[76]G. Material zur elementaren Gestaltung. Berlin. 1923. No. 1 Перевод с немецкого А. Канцедикаса
Пространство – то, что нельзя увидеть ни через замочную скважину, ни через открытую дверь.
Пространство не только для глаза, это не картина, в нем следует жить. В рухляди выставочных залов на бывшем вокзале выгорожены различные «пространства». Одно помещение любезно предоставлено в мое распоряжение. 6 поверхностей (пол, 4 стены, потолок) – они должны быть оформлены. Эта выставка не должна быть жилой комнатой. Выставку обходят по кругу. Поэтому пространство следует организовывать так, чтобы побуждать к его обходу.
Первая форма, которая «ведет» посетителя из большого зала, поставлена диагонально, «ведет» его к большой горизонтали передней стены. Оттуда – к третьей стеке с вертикалями. Перед выходом – СТОЙ! Квадрат внизу – прообраз всего оформления. Рельеф на потолке повторяет линию движения. Пол не мог быть выполнен по материальным причинам.
G. Material zur elementaren Gestaltung.
Berlin. 1923
Пространство (как выставка) организовано с помощью элементарных форм материалов: линия, плоскость и рейка, куб, шар и черное, белое, серое и дерево; плоскости, которые выделены на стене (краска), и плоскости, отступающие от стены (дерево). Два рельефа на стенах формулируют проблему и кристаллизуют всю поверхность стен. (Куб на левой стене во взаимосвязи с шаром на передней стене, и оба во взаимосвязи с рейкой на правой стене.) Пространство – это не жилая комната. Я показал здесь оси моего формирования пространства. Я хочу здесь дать принципы, которые я считаю необходимыми для основополагающей организации пространства. В этом уже заданном пространстве пробую эти принципы показать наглядно, принимая во внимание тот факт, что речь идет о выставочном пространстве, и для меня, следовательно, о демонстрационном пространстве.
Таким образом, организация стены – это не картина как раскраска. «Раскрашиваем» ли мы стены или вешаем на них живопись – это одинаково сложно. Новое пространство не нуждается в картинах и не хочет их – никаких картин, транспонируемых в плоскость. Этим объясняется вражда по отношению к нам художников: мы разрушаем стену как ложе для их картин. Если уж хотеть получить в замкнутом пространстве иллюзию жизни, то я делаю это так: вешаю на стену стеклянный диск, позади никакого полотна, а перископическое приспособление, которое каждый миг показывает реальные события в их реальных красках в реальном движении.
Равновесие, которого я хочу достичь, должно быть подвижным и элементарным, таким, чтобы оно не могло быть нарушено телефоном или предметом конторской мебели. Пространство должно быть для людей, а не человек для пространства. Кубометры, необходимые человеку для отдыха, работы, общественной жизни, должны быть приведены к единству, и это единство должно изменяться с помощью элементарной системы членения в соответствии с потребностями. Мы не хотим больше для наших живых тел пространства в виде раскрашенного саркофага.
Гаага, май 1923
Канцедикас А., Яргина З. Эль Лисицкий. Фильм жизни. 1890–1941. В семи частях. М.: Новый Эрмитаж-один. 2004. С. 93–94.
Пластический образ электромеханического представления «Победа над Солнцем»Предисловие к альбому эскизов[77]1923 Перевод с немецкого Н. Куриевой
Перед вами фрагмент работы, созданной в Москве в 1920–1921 годах. Здесь, как во всех моих работах, моей целью является не реформирование уже созданного, а воплощение совершенно новой данности.
В великолепных представлениях, которые ставятся в наших городах, нет просто наблюдателей, ибо каждый включается в это действо. Энергия каждого подчинена одной цели. Целое аморфно. Все энергии нужно организовать в единство, кристаллизировать и донести до зрелища. Так создается произведение – можете называть произведением искусства.
Мы создаем его на площадке, которая со всех сторон открыта и доступна. Подмостки – вот и вся механика сцены. Эти подмостки дают все возможности движения телам, которые принимают участие в игре. Поэтому отдельные детали должны иметь возможность двигаться, поворачиваться, растягиваться и т. д. Различные уровни должны быстро переходить друг в друга. Всё вместе представляет собой реберную конструкцию, чтобы не загораживать тела, которые быстро перемещаются в процессе игры. Сами же тела, принимающие участие в игре, появляются по мере потребности и желания. Они членятся, катятся, поднимаются, на подмостках и над ними. Все части подмостков и все тела, участвующие в игре, приводятся в движение посредством электромеханических сил и приспособлений, а эта центральная установка – в руках у одного единственного. Этим единственным является режиссер сцены. Его место находится в середине подмостков, туда, куда сходятся все нити, передающие энергию. Он управляет движениями, звуком и светом. Он вооружен радиомегафоном, и над сценой звучат гудки паровозов на вокзале, шум Ниагарского водопада, стук прокатного стана. Из своей единственной рубки он говорит по телефону, соединенному с дуговой лампой, или же с другими аппаратами, которые меняют его голос в соответствии с характером фигур. Электрические фразы зажигаются и гаснут. Лучи света следуют за движениями играющих тел, разбиваясь сквозь призмы и зеркальные устройства. Таким путем режиссер с помощью простейших элементов достигает наивысшего усиления.
