- Ты просто устала, - мягко улыбнулась служанка. - Вон, как руки-то дрожат. Совсем ты умаялась, деточка, вот и кажется разное. А как поспишь да поешь нормально, так все и образумится. Давай-ка, ложись и отдыхай.
Девушка со стыдом спрятала подрагивающие от напряжения пальцы, а потом с новым ужасом подумала, что, наверное, и ходить еще долго не сможет - слабость в теле такая, будто ее действительно морили голодом. Или жестоко били, только почему-то не оставив на коже следов. Хочется свернуться клубочком и спать, спать, спать... одно лишь прошлое не дает покоя. Как бы хотелось его вернуть!
В висках внезапно снова предупреждающе застучало, и Айра поспешно оборвала опасную мысль: уже поняла, что боль появляется при попытке вспомнить. Она напряженно застыла, старясь дышать размеренно и ровно, но с облегчением убедилась, что это помогло, и расслабилась.
Всевышний, да что со мной? Будто ударили туда когда-то, а теперь ломит и ломит, словно кости у старухи в дождливую погоду.
Айра с тяжелым вздохом отняла руку от груди, а затем посмотрела на служанку.
- Тетушка Брония, подскажите: что мне делать?
- Ой, - неожиданно вздрогнула та. - Спаси и сохрани Всевышний... деточка, а ты была права!
- В чем? - непонимающе нахмурилась Айра, но женщина вместо ответа молча подняла с пола зеркальце и протянула во второй раз.
- Сама взгляни.
Айра послушно взглянула и снова обмерла: из зеркала на нее смотрела уже знакомая бледнокожая девчонка, вот только глаза... серые они стали. С легким голубоватым оттенком, но все же серые. Не лиловые. И это неожиданно снова напугало.
- Верно, - задумчиво протянула Брония, завидев неподдельную панику в лице молодой найденки. - Глаза-то у тебя нечеловеческие. Но ведь не эльфийка ты, не гномиха, не вейла... не подскажешь, почему так случилось?
Девушка отчаянно замотала головой и снова взялась за зеркало, надеясь, что просто привиделось, но нет, никакой ошибки - глаза у нее оставались серо-голубыми. Или же сине-серыми, это как посмотреть. Никакой лиловости, никаких огней - обычные глаза самой обычной, только насмерть перепуганной девчонки.
- Н-нет.
- Понимаю. Но полагаю, остальным этого знать не надо. Так оно безопаснее будет. А ты, если разговор вдруг зайдет, и не говори ничего. Ясно?
Айра смогла только слабо кивнуть и плавно сползла на мягкие подушки.
Ближе к вечеру караван действительно свернул с укатанной дороги и потянулся к видневшейся неподалеку речке, вдоль берегов которой медленно тащился весь долгий день.
За этот же самый день Айра уже успела узнать, что ее спаситель - господин Териас - довольно успешен в делах и весьма состоятелен, так как мог себе позволить снарядить в дорогу целых десять повозок. А для их охраны нанял почти полтора десятка лихих вояк, большая половина которых, кстати, была очень недурна собой. Еще уважаемый купец был очень строг со своими дочерьми, коих насчитывалось целых пятеро. Однако младшенькой - Любаве - он иногда дозволял крохотные вольности. И далеко не всегда повышал на нее голос, поскольку слишком уж сильно маленькая негодница походила на его умершую два года назад супругу. Именно поэтому Любава этим утром смогла сбежать из-под надзора вредной тетки и поэтому же наткнулась на странную живую находку, которую потом всем отрядом принесли в лагерь.
Сидя в повозке, Айра потихоньку подглядывала в крохотную щелочку, изучая окрестности, но, к ее огромному разочарованию, местность оказалась совершенно незнакомой. Значит, она родом не отсюда. Скорее всего, никогда здесь даже не бывала. И это странно, потому что ей вроде как взяться-то особо неоткуда. Тем не менее, названия ближайших сел - Вегда, Совир, Итарна... совершенно ничего для нее не значили, а Лир и вовсе был пустым звуком.
Айра в который раз за день с силой сжала внезапно разнывшиеся виски.
Всевышний, да что такое?! Что же могло случиться, что она все вдруг забыла? Как могло выйти, что у нее не осталось ни прошлого, ни настоящего? Где она жила раньше? С кем? Кто заставил ее нырнуть в бурную реку, из которой потом едва удалось выплыть? И, главное, где это могло случиться, если мостов поблизости сроду не строилось, скал и утесов тоже не имелось, у нее на теле нет ни единой царапины, которых просто не могло не быть, если бы ее действительно столкнули? И, наконец, откуда взялась эта странная одежда? Будто в тот день, когда ее надевали, сама Айра была гораздо меньше и тоньше?
Или, может, когда-то давно она что-то нарушила? Может, ее плачевное состояние - просто наказание за какой-то проступок? Кара Всевышнего, заслуженная и справедливая?
Но если бы это было так, и она сбежала с места преступления, то Охранители, постоянно ходящие в этих местах дозорами, непременно бы ее нашли и отдали старосте на расправу в первой же попавшейся деревне. А если она что-то натворила в самом Охранном лесу, то с ней всяко не стали бы церемониться: Покон обязывал отрывать мерзким ворам руки и без жалости сносить головы закоренелым убийцам. А уж от боевых магов еще никто и никогда не сбегал.
