– Холли! Холли! Проснись!
Кто-то звал её, только голос доносился не из пещеры. Он звучал… издали… казалось, всюду. А может, прямо с неба. И этот голос называл её имя неправильно.
– Холли, проснись! Прошу! Открой глаза! – отчаянно звал отдалённый голос.
А потом прозвучал другой голос, спокойный и уверенный. Казалось, он задел какую-то струну глубоко внутри Холи. Голос этот был почти не похож на посторонний звук – он возник в её мыслях.
– Холи, возвратись. Тебе вообще не нужно переживать всё это заново. Проснись. Возвратись, Холи, – немедленно.
Холи из Двуречья закрыла глаза и кое-как пошевелилась.
6
Холли открыла глаза.
– Ну, слава господу! – воскликнула Паулина. Она еле не плакала. – Слава господу! Ты видишь меня? Ты знаешь, кто ты?
– Я вся мокрая, – медленно произнесла Холли, удивлённо оглядывая себя.
Она прикоснулась к лицу. С волос капало.
Возле неё стояла Паулина, держа в руке стакан с водой.
– Почему я мокрая?
– Я пыталась тебя разбудить. – Паулина опустилась на пол около дивана. – Ты помнишь своё имя? Какой сейчас год?
– Моё имя Холли Снай, – ответила Холли. Её тело всё ещё было странно невесомым. – Сейчас… – Через затуманенное сознание к Холли вдруг возвратилась память. Она села выпрямившись, и слёзы потекли из её глаз. – Что всё это было?
– Беспонятия, – прошептала Паулина. Она опустила голову и взглянула на неё исподлобья. – Ты просто говорила… ты рассказывала эту историю, словно находилась там… Как если бы всё это происходило с тобой действительно. И я ничего не могла сделать, чтобы вывести тебя из гипноза. Я испробовала всё… я уже думала, что ты никогда не очнёшься. А затем ты начала реветь, и я не могла тебя остановить.
– Я чувствовала всё так, как если бы это действительно происходило со мной, – произнесла Холли.
У неё болела голова, всё тело ломило от напряжения. А воспоминания были совсем реальными, принадлежащими лишь ей… и при этом абсолютно невероятными.
– Это не было похоже ни на одно из “воспоминаний о прежней жизни”, о которых я когда-то читала, – взволнованно проговорила Паулина. – Подробности… ты всё знала. Ты когда-либо изучала… могла ли ты каким-то образом узнать обо всех этих деталях?
– Нет. – Холли ещё не могла справиться с возбуждением. – Я никогда не увлекалась древним веком… и всё это было очень реальным. Я вообще не выдумала эту историю.
И они заговорили одновременно, перебивая друг друга.
– Эта девушка… – спросила Паулина, – это та самая, кого ты боишься? Но, послушай, видишь ли, воспоминание о прошлом – это одно… а перевоплощения – это другое… но это же безумие.
– Я не верю в вампирш, – тем временем говорила Холли. – Ведь та девушка, возможно, была вампиршей? Да, была. Пещерная вампирша. Может, одна из первых… Только я не верю в перевоплощения.
– Это просто обычное безумие.
– Верно.
Они перевели дух, смотря друг на друга. А затем надолго замолчали.
Холли приложила ладонь ко лбу:
– Я… правда устала.
– Конечно. Я понимаю. – Паулина зачем-то оглядела комнату, покачала головой и встала. – Ну, сейчас тебе лучше всего пойти домой. Мы поговорим обо всём позже, выясним, что всё это действительно означает. Какая-то подсознательная фиксация… архетипический знак… и тому подобное. – Она выдохнула и покачала головой. – Эй, ты в норме? Не будешь беспокоиться? Поверь, тебе совсем не о чем переживать.
– Я в курсе.
– По крайней мере, мы обе понимаем: на тебя не нападут вампирши. – Паулина рассмеялась, только её смех прозвучал как-то неестественно.
Холли не смогла выдавить из себя даже улыбку.
– Знаешь, возможно, я провожу тебя, – после недолгого молчания проговорила Паулина. – Так будет лучше. Типо неплохая мысль.
– Превосходно, – прошептала Холли.
Протянув руку, она помогла ей подняться с дивана.
– Прости, что была вынуждена тебя облить водой.
– Что ты. Ты поступила правильно. Я ощущала себя очень худо… и знала, что дальше меня ждало что-то похуже. Просто ужасное… Настоящий кошмар.
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю. Однако это случилось.
***
Паулина проводила её до самого порога, и Холли была искренне благодарна ей за это.
Прямо из прихожей она направилась в кабинет отца. Это была уютная комната, хотя в ней царил беспорядок: на полу валялись нагромождения книг, везде были разбросаны инструменты палеонтолога. Отец Холли сидел возле своего рабочего стола и склонился над микроскопом.
– Это ты, Холли? – спросил он, не поднимая головы. – Я тут обнаружил секции хаверсовых каналов в костях утконосого динозавра. Очень любопытно. Хочешь посмотреть?
– Э… не сейчас. Может быть, позже, – ответила Холли.
Ей так хотелось поведать отцу о том, что случилось, только она сдержалась. Её отец был таким здравомыслящим, таким практичным и таким умным…
“Он решит, что я рехнулась. И будет прав. А затем испугается и будет всё время думать, как так получилось, что его жена родила ненормальную доченьку”.