Для премьеры этого электромеханического действа я использовал современную вещь, написанную специально для сцены. Это футуристическая опера «Победа над солнцем» А. Кручёных, изобретателя декламации, вождя новейшей русской поэзии. Опера впервые ставилась в 1913 году в Петербурге. Музыка Матюшина (в четверть тона). Декорацию нарисовал Малевич – «Черный Квадрат»[78].
Солнце как выразитель старой Всемирной энергии изгоняется с неба современными людьми, ибо сила их технического господства изобретает новый источник энергии. Эта идея оперы вплетена в синхронность событий. Язык алогичен. Некоторые сольные партии представляют собой декламацию стихов.
Текст оперы заставил меня сохранить в моих фигурах кое-что из человеческой анатомии. Краски в отдельных частях, как и в моих «Проунах», использованы как эквивалент материалов. То есть: при действии части фигур не должны быть непременно красными, желтыми или черными, гораздо важнее, если они будут изготовлены из заданного материала, как, например, блестящей меди, кованого железа и т. д.
Дальнейшую переработку и дополнения к нижеизложенным идеям и формам я оставляю другим и перехожу к моим дальнейшим работам.
Эль Лисицкий. Папка «Фигурины».
Оформление оперы «Победа над солнцем». 1920–1921. Обложка папки
Опубликовано: El Lissitzky: Die plastische Gestaltung der elektromechanischen Schau «Sieg über die Sonne».
Также текст издавался: Еl Lissitzky. Maler, Architekt, Tуроgrаf, Fotograf. Errinerungen, Briefe, Schriften übergeben von Sophie Lissitzky – Кüрреrs. VEB Verlag der Kunst, Dresden, 1976. S. 353.
На русском языке текст был опубликован в: Эль Лисицкий. 1890–1941. К выставке в залах Государственной Третьяковской галереи / сост. Т.В. Горячевой, М.В. Масалина. М., 1991. С. 77–79.
Печатается по изданию: Канцедикас А., Яргина З. Эль Лисицкий. Фильм жизни. 1890–1941. В семи частях. М.: Новый Эрмитаж-один. 2004. С. 86–87.
О Могилёвской синагоге. Воспоминания[79]Milgroym. BERLIN. 1923. No. 3. S. 8–13Перевод с идиш В. Дымшица и С. Ямпольской. Примечания В. Дымшица
Это было между 19… и 1916-м. Глянешь на календарь – не так уж и давно, оглянешься на прожитое – несколько эпох тому назад.
Первопроходцы еврейской живописи добрались со своим ремеслом до восточной границы черты оседлости. Иными словами, они доказали, если водить по бумаге карандашом или углем или по холсту – кистью и красками, получится картинка. И молодежь начала «творить». Стали возникать группы, из групп выросли «школы», и из всего этого – проблемы.
Мальчишки из хедера, еще и не нюхавшие Талмуда[80], уже были пропитаны «уксусом анализа».
И мы, едва взявшись за кисть и карандаш, сразу принялись препарировать не только окружающий мир, но и самих себя. Кто же мы такие? Каково наше место среди народов? И каким должно быть наше искусство? Движение это сформировалось в местечках Литвы, Белоруссии, Украины, оттуда докатилось до Парижа и закончилось – а не началось, как мы тогда думали – в Москве на «Первой выставке еврейского искусства» в 1916 году.[81]
Ища самих себя, ища образ нашего времени, мы заглядывали в старые зеркала, стараясь постичь так называемое «народное творчество». Такой путь в начале нашей эпохи проделали почти все народы.
Теперь у вас есть логичное объяснение тому, как так вышло, что в один прекрасный летний день я «пошел в народ». За компанию со мной отправился Ры́бак[82].
О могилёвской синагоге ходили легенды. Мы пустились вслед за ними. Сначала мы остановились в Копыси[83]. Нам сказали, что копысская синагога – того же типа, что и могилёвская, и что расписана она тем же мастером. Увидели же мы в Копысе горстку угля, обгоревшие кирпичи фундамента да несколько подгнивших бревен, которые кто-то уже отдал на постройку новой синагоги – старая сгорела. Да и всё местечко целиком сгорело, так что никаких следов старины больше не оставалось.
Мы поехали дальше. Приехали в Могилёв[84]