Впрочем, убийцей Айра себя не ощущала. Скорее уж, заблудившимся в сомнениях ребенком, у которого вдруг отняли любящих родителей, жестоко вырвали из родного дома и бросили на съедение волкам. Вот только ребенок почему-то не погиб, не пропал, не сгинул. Дикие звери его не тронули и не погрызли. Он не упал в овраг, не сломал ногу, не замерз и не умер от голода. А упорно шел, ведомый каким-то необъяснимым чутьем, помнил о том, что должен выбраться, и выбрался-таки спустя несколько мучительно трудных лет. Но за то время, что плутал, находясь на грани сна и яви, и сам подзабыл, кто такой и откуда именно пришел.
Вот так.
И что теперь с этим делать - неведомо.
Айра пригорюнилась. И было, отчего: она оказалась совершенно одна, в незнакомых местах, без гроша в кармане и даже без путной одежды (простенькое серое платье служанка ей по доброте душевной одолжила из старых запасов Любавы). При ней - ни подорожной, ни карты, ни плохонького кинжала. Ни еды, ни воды, ни дорожного мешка, ни даже фляги, куда можно было бы набрать воду. Кроме того, вокруг нет ни одного человека, способного за нее поручиться. Некому замолвить словечко перед господином Териасом и его охранниками. И, что самое важное, нет никого, кто мог бы ее защитить, если вдруг случится беда. Никак не оправдаться перед дотошными старостами или стражниками на воротах любого города или села... в общем, бродяжка. Нищенка. Жалкая, смешная и никому не нужная. Ничего не помнящая, не умеющая, совсем беспомощная. И даже вернуться домой она не может, потому что совершенно не помнит, куда именно возвращаться.
Ясно одно: без каравана ей не только не дойти до ближайшего жилья, а даже не выжить. Господин Териас - ее единственная надежда. Это он не оставил ее в беде. Накормил. Обогрел... однако это абсолютно не значит, что он будет участвовать в ее дальнейшей судьбе и впредь.
Если это случится и он окажется помогать, Айре вскоре придется уйти. Скитаться по деревням и селам, выпрашивая милостыню, ночуя под заборами, скрываясь от лихих парней и подвыпивших вояк, охочих до беззащитных девушек. Прятаться от диких зверей. В конце концов, стать у кого-нибудь жалкой приживалкой и надеяться на то, что доброта нового хозяина будет простираться достаточно далеко, чтобы не приходилось оплачивать ночлег, время от времени согревая чужую постель, а потом заливать свое горе слезами...
Айра сильно вздрогнула от последней мысли - настолько она показалась дикой и чужой. Будто кто-то на ухо шепнул или просто напомнил про где-то слышанный чужой разговор? Она не поняла. Но, с содроганием подумав о такой возможности, была вынуждена признать, что неведомый подсказчик мог быть прав: далеко не везде законы гостеприимства святы. Случается и так, что встреченный человек оказывается и настоящий праведником, и несказанным подлецом. А купец... сложно сказать. В конце концов, она до сих пор не знала, что он за человек. Какие у него планы. Что он думает на ее счет. Не знала, что за люди шли вместе с ним в Лир. К тому же, кто она ему? Чужачка, нищая оборванка, которую случайно подобрали по дороге. Несчастная бедолажка, у которой нет ни кола, ни двора, ни покровителя, способного возместить затраты на ее содержание. Конечно, Брония успела немного рассказать о попутчиках, успокоила, как могла, ободрила и пообещала, что никто не тронет и не обидит попавшую в беду девушку, но все равно - неопределенность пугала и заставляла что-то в животе скручиваться в тугой узел.
Как-то еще купец решит?
Айра сжалась в комок, боясь предстоящего разговора больше, чем возможности быть выгнанной. В какой-то момент даже подумывала сбежать, пока не стало слишком поздно, но быстро отказалась от этой мысли. Во-первых, она все еще слишком слаба для дальних прогулок. Во-вторых, в одиночку ей просто не выжить. В-третьих, вряд ли ее не сумеют догнать. Наконец, в-четвертых, это будет значить, что ей есть что скрывать и чего бояться. И вот тогда господин Териас уж точно ей больше не поможет.
- Тпру-у! - вдруг прозвучало впереди долгожданное.
Айра сильно вздрогнула и поняла, что пришло и для нее время делать свой выбор.
Глава 3
Господин Териас молчал долго. С того момента, как Айра закончила свой недолгий рассказ, прошло уже несколько томительных минут, наполненных тревожным ожиданием и тщетно укрываемой дрожью в коленях, а он все размышлял, задумчиво покусывая нижнюю губу. Рядом с отцом нетерпеливо ерзала Любава, с любопытством посматривая на настороженно застывшую гостью. Чуть поодаль, усевшись кружком возле пышущего жаром костра, где Брония варила ароматную похлебку, сидели, с любопытством косясь на девушку, остальные караванщики. А совсем на отшибе, делая вид, что проверяет товары, неловко мялась тетушка Ила, которую затянувшееся молчание нервировало ничуть не меньше, чем судорожно сжавшую кулаки Айру.
Купец оказался немолод, но и старым его тоже назвать было нельзя. Среднего роста, с небольшим брюшком, крепкий и осанистый, он никогда не спешил с принятием решений. Как в делах, так и по жизни. А сейчас даже глаза прикрыл, сосредоточившись на невеселых думах и тех сложностях, которые могла принести ему необычная "находка" дочери.