Верховная Провидица была самой старшей амазонкой рода – прабабушкой Холи, и Райны, и почти всех остальных. Её лицо покрывали глубокие морщины, а тело высохло, как прут ивы. Однако её светлые глаза пылали молодым огнём и светились мудростью. Она была главной рода. Она общалась с Древней Богиней, дающей Жизнь на земле. Верховная Провидица серьёзно выслушала всю историю, сидя на своём амазонском троне, а все остальные столпились вокруг неё. Холи вместе с Райной, устроившейся у неё на коленях, незаметно подвинулась ближе к Верховной Провидице.
– Они хотят её убить, – шепнула она на ухо старой амазонке, когда рассказ был окончен. – Но посмотри в её глаза. Я знаю, она огорчена, и я думаю, что она, возможно, и не хотела навредить Райне. Ты можешь поговорить с ней, Верховная Провидица?
Верховная Провидица знала много языков, в молодости она побывала во многих странах.
Она заговорила с девушкой, только после нескольких попыток помотала головой.
– Демоницы не разговаривают на языке человека, – презрительно кинула Арна.
Она стояла наготове, выставив копьё, хотя чужая девушка, стоявшая на коленях перед Верховной Провидицей, не выказывала никакого намерения сбежать.
– Она не демоница, – произнесла Верховная Провидица, сурово поглядев на Арну. И медленно добавила: – Хотя, конечно, и не человек. Я понятия не имею, кто она. Богиня никогда не говорила мне о подобных людях.
– Получается, Богине это неинтересно, – пожала плечами Арна. – Пусть тогда охотницы о ней позаботятся.
Холи вцепилась в худощавое плечо старой амазонки. Верховная Провидица накрыла руку Холи своей смуглой ладонью. Её светлые глаза были мрачны да печальны.
– Единственное, что нам известно, – это то, что она несёт с собой беду, – тихо проговорила она. – Прости, милая, но думаю, что Арна права. – Верховная Провидица повернулась к Арне: – Уже темнеет. Нам лучше запереть её на ночь в темнице, а утром решим, что делать с ней. Возможно, Богиня скажет мне что-либо о ней, когда я буду спать.
Однако Холи всё поняла. Она видела лицо Арны, когда она с другими охотницами уводила девушку. И она слышала, с каким холодным гневом перешёптывались остальные амазонки племени. Утром чужая умрёт. Видимо, Арна добьётся своего. Может, чужая заслуживает подобного конца. И Холи стоит забыть о ней. Однако этой ночью, лежа на кожаной подстилке под тёплой меховой шкурой, она никак не могла заснуть.
Казалось, словно сама Богиня подсказывала ей: что-то происходит неправильно. Надо что-то сделать. И помимо Холи этого не сделает никто. Холи не могла забыть полный раскаяния взгляд чужой. А если… если она уйдёт куда-то далеко… тогда она не сможет вредить людям… Далеко в степях люди не живут. Может быть, именно этого хочет Богиня. А вдруг это существо забрело сюда из духовного мира и Богиня рассердится, если её убьют? Холи ничего ещё не знала. Ведь она ещё не была провидицей. Она только понимала, что ей жалко эту девушку и что она не в силах больше бездействовать.
***
Незадолго до восхода солнца она поднялась и тихо прокралась в глубину пещеры. Там она взяла бурдюк с водой – из тех, что хранились про запас, – и пару чёрствых лепёшек, какие обычно брали с собой в дорогу. А потом доползла до той стороны пещеры, где держали пленницу. Охотницы соорудили в углу пещеры что-то типа камеры из деревянных палок и костей, связанных верёвками, – наподобие той, за которой держали пойманных зверей. Пленницу сторожила охотница с копьём в руках. Она прислонилась к стене пещеры и спала с открытым ртом. Холи осторожно проскользнула мимо неё. Её сердце колотилось так гулко, что ей казалось: сейчас охотница услышит и проснётся. Однако она даже не пошевелилась. Медленно и осторожно Холи вынула из ограды пару кольев. Из темноты на неё смотрели глаза, в которых отражался свет огня. Холи прижала палец к губам, подавая сигнал молчать, а потом махнула рукой. И лишь сейчас она поняла, как опасно то, что она делает. Она позволяет чужой выйти… а ведь она может кинуться сейчас прямо в пещеру, схватить кого-либо и укусить! И ничто её не остановит!
