Вчера вечером состоялся последний спор с Коньковым. Коньков настаивал на своей позиции, что было бы разумнее направить приглашение, о котором договорились ещё до их отъезда, Уилеру лично, а не coram publico. Сахаров же думал иначе. По его мнению, было особенно важно направить это приглашение на форуме такого международного конгресса и тем самым ещё раз продемонстрировать мировой общественности серьёзность намерений Советского Союза в отношении международного сотрудничества. Коньков, напротив, настаивал, что публичное приглашение будет раскритиковано как пропагандистский манёвр, что они что-то упустили. К тому же, Сахарову следовало заранее обсудить с ним свои намерения. Это было уже слишком. Он вспылил: - Я глава делегации, вопрос решён, и когда и как я передам это приглашение, решать мне, товарищ Коньков! -
Поражённый этим официальным тоном, Коньков молчал. Только сегодня, за утренним чаем, когда в окно заглядывала прекрасная осень, его лицо прояснилось.
По пути они прошли мимо газетного киоска. Они остановились, заинтересовавшись. Конгресс был главной темой первых полос.
АМЕРИКАНСКИЙ ПРОФЕССОР УИЛЕР С РАЗМЫШЛЕНИЯМИ: ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БОГА, ПОДДЕРЖАННОЕ СОВЕТСКИМИ: ЛОМРАДИ ПРОТИВ УИЛЕРА
Заголовки газет бросались в глаза жирными чёрными или ярко-красными. Удалось найти и серьёзные отчёты, фактические отчёты о работе конференции. Поразительно, что многие из них открыто или более или менее завуалированно намекали на то, что Уилер считал причиной изменений в мозге дельфина высокоразумного создателя, пытаясь тем самым доказать существование Бога. Газеты Австрийской католической народной партии проявили особое рвение в распространении этой интерпретации.
Сахаров купил две газеты. Затем попросил третью и четвёртую. - На память — сказал он. - Газета как документ времени. Вот увидите! -
У стойки регистрации в Хофбурге одна из очаровательных стюардесс, в основном студенток, вручила ему записку. - Профессор Уилер просит о встрече с секретарём — сказал Сахаров. - Мы пришли рано, так что пойдём.
Уилер ждал их вместе с двумя членами американской делегации. Американцы поблагодарили коллегу Уиллера за приглашение, которое, как они подчеркнули, является честью для всей американской делегации.
Сам Уилер был немногословен и выглядел немного смущённым. - Сожалею, что вызвал такой переполох. Но я был убеждён...
Сахаров поинтересовался, разговаривал ли с ним посол Макгалли. Уилер подтвердил, что разговаривал. - Я был несколько смущён, когда сегодня утром узнал от нашего посла, что он также разговаривал с вами по телефону. Среди коллег принято решать совместные вопросы без присутствия дипломатических представителей
- Пожалуйста, — ответил Сахаров, — господин Макгалли проявляет большой интерес и, очевидно, убеждён, что наше приглашение, которое, кстати, было принято ещё до нашего отъезда из Одессы, положительно скажется на атмосфере конференции в интересах ООН и ЮНЕСКО. Это, конечно, и наша цель. Мы будем рады приветствовать вас, коллега Уилер!
Профессор улыбнулся. - Честно говоря, это стало неожиданностью. Но мои коллеги тоже сказали, что сейчас самое подходящее время для меня. - Маринленд - сейчас строится. Так что я всё равно мало что могу сделать и только мешаю техникам и строителям
- Мы очень рады. Наш гостевой дом всегда открыт для вас. Не хотите пригласить свою жену? Ей тоже будут очень рады
Лицо Уиллера посерьезнело. - К сожалению, я уже несколько месяцев вдовец — тихо сказал он. - Но это очень мило с вашей стороны
- Я этого не знал — ответил Сахаров. - Я знал имя вашей жены по вашим совместным публикациям. Мне очень жаль Он протянул руку Уилер.
- Да, мне было горько. Это было ужасно. Во время подводных съёмок на неё напала акула, и её не удалось спасти Несколько секунд повисла тишина. Затем Уилер поднял голову. - Так и останется — сказал он нарочито небрежно. - Я обговорю детали с моим посольством и завтра сообщу, приеду ли я к вам прямо из Вены или мне сначала придётся вернуться во Флориду.
2
Хельга запрокинула голову и рассмеялась. - Это божественно! Он отвёз тебя в министерство на своём - мерседесе - и передал письмо Хольцапфелю? Он будет в ярости! -
Бертель вытащил из кармана большой конверт. - Видишь орла с красно-бело-красным гербом и надписью - Министерство культуры Австрийской Республики -? Я доставлю его в университет с конным гонцом. Министр не мог полностью отменить свой приказ; нельзя терять лицо. Но снижение зарплаты не вступит в силу, так что это уже кое-что. Мне остаётся только справляться с бухгалтерией.
Час назад доктор Хубер вернулся домой и тут же обрушил на жену поток слов. Сначала она поняла только одно: Бертель был крайне возбуждён. Только за завтраком он рассказал им всё по порядку.
