Несмотря на многочисленные попытки запретить этот устаревший и опасный способ получения энергии, цепные ядерные реакции применялись на Земле повсеместно. Аскет вспомнил, что даже новейшие модели дроидов оснащались компактными ядерными реакторами. Это позволяло киборгам функционировать десятки лет без замены источника питания. Компании-производители оборудования с использованием ядерных реакторов, как обычно, продавливали нужное решение любыми возможными способами – от подкупа до шантажа. В результате то, что таило в себе потенциальную угрозу безопасности потребителя, но приносило сверхприбыль, продолжало массово производиться и использовалось десятилетиями. Наличие же стратегического ядерного оружия у большинства стран мира и вовсе делало проблему противорадиационной защиты одной из самых актуальных.
Именно поэтому в своё время и был создан «Антирад-24». И теперь его запасы, хранившиеся в бункере, значительно повышали шансы выжить на поверхности. Сказать точно, сколько времени продлится защитное действие антирада, было сложно даже специалисту, которым Аскет не являлся. Ему было известно, что клинические испытания, начавшиеся три года назад, по непонятной причине свернули, а сам препарат засекретили. Никаких отчётов об этом, разумеется, никто не видел. Тем не менее опытная партия «Антирада-24» чудом сохранилась в подземном бункере вместе с очень скудной документацией. И теперь ничего не оставалось делать, как испытывать препарат на себе, но уже в боевых условиях. Другого способа относительно безопасно находиться на поверхности сейчас не существовало. Клинические испытания антирада стали не менее важной задачей спецоперации, чем поиски источника взрыва. Предстояло ответить на главный вопрос – можно ли использовать этот препарат в будущем для защиты от радиационного поражения? С учётом того, что после начала ядерного конфликта никто из бункера не поднимался на поверхность, важность изучения антирада никому объяснять не требовалось.
Выполнять приказ командующего бункером поручили Аскету, как самому опытному бойцу, находящемуся к тому же в прекрасной физической форме. Гранит и Шелест вызвались добровольцами, когда узнали, что их инструктор по рукопашному бою набирает отряд для выхода на поверхность. Желающих, разумеется, было, хоть отбавляй, но Аскет выбрал самых подготовленных из своих учеников. Он честно сказал бойцам о том, что и сам не до конца представляет, как долго будет действовать антирад. Кроме того, возможны серьёзные побочные эффекты, о которых в документации говорилось лишь вскользь. Тем не менее никто из добровольцев не отказался от своего выбора.
Наступая сейчас в радиоактивный пепел, Аскет внимательно прислушивался к себе. Каких-либо изменений в собственном теле он не замечал, но это вовсе не означало, что их не было. Под хруст жёсткого снега командир думал о том, что время действия антирада у его бойцов, скорее всего, будет гораздо меньше, чем у него самого. Шелест хорошо подготовлен, но очень молод. Двадцать пять лет – это возраст начала карьеры в спецназе ГРУ1, где он служил до войны. Как отреагирует юное тело на разовую дозу препарата, трудно было спрогнозировать. Доктор считал, что это будут стандартные шесть часов, указанные в документации. Однако у Аскета была своя точка зрения на этот счёт. Он предположил, что цикл антирада у Шелеста продлится от трёх до пяти часов. Интуиция никогда не подводила Аскета, и в данной ситуации он склонен был доверять больше своему чутью, чем мнению доктора. От начала операции прошло уже четыре с лишним часа. Поэтому интоксикация, как называл побочный эффект антирада доктор, могла начаться у Шелеста в любой момент.
Гранит был постарше и чуть опытнее. Он служил в том же подразделении, что и Шелест, уже пять лет. Отличная физическая подготовка и опыт участия в боевых действиях давали этому зрелому бойцу небольшую фору. Аскет оценивал продолжительность его цикла антирада от четырёх до шести часов. Тем не менее и у Гранита действие препарата могло закончиться в любой момент. Именно поэтому Аскет и замыкал колонну. В том, что его собственный цикл антирада продлится дольше всех, командир не сомневался. Минимум на семь часов можно было смело рассчитывать, хотя доктор был не столь оптимистичен, когда провожал их в шлюзовой отсек бункера.
Командир помнил, что встроенный в скафандр искусственный интеллект постоянно сканирует более сотни различных физиологических параметров. На их основе система выдавала расчётное время окончания индивидуального цикла антирада. Разумеется, особой точностью этот прогноз не отличался, поскольку у всех препарат использовался впервые. Однако и такие скудные сведения были явно лучше, чем ничего.
– У кого сколько времени до интоксикации? – нарушил тишину в эфире Аскет.
– Двадцать минут, командир, – не сбавляя шаг, ответил Шелест.
– Полтора часа, – добавил Гранит.
– Ясно. Шелест, почему молчишь об этом? – мрачно поинтересовался Аскет.
– Виноват, командир. Думал, минут через пять скажу. Это всего лишь мнение искина, а он, как известно, тоже ошибается. Тем более, расчётное время постоянно обновляется.
