Драг-Авеню вмонтировалась в Крестовый Спуск. Теперь стоило смотреть под ноги — на брусчатке с налипшей листвой в два счета можно поскользнуться.
— Куда мы идем? — спросил Ольгерд.
— На водохранилище.
— А что там?
— Плавучий рынок.
Странный зверь носился по Спуску, принюхиваясь и присматриваясь к каждому фонарю. С этой тварью могут возникнуть проблемы, решил Делрей. Еще сожрет кого-нибудь. Зверь выглядел действительно зловеще. Огромная пасть, острые клыки. А еще — это дикое ощущение, что существо влезает в твой разум. И непрерывный иррациональнный страх.
— Жнецы, — тихо произнес Делрей. — Откуда они взялись? И почему ты думаешь, что мы столкнулись с одним из них?
— Жнецов привели Посторонние, — сказал Ольгерд. — Мы воевали с ними пять лет назад.
— И часто они такое делают?
— Что?
— Подвешивают части тел в воздухе.
Ольгерд насторожился.
— Жнецы так не поступают.
— Да ну?
Мастер ножей покачал головой.
— Нет. Только не жнецы. Эти твари просто убивают.
Впереди показалась черная гладь Тайной реки. Чтобы попасть на водохранилище, нужно пройти пару сотен метров вниз по течению. Дальше — мост и заросшее бурьяном побережье.
Налетевший порыв ветра вынудил детектива застегнуть плащ. Запахло дождем. А еще — старыми кварталами. Дома тут быстро пустели. Жильцы перебирались в более респектабельные районы. Не все, разумеется. Те, кто мог себе это позволить.
Делрей рассказал мастеру ножей о том, что увидел в доме Фламеля. Ольгерд слушал, не перебивая. Незаметно они спустились к реке, и вышли на старую набережную. Вдоль берега был проложен пешеходный тротуар, по которому не ездили экипажи. За все время прогулки Делрей не встретил ни одного паромобиля, не говоря уже о магических средствах передвижения. Настоящее захолустье.
Рынок был хорошо заметен на расстоянии. В ночь врезались гирлянды огоньков, закрепленных на надстройках списанного парома. Некогда этот паром связывал устье Тайной реки с Чумным Кварталом, но в последнее десятилетие маршрут утратил актуальность. Паром списали, поставили на вечный прикол. А вскоре нашлись предприимчивые люди, арендовавшие этот металлолом за гроши и переоборудовавшие его под свои нужды. Судно сделалось пристанищем для торговцев рыбой, поношенным тряпьем, краденой бижютерией, специями, кухонной утварью и дешевой уличной едой. Встречались тут и приворотные зелья, порошки вуду, наузы, заговоренные амулеты и прочая мелочевка, вызывающая у людей просвещенных кривые усмешки.
Паром был пришвартован к старому причалу, опорные сваи которого обросли толстым слоем ракушечника и укутались тиной. Дощатый настил скрипел и прогибался, но вес идущих по нему людей держал.
Запахло едой, рыбой и специями.
Рынок встретил гостей широкой палубой, над которой громоздились многочисленные надстройки. Часть палубы проваливалась в темной зев, образованный двумя бортами и рубкой управления. Исполинская труба смахивала на крепостную башню, возведенную в незапамятные времена. И всюду — огоньки, имеющие явно магическое происхождение. А еще лотки, прилавки, деревянные ящики с фруктами и овощами, походные печки на колесиках, аквариумы с живой рыбой. До слуха Ольгерда донесся галдеж, присущий всем рынкам всех времен и планет.
— Вон туда, — Делрей указал на людей, обступивших лоток с уличной едой. Приблизившись, они увидели толстяка в клетчатом фартуке, подкладывающго древесный уголь в небольшую печурку на треноге. Над печуркой пристроилась кастрюля, наполненная фасолевым супом. Тут же находился мангал с шипящими на решетке отбивными и низкая жаровня с насаженными на вертел колбасками. Рядом — завернутые в полотенца котлы, стопки бумажных тарелок и связки одноразовых вилок.
Толстяк поразил Ольгерда.
Этот удивительный повар что-то непрерывно помешивал, переворачивал, накладывал и упаковывал. При этом он ухитрялся принимать деньги, отсчитывать сдачу, благодарить за покупку и добродушно трепаться с соседом. Ни одной перевернутой тарелки, сгоревшей колбаски или резкого слова. Каждое движение отточено до автоматизма.
— Привет, Зоран, — Делрей махнул рукой толстяку. — Что нового?
— Люциус! — Зоран расплылся в необъятной улыбке. — Давненько не видел тебя на барже.
Зоран называл плавучий рынок «баржей».
— Бандитов ловлю, — хмыкнул Делрей. — Ты же знаешь.
— А то, — Зоран вручил худенькой девочке лаваш, нашпигованный пловом. — Охраняешь порядок.
— Вроде того.
Ольгерд с интересом рассматривал кухонный набор толстяка. Ничего лишнего, если вдуматься. Миниатюрная фабрика вкуса. Рот мастера ножей наполнился слюной, в желудке заурчало.
— Дай нам парочку лавашей, — сказал детектив, — две тарелки фасолевого супа и пирожки с водорослями.
— Пирожки с водорослями? — скривился Ольгерд.
— Не волнуйся, — Делрей хлопнул его по плечу. — Зоран мастерски готовит пирожки.
Зверь голодными глазами смотрел на происходящее.
