— Что ж, я рад, что все так удачно сложилось для вас обоих. Гвен замечательная женщина, и ты прав, лучше ее тебе не найти.
— Так вы подождете?
— Боюсь, что нет. Я получил приказ немедленно возвращаться.
— Но вы ведь приедете в Аббатство ветров? Если вас там не будет, то это все равно, как если бы на моей свадьбе не было отца или, по меньшей мере, дяди.
Аркадиус улыбнулся, но улыбка получилась вымученной. Через мгновение его лицо стало серьезным.
— Что-то не так? — спросил Ройс.
— Хм, все нормально.
— Я уже видел такой взгляд. Что вы скрываете, старый лис?
— Пожалуй, ничего, — неуверенно заявил Аркадиус.
— Карты на стол.
— Я только что беседовал с регентами. Там же находился куратор по имени Луис Гай и еще один очень тихий мужчина. Я никогда не видел его прежде, но имя мне показалось знакомым. Ты часто его упоминал.
— И о ком же речь?
— Они представили его как лорда Меррика Мариуса.
Глава 13ДОМ НА ХИТ-СТРИТ
Минс совсем окоченел. Он кутался в грубую мешковину, но ледяной предрассветный ветер проникал сквозь нее с такой же легкостью, как через рыболовную сеть. Из носа у Минса текло, уши замерзли. Пальцы рук, которые он засунул под мышки, онемели. Ему удалось спрятаться от жестоких порывов ветра в дверном проеме лавки, где продавались дамские шляпки, однако ноги, обмотанные сеном и тряпками, занесло снегом. Однако он готов был терпеть все эти мучения ради того, чтобы узнать, кто живет в доме на противоположной стороне улицы, и совпадает ли его имя с тем, что назвал человек в плаще с капюшоном.
Мастер Грим (или мастер Болдуин?) пообещал пять серебряных монет тому, кто найдет интересующего его человека. Если учесть количество новых людей, появившихся в столице, то задача была не из легких, но Минс хорошо знал свой город. Мастер Грим, все-таки мастер Грим, объяснил, что незнакомец очень умен и часто бывает во дворце. Поэтому Минс сразу решил направиться в приход Хилл. Элбрайт проверял постоялые дворы, Бранд наблюдал за дворцовыми воротами, но Минс не сомневался, что улица Хит самое подходящее место для человека со связями во дворце.
Минс наблюдал за двухэтажным домом на противоположной стороне улицы. Конечно, он был не таким шикарным, как большие особняки, но все равно выглядел неплохо — каменный, с несколькими окнами из прозрачного, а не мутного стекла. Почти все здания на улице Хит имели такие окна.
От остальных этот дом отличался барельефом с кинжалом и дубовым листом над дверью, а также отсутствием украшений по случаю Праздника зимы, в то время как все вокруг него буквально тонуло в многочисленных гирляндах. Прежде он принадлежал лорду Дермонту, погибшему в сражении при Ратиборе прошлым летом. Минс спросил у детей, которые просили милостыню на улице, знают ли они, кто сейчас хозяин дома. Но они смогли сказать лишь, что он разъезжает в новой карете с возницей в ливрее императорского дома и что у него трое слуг. Хозяин и его люди держались особняком, что казалось очень необычным для Аквесты.
— Должно быть, это тот самый дом, который мне нужен, — сказал сам себе Минс, выдыхая маленькое облачко пара.
В это солнечное утро Минс не находил себе места от беспокойства. Он должен был добыть деньги — ради Кайна. Минс остался один, когда ему исполнилось шесть лет. В таком возрасте легко получить подаяние, но с каждым годом жизнь становилась все труднее. В городе у него было множество конкурентов, в особенности теперь, когда количество беженцев заметно увеличилось. Элбрайт, Бранд и Кайн помогли ему выжить. У Элбрайта был нож, а Бранд убил одного типа в драке из-за куртки, и теперь большинство парней опасалось с ними связываться, но именно Кайн, их лучший вор-карманник, стал его настоящим другом.
Несколько недель назад он заболел. Его тошнило, и он потел так, словно наступило лето. Каждый из них отдавал Кайну часть своей еды, но ему не становилось лучше. В последние три дня он даже не мог выйти из Гнезда. С каждым днем Кайн выглядел все хуже, его бледная кожа покрылась пятнами, и он все время дрожал. Элбрайт уже сталкивался с такой болезнью и сказал, что им больше не стоит тратить еду на Кайна, можно считать, что он уже мертв. Минс продолжал делиться с другом хлебом, но Кайн уже почти не мог есть.
Минс перешел улицу и, чтобы спрятаться от порывов ветра, свернул вправо от крыльца, но оступился, взмахнул руками и упал спиной на занесенные метелью ступеньки погреба. Легкий снег так запорошил ему глаза, что он на мгновение ослеп. Пошарив замерзшими перед собой руками, он обнаружил дверную петлю, а затем и большой висячий замок.
Он встал, отряхнул снег и неожиданно заметил под ступеньками щель, это было нечто вроде водяного стока. Если бы он не упал, он ни за что бы его не увидел. И тут послышался скрип колес подъезжавшего фургона мясника. Минс ужом скользнул под лестницу и затаился.
— Что вы сегодня возьмете, сэр? — спросил мясник.
— Гуся.
— А говядины или свинины не хотите?
— Завтра начинается Кровавая неделя, поэтому я подожду.
— У меня есть несколько прекрасных голубей и пара перепелок.
— Я возьму перепелок, а голубей оставь себе.
Минс ничего не ел со вчерашнего утра, и от разговоров про дичь в животе у него заурчало.
