном итоге, ани-чан прав и менталитет враждовавших веками кланов возможно изменить.
Коноха росла. В неё, вдохновлённые примером Сенджу и Учиха, потянулись и другие кланы шиноби, а также гражданские, искавшие новые возможности в крупном в перспективе поселении. Желающих поселиться в Конохе оказалось больше, чем предполагалось изначально, поэтому проекты деревни пришлось пересмотреть. Но даже так, на освобождённой от леса земле уже начал реализовываться общий план застройки: протянулись дороги, территории разбились на кварталы, а то, чего стоило провести водопровод, Тобирама предпочитал не вспоминать…
Параллельно с этим каждый клан обустраивал свой будущий квартал по собственному разумению. Нара, Яманака и Акимичи примкнули к деревне совместно и селиться решили вблизи друг друга. Каждый из этих кланов по отдельности Тобираму, если говорить начистоту, не впечатлял: после многолетней войны с Учихами — кто бы сомневался. Однако совместно они представляли силу, с которой стоило считаться. Их присоединению Тобирама даже способствовал лично: этот союз не единожды выступал вместе с Сенджу против Учиха. Реакция Учих на подобное соседство, само собой, оказалась не самой радужной, и Тобираму это удовлетворяло.
Впрочем, в отместку за его ход Учихи (Изуна, это был Изуна) притянули в Коноху Шимура, Абураме и даже дикарей Инузука, чьи нинкены по первости навели немалый переполох в деревне. Когда каждый обложился более-менее проверенными прошлым соратниками, Тобирама и Изуна чуть успокоились, обменялись понимающими кивками и занялись более плотно делами своих кланов.
Сенджу, забравшие район возле древнего окраинного леса, в первую очередь — не без внушения Тобирамы — озаботились стеной, отгородившей будущий квартал с жилыми домами, лавками гражданских и тренировочными зонами от любопытных взглядов. Хаширама, конечно, ворчал и глаголил нечто про открытые сердца, но Тобирама и поддерживавшие его старейшины клана остались непреклонны. К сожалению, от некоторых взглядов стеной не защититься…
Когда клан Хьюга ответил согласием на предложение присоединения к Конохе, это вызвало неоднозначную реакцию, причём, что неожиданно, с обеих сторон-основательниц. Тобирама относился к Хьюга подозрительно из-за их влияния в стране и при дворе даймё, но особенно из-за их численности и силы. Хаширама, как всегда, кинулся встречать новоприбывших с распростертыми объятиями, будто забыв ряд жестоких столкновений с этим кланом в прошлом. Как ани-чан умудрился просто отпустить все обиды и подозрения, постичь едва ли было возможно, но он упорно требовал то же и от Тобирамы. Получалось не очень. Но, по крайней мере, у него была возможность испытать злобное торжество, когда Хаширама своей миролюбивой пропагандой продавил мнение недружелюбно настроенных к Хьюгам Учих. За исключением разве что их непреклонного лидера.
Что удивительно, в отношении Хьюга Мадара полностью разделял позицию Тобирамы. Всю церемонию встречи Хьюга в Конохе, когда Хаширама носился по залу, едва не с каждым новоиспеченным жителем селения здороваясь лично и перебрасываясь хоть парой слов, Мадара сидел на своём почётном месте за столом и притворялся статуей. В его тяжёлом внимании, цеплявшемся за глаза Хьюга, проскальзывала оценка — почти вызов. В противовес ему, Изуна улыбался слишком довольно для того, кто ничего не замышлял.
В попытках понять, что именно на уме у Изуны, Тобирама пристально следил за ним весь вечер. Улыбаясь едва ли не ярче Хаширамы, Изуна то и дело косил взгляд на главную семью Хьюга: молодого главу клана Хидеки и его сестру Хитоми. В какой-то момент Изуна подошёл-таки к химе и завёл вежливый разговор, приправленный такими улыбками, что Тобирама даже успел удивиться: Изуна что, соблазнить химе пытался? Впрочем, очень быстро его действия приобрели логичное объяснение: своим поведением Изуна привлёк внимание не только Тобирамы, но и Хидеки, и, когда тот подошёл, химе перестала каким бы то ни было образом интересовать Изуну. Подковёрные интриги важнее.
Выяснение, какие именно игры велись — навязчивая идея, — приводило Тобираму на территорию клана Хьюга. Ровные однообразные домики, выдержанные в строгом традиционном и слишком скупом, даже на аскетичный вкус Тобирамы, стиле медленно, но верно заполняли квартал. Правда, не так давно часть предварительных застроек пришла в негодность из-за глобальной аварии с ненавистным водопроводом. Позарез требовалось успеть завершить строительство жилых домов до наступления холодов, которые уже были не за горами. Время беспощадно поджимало Хьюг, выбившихся из графика.