— Возьми ему что-нибудь, — сжалился Делрей.
Ольгерд почесал подбородок.
— Зоран продает сырое мясо?
Делрей повернулся к уличному повару.
— Ты продашь моему спутнику кусок сырого мяса?
Зоран опасливо покосился на белого монстра.
— Для него?
Ольгерд кивнул.
— Что ж. Воля ваша.
Нагнувшись, Зоран добыл из-под импровизированного дощатого прилавка гнутую металлическую миску. Открыв дверцу переносного холодильника, достал оттуда огромный кусок вырезки. Холодильник не был подключен к новомодной электрической сети, да и откуда этой технологии взяться на списанной барже? Это был простой металлический ящик, набитый колотым льдом. Возможно — заговоренным. Так или иначе, продукты у Зорана всегда были свежими.
Расплатились вскладчину.
Делрей отметил, что чужак успел обзавестись стимбургскими монетами. В кошельке мастера ножей обнаружились талеры с риксдалерами и россыпь медных грошей. Что ж, Коэн ценил своего наемника.
Отойдя в сторонку, они заняли импровизированный столик — поставленную на ребро коробку, накрытую прошлогодней газетой. Газета была придавлена солонкой.
Белый зверь тотчас набросился на еду. Делрею стало не по себе — эта тварь даже замороженное мясо разгрызала с удивительной легкостью и непосредственностью.
— Что это за зверь? — поинтересовался Делрей.
— Полярный рлок, — ответил Ольгерд с набитым ртом. Вокруг шумела толпа, явившаяся на рынок в поисках дешевых продуктов. Многие обитатели соседних кварталов вели на поводках сторожевых псов — видимо, опасаясь грабителей. Поэтому на рлока не обращали внимания.
Лампы бросали на еду красно-желтые отсветы.
— Не слышал о них, — сказал Делрей.
В сущности, как мало он знает о Преддверье. Мир, который пару тысяч лет назад занимал главенствующее положение в иерархии земных колоний. Мир-перекресток. Кажется, попадешь туда — и перед тобой распахнуты все звездные дороги. Вот только попадать в Преддверье не хочется. За твою жизнь там и медного гроша не дадут.
— Очень вкусно, — похвалил Ольгерд.
Делрей отвлекся от своих мыслей.
— Подожди здесь, — сказал он мастеру ножей и скрылся в толпе. Пожав плечами, Ольгерд отодвинул пустую тарелку из-под фасолевого супа и взялся за отбивную.
Детектив вернулся через десять минут с двумя стеклянными кружками и пробковыми подставками. Над кружками громоздилась белоснежная пена.
— Что это?
Детектив поставил кружки на импровизированную столешницу.
— Пиво.
Ольгерд кивнул. Почему-то он так и подумал. В его мире пиво не пользовалось бешеной популярностью. В тавернах преобладали эль, медовуха и вино. Зимой — грог и глинтвейн.
— Раз уж мы работаем вместе, — сказал Делрей, — стоит познакомиться поближе.
Глава 3Тени предчувствий
Хрума пришлось запереть в бронированной комнате. Антоний на этом настоял. Здесь мои правила, сказал Келар. Ты под моей опекой и должна подчиняться.
И вот Навсикая лежит на медвежьей шкуре, уставившись в потолок. Келар храпит в противоположном углу, а ей не спится. Снаружи пульсирует ночной Трордор — самый чудовищный и непостижимый город Тверди. Девочка хотела побродить по его улицам, увидеть Гнездо и дворец императора, заглянуть в морской порт… Но что-то ее удерживало. Возможно — страх перед гневом Антония и заложенная Вячеславом дисциплина. Или — воспоминания о недавней стычке.
Всю первую стражу Навсикая ворочалась и не могла уснуть. Лунный свет заливал комнату, отпечатывая на стене контуры окна. Наконец, девочка не выдержала. Тихонько одевшись, она выбралась на плоскую крышу. Дом был выстроен по типовому проекту Гильдии Ножей. Спальня, помещение для рлока, крохотная кухонька с кирпичным очагом и терраса для медитаций, на которую ведет люк. Вскарабкавшись по скобам, вделанным в стену, Навсикая отбросила люковую крышку. На ребенка обрушились две луны, звездные россыпи и ночная свежесть.
Вернув крышку на место, Навсикая уселась на теплой поверхности. Перед ней простирался город. Море черепичных скатов, куполов и шпилей. Бескрайний лабиринт кривых улочек, широких бульваров, крохотных переулков, арок и тупиков. Зловещие громады храмов, принадлежащих неведомым культам. Гостиницы и постоялые дворы, непрерывно наращивающие плоть новых этажей и флигелей. Крытые рынки, запирающиеся на ночь. Справа — Таможенный Корпус и Морские Ворота.
Скользили по натянутым нервам канатные капсулы. Крутили свои педали ночные рикши. Пронзительными голосами переговаривались меж собой браннеры, дремлющие на приколе у мачт Гнезда.
Весь этот чудесный мир вливался в девочку.
Навсикая сидела на крыше неприметного дома, завороженная огнями Трордора. Сердце империи билось в непостижимом ритме. Здания карабкались в небо, трущобы превращались в обычные городские улицы. Обмен товарами с Пацифидой обогащал город. Гильдии нуворишей сливались в структуры, пришедшие на смену Торговой Компании. В подворотнях шептались о переделе сфер влияния.