Однако девушка ничего такого не сделала.
Она даже не шевельнулась. Она просто сидела и глядела на Холи сверкающими глазами.
“Она не собирается выходить, – допёрло до Холи. – Она не выйдет”.
Она снова махнула рукой, понастойчивее.
Девушка продолжала сидеть. Глаза Холи уже привыкли к темноте, и сейчас она смогла различить, что незнакомка качает головой.
Она решила остаться тут и позволить себя убить. Холи разозлилась. Опасаясь, что клетка может сейчас развалиться, она ткнула пальцем в чужую, а потом резким жестом указала ей на выход.
“Ты… – вон отсюда!” – означал этот жест.
Она вложила в него всю властность потомка Верховной Провидицы и властность женщины, которой в один прекрасный день предстояло стать духовной и главной племени. И когда чужая всё-таки не подчинилась ей, она протянула к ней руку. Это испугало её. Девушка отпрянула назад; казалось, её жест встревожил её гораздо больше, чем всё происходившее до сих пор.
Видимо, она боялась, что та прикоснётся к ней.
“Она боится, что может мне навредить”, – подумала Холи.
Вновь новое знание возникло будто извне.
Однако девушка не стала терять время, размышляя над этим. Она просто навязала ей свою волю. Холи вытолкала пленницу на середину пещеры и повела к выходу. Две девушки крались вдоль стены, бесшумно, будто тени. Холи не сомневалась, что их могут схватить в любой момент. Однако всё обошлось. Когда они выбрались наружу, Холи повела её к речке. Потом она указала ей вниз, по направлению течения. Она вложила в её руки лепёшки да бурдюк с водой и резко махнула рукой вдаль, что означало: “Беги, скорее! Беги очень далеко. Очень и очень далеко!” А затем начала показывать жестами, что сделает Арна своим копьём, лишь девушка возвратится обратно, только вдруг заметила, как она смотрит на неё. Луна уже поднялась высоко и светила так ярко, что Холи могла различить каждую черту лица незнакомки. Она смотрела на неё безотрывно, со спокойной сосредоточенностью зверя, вышедшего охотиться… хищного зверя. Холи прекратила жестикулировать. Внезапно всё пространство вокруг пещеры стало каким-то большим, и она ощутила себя очень маленькой. С особой ясностью она различала ночные звуки, кваканье лягушек и шорох речного тростника.
“Я не должна была приводить её сюда. Мы тут совсем одни. И о чём я вообще думала?”
Девушки долго стояли, молча глазея друг на друга. Глаза чужой были очень светлыми, и в них чувствовалась такая же непостижимость и вечность, как и во взгляде Верховной Провидицы. Холи заметила, какие у неё короткие ресницы, и снова подумала о том, что чужачка очень красива. Та перевела взгляд на тряпицу, в которую была завёрнута пища, и вдруг кинула её на землю вместе с бурдюком. А затем вздохнула. Холи рассвирепела. Её страх сменился досадой.
Что она делает? Возможно, она думает, что Холи собирается её отравить? Подняв свёрток с едой, она отломила кусочек лепёшки и положила его в рот. Она прожевала его и опять протянула лепёшку девушке.
Жестом указала на неё, а потом на её рот и громко произнесла:
– Тебе нужна пища. Кушай! Кушай!
Она серьёзно посмотрела на Холи. Затем взяла хлеб, прикоснулась к собственному рту и покачала головой. Лепёшка вновь упала к её ногам. Она давала понять, что эта пища не для неё. Холи поразилась… Она всё поняла.
Она с ужасом уставилась на странную девушку. Пища – это не еда для неё, а вода – не питьё… Однако кровь Райны… она пила её.