– Рискуешь, – также мрачно констатировал Аскет. – Причём не только своей, но и чужой жизнью. Ты в курсе, что интоксикация на фоне усталости может начаться раньше, чем рассчитал искин? И тогда тебе придётся, либо быстро искать укрытие, либо внезапно потерять сознание от судорог и пролежать несколько часов на радиоактивном снегу. И уж поверь мне, что во втором случае твои шансы выжить стремятся к нулю. Поэтому… Шелест? Что с тобой?!
Командир рванулся к пошатнувшемуся бойцу. Стоявший ближе Гранит резко обернулся и тоже бросился на помощь. Он попытался схватить падающего боевого товарища за руку, но опоздал. В этот момент в воздухе раздался выстрел. Никто из спецназовцев не успел удивиться тому, что атаковали из обычной снайперской винтовки. Уже более двадцати лет назад огнестрельное оружие повсеместно заменили более современным лазерным, но кто-то, похоже, об этом даже не слышал. Шелест с гримасой боли на лице схватился рукой за правый бок, а потом рухнул на землю, как подкошенный. Его тело внезапно стало биться о заледеневшую поверхность в жесточайших судорогах, несмотря на тяжёлое пулевое ранение. Ударопрочный скафандр жалобно заскрипел, едва выдерживая многократную перегрузку. Гибкие соединения затрещали, а обшивка местами смялась и повредила многочисленные датчики. В результате на внутренней стороне щитка одно за другим появлялись тревожные сообщения о неисправности встроенного оборудования и выходе из строя очередной системы жизнеобеспечения.
Подоспевший Аскет знаком попросил Гранита придержать бьющееся в судорогах тело.
– Присмотрю, командир, – мрачным голосом ответил боец, невозмутимо закрывая герметиком пробоину в скафандре. – Найди этого любителя антиквариата.
Аскет кивнул и с холодной решимостью принялся за дело. Прежде всего он внимательно осмотрелся, задержавшись взглядом на том месте, откуда прогремел выстрел. Примерно в ста метрах там находился едва различимый конус, возвышавшийся над ледяной поверхностью. Что это за объект, сказать было трудно. Никакого движения вблизи не наблюдалось. Тем не менее командир снял с предохранителя свою лазерную штурмовую винтовку и стал осторожно заходить с правого фланга.
Только сейчас Аскет сообразил, что до сегодняшнего дня последний раз встречался с огнестрельным оружием лет пятнадцать назад. В середине двадцать первого века его полностью заменили на боевые лазеры. Теперь они стояли на вооружении практически во всех армиях мира. Тем не менее запасы огнестрельного оружия были настолько велики, что изредка оно всплывало в том или ином вооружённом конфликте. Похоже, напавший на них снайпер имел доступ к одному из военных складов, которые уцелели после ядерного конфликта. К счастью, противорадиационный скафандр, который был на Шелесте, обеспечивал неплохую защиту от стрелкового оружия. Иначе выстрел с такой близкой дистанции оказался бы смертельным.
Аскет двигался короткими перебежками от одного сугроба к другому, не выпуская конус из поля зрения. Снайпер находился где-то рядом, и расслабляться явно не стоило. Тем не менее усталость от многочасового перехода давала о себе знать, и даже привычные действия удавались с трудом. Аскет продолжал смещаться в нужную сторону, пригибаясь к земле. Он прекрасно понимал, что нейтрализовать снайпера необходимо в первую очередь. Вот только завершившийся цикл антирада и ранение Шелеста делали поиск укрытия не менее важной задачей. В противном случае у бойца не было ни малейшего шанса выжить.
Невесёлые мысли, как обычно, помогли настолько, что командир довольно быстро добрался до припорошённого снегом возвышения. Оружие, к счастью, не понадобилось, хотя Аскет и держал его наготове. Таинственный конус оказался разложенной кем-то спецпалаткой, и знак противорадиационной защиты ясно говорил об этом. Командир заглянул внутрь и убедился, что там никого нет. Это была настоящая удача. В другой ситуации Аскет не стал бы так рисковать и однозначно прошёл бы мимо в поисках снайпера. Однако сейчас Шелеста срочно требовалось спрятать в укрытии. Цикл антирада молодого бойца завершился, и началась жесточайшая интоксикация. Поэтому риск столкновения с вернувшимися хозяевами палатки был явно меньше, чем опасность потерять бойца прямо сейчас.
Аскет принял решение. Затем он быстро вернулся за своими бойцами. Шелеста всё ещё сильно колотило, и Гранит с видимым усилием сдерживал его на месте.
– Там спецпалатка, – сообщил Аскет. – Срочно переносим туда Шелеста, и вы закрываетесь. Потом я на поиски снайпера.
– Принято, – ответил Гранит. – Работаем, командир.
Через несколько минут они перенесли отяжелевшее тело Шелеста к спецпалатке. Как ни странно, вокруг было тихо, и таинственный снайпер никак себя не обнаруживал. Оставалось лишь втащить раненого бойца внутрь и закрыть полог. В этот момент в воздухе прогремела автоматная очередь. На этот раз Гранит успел искренне удивиться тому, что у кого-то сохранилось старомодное автоматическое оружие. Схватившись за левое плечо и живот, он тяжело опустился на колено.