Да, это было преувеличением, однако всё-таки Холли почему-то не могла заставить себя поведать обо всём. С тех пор как четыре года назад умерла её мать, они с отцом очень сблизились и больше походили на друзей…
Только это вообще не означало, что Холли не нуждалась в его одобрении. Ей так хотелось, чтобы папа гордился ею и считал, что Холли может сама со всем справиться. То же самое касалось и записок – Холли никогда не рассказывала о них. Единственное, о чём знал папа – это о её ночных кошмарах.
– Как прошёл вечер? – спросил он, не отрывая глаз от микроскопа. – Эта докторша Уинфилд очень молода… надеюсь, она достаточно опытна?
“Последняя возможность. Решайся”.
– Всё превосходно, – слабым голосом проговорила Холли.
– Ладно. Цыплёнок на сковороде. Я скоро присоединюсь к тебе. Сначала хочу закончить с этим.
– Хорошо. Отлично. Благодарю. – Повернувшись, Холли вышла.
Её ноги немного дрожали. Она совсем расстроилась.
“Ты же знаешь, папа действительно не испугается, – распекала она себя, выуживая кусок цыплёнка из сковороды. – Поэтому расскажи ему. Либо позови Чарли и расскажи ей. Они лучше разберутся во всём. Они скажут тебе, что всё это полнейшая ерунда – все эти вампирши, прошлые жизни… Да, вот прям проблема!”
Застыв, Холли зажала в руке вилку с надкушенным кусочком цыплёнка.
“Я не верю в вампирш и в перевоплощения. Однако я знаю, что видела это. Я знаю о Холи такое, чего даже не было в той истории, что я рассказывала Паулине. Холи носила лифчик и юбку из сыромятной оленьей кожи. Она ела мясо диких антилоп и кабанов, а ещё – лососей и лесные орехи. Я знаю, что она делала разные орудия из рогов лосей, костей оленя и кремня… Господи, я могу отыскать кусок кремня и прямо сейчас сделать из него нож либо скребок. Я знаю, что смогу. Мои руки помнят, как это делать”.
Положив вилку, Холли посмотрела на собственные руки. Они немного дрожали.
“И я знаю, что у неё был красивый певучий голос, чистый, как кристалл… Как тот кристально-прозрачный голос, что звучал в моей голове. И что же я сделаю, когда они скажут мне, что всё это невозможно? Соглашусь с ними? Тогда я правда окажусь чокнутой, как все эти психи в клиниках, считающие себя Наполеонами либо Клеопатрами. Господи, надеюсь, что я не была Клеопатрой!”
Холли закрыла лицо руками, не имея понятия, рыдать ей либо хохотать.
“А как же быть с ней?”
Белокурая незнакомка с мутными глазами.
Девушка, имени которой Холи даже не знала, однако Холли она была известна как Тереза.
Если всё происходящее реально, то что происходит с ней теперь?
“Она – та, кого я боюсь, – подумала Холли. – Только она не выглядела столь плохой. Она была опасна, но не зла. Так почему же я думаю о ней, как о какой-то дьяволице? И почему меня к ней всё равно влечёт?”
Потому что её влекло к ней и тогда. Она вспомнила, что чувствовала Холи, когда в свете луны стояла возле той девушки.
Смущение… страх… и влечение. Некая магнетическая связь, возникшая между ними.
И то удивительное чувство, когда она прикоснулась к её ладони… Она пришла к Двуречью и перевернула её жизнь вверх дном… Две Реки.
“Господи, почему я не вспомнила об этом раньше? Записка. В одной из записок было: “Вспомни Две Реки”. Хорошо. Вспомнила. И что дальше?”
Холли не имела понятия, что и думать. Может быть, та, кто водила её рукой, предполагала, что если она вспомнит обо всём сейчас, то поймёт, что делать дальше… только она не имела понятия. Сейчас она была охвачена ещё большим замешательством.
Слабый голос, возникший в её мыслях смутным дуновением ледяного ветра, прошелестел:
“Ты вспомнила не всё. Ведь так? Паулина разбудила тебя прежде, чем ты узнала обо всём до конца”.
– Замолчи, – оборвала голос Холли.
Однако она не могла откинуть мысли о произошедшем. Целый вечер она беспокойно ходила из одной спальни в другую, избегая расспросов отца. И даже после того, как тот отправился спать, девушка продолжала бесцельно ходить по дому, то перебирая книги, то переставляя на полках разные безделушки.
“Мне надо заснуть. Это должно помочь, и мне полегчает”, – думала Холли.
Однако она не могла заставить себя не то что лечь, а даже присесть.
“Может быть, выйти на свежий воздух?”
Это желание было странным. Холли никогда не чувствовала надобности выйти из дому с одной целью – подышать свежим воздухом.
Только сейчас словно что-то пихало её, вытаскивая наружу. Что-то заставляло её, и она не могла этому противиться.
“Я лишь выйду на заднее крылечко. Мне ничего не грозит. И если я выйду, то смогу убедиться в этом. И затем смогу заснуть”.
Не переставая убеждать себя в логичности такого довода, Холли открыла дверь. Ночь была замечательной. Луна серебряным сиянием освещала всю округу до самого горизонта. Двор позади дома сливался с травами прерии. Ветер доносил чистый пряный аромат шалфея.
“Скоро распустятся цветы, – подумала Холли. – Астры, колокольчики, маленькие жёлтые лютики. Всё вокруг станет зелёным… Весна – это время жизни, а не смерти. Как хорошо, что я вышла из дома. Мне сейчас гораздо спокойней. Теперь можно возвратиться и лечь…”.