Кровь – вот что было для неё и едой и питьём!.. И снова наступило долгое молчание.
Холи совсем испугалась. Её губы дрожали, глаза заблестели от слёз. Чужая всё ещё продолжала спокойно смотреть на неё, и она видела, как её клыки впились в нижнюю губу, а в глазах отразился свет луны. Она смотрела на горло Холи.
“Мы тут вообще одни… в любое мгновение она может напасть на меня, – думала Холи. – Она может напасть хоть сейчас. Она выглядит очень сильной… Только, мне кажется, она меня не тронет… Даже если будет умирать от голода. И она выглядит такой огорчённой, такой печальной… и такой голодной!”
Мысли Холи падали и уплывали куда-то вдаль, словно куски коры, брошенные в речку.
У неё сильно кружилась голова.
“…Она ранила Райну… однако не убила… Райна сидела и ела, как обычно, и затем спокойно уснула… Верховная Провидица сказала, что с ней будет всё нормально. Если она не убила её, то не убьёт и меня!”
Холи сглотнула. Она смотрела на странную девушку со сверкающими глазами животного.
Она явно не собирается делать ни одного движения в сторону Холи, хотя по её телу пробегала сильная дрожь и она не могла отвести взгляда от её шеи.
“Что же сделать, чтобы она не умерла от голода? Поблизости нет никакого другого племени… Ей по-любому придётся возвратиться обратно. И я была права: она не хочет пить кровь, только ей приходится. Может, кто-то наложил на неё заклятье и она умрёт, если не будет её пить. Никто, помимо меня, ей не поможет”.
Очень медленно, не спуская глаз с чужой, Холи подняла волосы и открыла шею. А потом слегка откинула голову назад, оголив горло. Глаза девушки зажглись пламенем голода, но тут же в них вспыхнуло что-то настолько жаркое, что оно поглотило голод.
Её глаза загорелись яростью и возмущением.
Теперь она неотрывно смотрела не на шею Холи, а прямо в её лицо. И, пристально уставившись в её глаза, отчаянно качала головой.
Холи прикоснулась к собственной шее, затем к собственному рту, а потом пару раз взмахнула рукой, указывая вдаль:
“Кушай! Потом уходи!”
“И, ради Богини, быстрее, – подумала она и закрыла глаза. – Прежде, чем я испугаюсь и передумаю”.
Холи заревела, не сумев сдержаться. Она стояла и ждала со сжатыми кулаками и сцеплёнными зубами, упорно стараясь не поменять собственного решения. И тут чужая впервые прикоснулась к ней. Она прикоснулась к её руке. Холи открыла глаза.
Чужая смотрела на неё с такой безграничной печалью. Она мягко разжала её кулак и поцеловала ей ладонь. У людей это считалось жестом благодарности… и уважения. По всему телу Холи пробежала волна удивительного озноба, похожего на дрожь, но тёплого. Она почувствовала необычную лёгкость в голове и слабость в ногах. Это было ощущение благоговения с удивлением, которое возникало у неё, только когда Верховная Провидица учила её общаться с Богиней. Холи заметила, что взгляд чужой тоже поразительно изменился. Она испытывала те же ощущения, что и Холи, и они были для неё так же новы. Холи знала это. Однако потом чужая быстро отпустила её ладонь, и Холи поняла, что та испугалась. Это новое ощущение было опасным – оно притягивало их друг к другу. Очередную долгую минуту девушки стояли рядом, и Холи видела свет луны в её глазах. Затем она повернулась и пошла прочь. Холи смотрела ей вслед. Она знала, что чужая собирается умереть, и её горло сжималось. Такой щемящей тоски она ещё никогда не испытывала. Она продолжала стоять, высоко подняв голову, однако по её щекам бежали слёзы. Холи не понимала, что с ней творится… и ей было больно. Будто она потеряла что-то… очень дорогое… так и не узнав её. Будущее казалось теперь очень мрачным и пустым. И очень одиноким.