- А знаешь, что было самым смешным? Что МакГалли понятия не имел, какую услугу он мне оказал! -
Хельга порылась на столе. - Куда я подевала газету? О, смотри, тут уже длинная статья об этой лекции
- Ладно — сказал он, жуя булочку, — - прочитай! -
Хельга начала говорить, но без предыдущего объяснения Бертель большая часть осталась бы непонятной. Даже сейчас многое было ей неясно. Поэтому она перебила себя: - Я слишком глупая. Что Уилер имеет в виду? Искусственное изменение дельфинов? Ты можешь себе это представить? -
Хубер отодвинул чашку. - Я знаю не больше того, что он сказал на лекции. Что доктор филологических наук может знать о генетике и химии белка? Я знаю об этом столько же, сколько любой здравомыслящий человек знает об этом сегодня из газет. Учитывая мою область деятельности, я не могу претендовать на звание фотографа; вы знаете, как мне трудно отследить в моих легендах и сказках реальную подоплеку, историческую инфраструктуру, так сказать. Но послушай, можно, например, взять рыбу, тюленя или что-то подобное и повозиться с его генами, предположив, что мы на несколько тысяч лет мудрее вас. Или, возможно, синтез белка уже настолько продвинут, что можно сконструировать яйцеклетку и сперматозоид в лабораторных условиях, а затем вывести мужское и женское существо – псевдосущество! Существо будет жить, но согласно заранее сформированной биогенетической программе. Или, возможно, кто-то разработал методологию встраивания будущих наследственных признаков в белковые структуры генов, называемые дезоксирибонуклеиновыми кислотами. конструировать, синтезировать, так же, как мы сегодня… - сделайте таблетку от головной боли из любого простого вещества.
Хельга подперла голову рукой и внимательно смотрела на него.
По потемнению её глаз он видел, насколько глубоко она была поглощена его словами. У неё всегда было такое выражение лица, - взгляд изнутри когда она сосредотачивалась на чём-то, полностью погружаясь в это; он замечал это и в театре, и на концертах.
Нетерпеливым движением она откинула прядь волос со лба. - Наверняка для этого нужны большие лаборатории, и на Земле от них не должно было остаться и следа? -
- Возможно, эта культура, превосходящая нашу, погибла вместе со своей технологией? На конгрессе высказывались похожие мнения. Но мне пришла в голову идея. Почему бы вам не заглянуть к Петеру попозже и не спросить, не захочет ли он присоединиться к нам сегодня вечером? Я мог бы рассказать ему о конгрессе и лекции Уилера, которая, уверен, его заинтересует. Что ты думаеш? К сожалению, у меня нет времени. Мне нужно в университет, на семинар, а потом, ура, в Хольцапфель С этими словами он ещё раз взмахнул министерским письмом, сунул его в папку и поспешил прочь.
Вот он и бежит, подумала Хельга, к Хольцапфель, Боже мой, там он будет скромным, если не сказать застенчивым. Я знаю Бертеля. Он добрый, но слишком увлечён своим воображением, иногда сам им увлечён, и, по сути, совершенно непрактичен в повседневных делах.
Она была фактически главой семьи, не только когда дело касалось забивания гвоздей в стену, но и в других отношениях: ей приходилось распоряжаться деньгами, и если требовалось что-то важное купить, ей приходилось убеждать его в этом; он всегда полностью полагался на неё. Слишком много, слишком исключительно, по её мнению.
Возможно, всё было бы иначе, если бы у них были дети. Они бы громко и безжалостно заявили о своих требованиях и спустили бы папу с небес на землю. Хельга отбросила эту мысль; она слишком часто посещала его.
Бертель пользовался большим уважением в своей области, хотя и был склонен мечтать и строить догадки, особенно когда погружался в сказки и легенды. Он даже разработал теорию на основе сказок о гномах, сначала полушутя как - вклад фольклора в утопию а затем всё более серьёзно. Некоторые исследователи утверждали, что сказки о гномах – всего лишь старые воспоминания шахтёров, но он не соглашался: гномы были астронавтами с другой планеты, вероятно, из другой солнечной системы!
Он собрал огромное количество литературы о гномах; по его мнению, основные характеристики в сказках и легендах полностью соответствовали его теории. Он часто ловил себя на том, что говорит о них; друзья часто дразнили его, называя - гномом Бертелем - или, более величественно, - королём Лаурином в честь легендарного короля гномов Доломитовых Альп, который, как говорили, боролся с Дитрихом фон Берном. Он принимал эту насмешку, хотя втайне немного возмущался. Он был убеждён в своей правоте.
Разве его идея была настолько невозможной и фантастической в мире космических полётов, лунных обсерваторий и космического цветного телевидения? Но, с другой стороны, разве это не была всего лишь прихоть, каприз? Разве не было риска с такой теорией выставить себя дураком, как серьёзного исследователя?
Разве он не чувствовал то же самое? Ведь в своей книге он вообще не упоминал теорию карликов. Означало ли это, что он сам не был в ней уверен? Но откуда же взялось рвение, с которым он продолжал искать и упорствовать в этом направлении?
Хельга вздохнула и поставила поднос с бабушкиными синими чашками с узором из луковиц на кухонный стол. После мытья посуды, которое всегда казалось ей каторжной работой, ей ещё предстояло увеличить надгробие Максимилиана до 30 на 40 см для витрины на Марии-Терезиен-штрассе, но после этого она хотела попытаться добраться до Петера.