Проходя по улице между возводимых домов, Тобирама отвечал короткими кивками на скупые приветствия, больше вежливые, чем искренние. У Учих, по крайней мере, хватало совести не пытаться скрывать свою неприязнь к нему — человеку, убившему так много их родственников, так отчаянно работавшему на подрыв сил и репутации их клана долгие годы. Хьюга скрывали свои истинные мысли за бесстрастными масками и ледяной вежливостью. Даже дети в этом клане проявляли несвойственную малышам степенность, будто от рождения их зажимало в чётко очерченные эмоциональные рамки.
Сенсорику кольнуло ощущение знакомой огненной чакры. Изуна. Что он забыл в районе Хьюга?
Тобирама без раздумий сменил направление и зашагал в сторону источника чакры старого противника. Сенсорика привела его в самое сердце района, где и находился эпицентр проблемы с водопроводом и всё требовалось возводить с нуля.
Тобирама ожидал чего угодно: конфликта, претензий, холодного противостояния, конфронтации надменных взглядов с неактивированными додзюцу… А увидел Изуну в рабочей косынке, стоящего по колено в грязи наравне с Хьюгами и помогающего им закладывать фундамент будущего дома.
В первый момент Тобирама просто не поверил своим глазам. Во второй попробовал развеять гендзюцу. Учиха, скотина такая, как раз в этот момент повернулся и видел сложенную Тобирамой печать концентрации. И ладно если бы это действительно оказалось гендзюцу, но нет же… Это всё было реально. Наверное.
— Так и будешь статую изображать или всё-таки поможешь? — ехидно бросил Изуна и тут же отвлёкся, чтобы помочь едва не навернувшемуся лицом в грязь Хьюге. Бесстрастное выражение того самого лица при этом ничуть не изменилось, и Хьюга сдержанно поблагодарил Изуну. Тот в ответ улыбнулся, а после бросил короткий оценивающий взгляд на Хидеки-доно, который чуть поодаль вместе с инженером обсуждал обновлённый план застройки и приглядывал за ходом работ.
А Тобирама стоял, моргал и хмурился. Изуна. По уши в грязи. Помогает Хьюга. Нет, ну это ведь просто не может быть правдой… «В чём тут подвох?» — попытался понять Тобирама. Изуна решил… втереться в доверие к Хьюга, поэтому помогает им на глазах у их главы? Зачем? Получить информацию об их геноме? За кулисами объединиться, чтобы сформировать коалицую сильнее, чем у Сенджу?..
— А ты не просто альбинос, но ещё и белоручка?! — крикнул, дразнясь, Изуна, всем своим видом показывая, насколько сам не брезгует честным трудом.
Тобирама мрачно зыркнул на него и засучил рукава. Он не позволит чёртовому Учихе получить преимущество. Какие бы цели тот ни преследовал, в присутствии Тобирамы реализовать их будет в разы сложнее.
— Я слышал, ты и Изуна сегодня помогали в квартале Хьюга, — заметил за ужином Хаширама. — Я горжусь тобой, отото! Кажется, ты начал понимать силу взаимовыручки!
Тобирама не знал, от чего его скрутило больше: то ли от слащавости самой речи, то ли от приторного голоса ани-чана.
— Ты не так понял, — прохладно ответил Тобирама, сложив руки на груди. — Я пытался понять, что Изуна замышляет в отношении Хьюга.
— Наладить отношения между кланами? — протянул Хаширама с надеждой. — А то, знаешь, Мадара, по-моему, не собирается оттаивать…
Впервые в жизни Тобирама чуть не сказал, что понимает и, более того, поддерживает Мадару. Слова застряли в горле, и он кашлянул, чтобы как-то это скрыть.
— И ты действительно веришь в то, что Изуна беспричинно решил кинуться на помощь Хьюгам, с которыми его клан ведет войну испокон веков? — скептично уточнил Тобирама и прикусил язык, осознав, с кем и о чём говорит. Бестолку. Ани-чан не поймет.
К чести Хаширамы, он не стал на этот раз сразу кивать, а сперва задумался. Наверное — по крайней мере, Тобирама надеялся на это, — вспомнил, что известно об Изуне, его талантах по части гендзюцу и дипломатии. Впрочем, закончилось всё предсказуемо:
— Тобирама, — серьёзно, даже почти мудро изрёк ани-чан. — Учихи нашли в себе силы согласиться на мир с нами.
Тобирама пожал плечами. Аргумент вроде бы даже имел право на жизнь… Однако не мог же Изуна правда помогать по доброте душевной! Для этого как минимум требовалась душа… Или хотя бы крупицы доброты. В наличии обеих у Учих в целом и Изуны в частности Тобирама всё ещё и