— Очень хорошо, мастер Дженкинс. Вы уверены, что больше ничего не нужно?
— Да, это все.
«Дженкинс, — подумал Минс, — наверное, так зовут слугу, а не хозяина дома».
Кто-то начал спускаться по ступенькам, и Минс затаил дыхание, пока слуга сметал снег с двери в подвал. Потом он отпер замок, и мясник вошел внутрь.
— Как здесь холодно, — пробормотал Дженкинс и скрылся из виду.
— Что верно, то верно, сэр.
Ученик мясника принес в подвал ощипанного и обезглавленного гуся и отправился за перепелками. Дверь осталась открытой. Возможно, Минса подтолкнул вперед мороз, или голод, или мысль о пяти серебряных монетах, наверное, все это вместе взятое. Но он быстро, словно хорек, не думая о последствиях, скользнул внутрь. Он заполз за мешки, от которых пахло картошкой, и скорчился, стараясь перевести дыхание. Ученик мясника вернулся с тушками, подвесил их за ноги и снова вышел. Дверь захлопнулась, и Минс услышал, как щелкнул замок.
После ослепительного солнца и снега Минс почти ничего не видел вокруг себя. Он застыл на месте и прислушался. Слуга прошел у него над головой, потом шаги стихли и воцарилась тишина. Мальчик понимал, что ему не удастся незаметно выбраться из подвала, но решил не тревожиться из-за этого. Когда привезут новые продукты, он выскочит и убежит. Его появление станет для слуги неожиданностью, а когда он окажется на улице, его уже никто не догонит.
Вскоре глаза Минса привыкли к темноте, и он начал различать очертания предметов вокруг. К тому же сквозь щели в досках просачивался слабый свет. В подвале было прохладно, вкусно пахло едой, повсюду стояли ящики, мешки и кувшины. С потолка свешивалась свиная грудинка. В коробке, устланной соломой, лежало столько яиц, что Минс не смог их сосчитать. Мальчик разбил и выпил одно, потом нашел кувшин с молоком, сделал два больших глотка и ощутил во рту вкус сливок. Они оказались такими густыми и сладкими, что на лице Минса расцвела счастливая улыбка. Он озирался по сторонам, и ему казалось, что он попал в сокровищницу. Он мог бы жить здесь, прячась среди ящиков, спать на мешках и есть досыта. Порыскав вдоль полок, он нашел кувшин с черной патокой и уже собрался снять крышку, когда над его головой послышались шаги.
Вскоре он разобрал приглушенные расстоянием и стенами голоса:
— До конца дня я буду во дворце.
— Я сейчас же пошлю за каретой, милорд.
— Я хочу, чтобы вы с мастером По отнесли этот медальон к ювелиру. Пусть он начнет делать дубликат. Но не оставляй медальон и не упускай его из виду, он очень ценный. Оставайся с ювелиром и следи за ним.
— Да, милорд.
— И забери его в конце дня. Полагаю, тебе придется сходить к ювелиру несколько раз.
— Но ваш обед, милорд. Конечно, мастер По может…
— Я поем во дворце. В этом деле я не доверяю мастеру По. Он пойдет с тобой только для охраны.
— Но, милорд, он еще совсем молод…
— Не имеет значения, просто делай, как тебе приказали. Где Доббс?
— Наводит порядок в спальнях скорее всего.
— Возьми и его с собой. Тебя не будет целый день, и я не хочу, чтобы он оставался здесь один.
— Хорошо, милорд.
«Милорд, милорд! — Минс был вне себя от разочарования. — Почему бы не назвать его имя!»
Минс долго прислушивался, пока не пришел к выводу, что в доме никого нет. Он прошел через весь подвал, поднялся по ступенькам и толкнул дверь, ведущую в дом. Она распахнулась, и Минс прокрался внутрь. Беззвучно, точно мышь, сделал шаг, еще шаг, и тут заскрипела половица. Охваченный ужасом, Минс замер на месте, однако ничего страшного не произошло.
Он был на кухне один. Повсюду лежала еда: хлеб, соленья, яйца, сыр, копченое мясо и мед. Минс попробовал всего понемногу. Ему доводилось есть хлеб, но этот был удивительно мягким и сочным, особенно по сравнению с черствыми корками, которые ему обычно доставались. Соленья оказались острыми, сыр необычайно вкусным, а мясо, хоть и жесткое, превзошло все его ожидания. Минс также обнаружил небольшой бочонок с пивом, лучшего он никогда не пробовал. Голова слегка кружилась, и он чувствовал приятную сытость, когда вышел из кухни с ломтем пирога в одной руке и куском сыра в другой. Здоровенный шмат копченого мяса он спрятал в карман.
Внутри дом производил более сильное впечатление, чем снаружи. Потолки были украшены лепниной, деревянные стены — резьбой и красивыми гобеленами, на окнах висели шелковые занавеси. В гостиной горел камин, в нем тихонько потрескивали поленья, и по комнате разливалось приятное тепло. В застекленных вишневого дерева шкафах посверкивали хрустальные бокалы, на столах стояли свечи и изящные статуэтки, на полках рядами расположились книги. Минс никогда не держал в руках ни одной книги. Он доел пирог, засунул сыр в свободный карман и взял в руки один из фолиантов. Он оказался куда более тяжелым, чем он ожидал. Мальчик попытался его открыть, но книга выскользнула из скользких от жира ладоней и с громким стуком упала на пол. Эхо падения прокатилось по всему дому. Минс замер, затаил дыхание, ожидая услышать звук шагов или гневные крики слуг. Но в доме по-прежнему царила тишина.