А, может, он слишком драматизирует ситуацию, и всё не так уж ужасно? В конце концов, он физически здоров, впереди, если повезёт, есть лет двадцать пять-тридцать сознательной, без маразма, жизни, так что можно успеть сотворить ещё книг восемь стоящих, чтобы в максимальный норматив хотя бы уложиться.
"Раньше надо было начинать, - снова вылез как червяк из яблока внутренний голос. - Шедевры в твоём возрасте уже не пишут, значит, и ты не напишешь. Вот ведь, ничего за год написать не можешь, а никто не мешает, над душой не стоит. Значит, исчезли юные грёзы, пропал задор, так сказать".
И ответить ему нечего, гаду. Возможно, он и прав.
А чего Карлина не устраивало в той прошлой жизни, жизни нормального обывателя, которой живёт большинство "нормальных" людей? Жил бы себе, поживал. Работа была достаточно стабильная - на "мерс", конечно, не хватало, но ту же несчастную "ладу" раз в несколько лет, как положено, мог менять. Семья была, квартира большая, прилично обставленная. Так бы и жил, радовался.
Вырастил бы окончательно дочь, выучил бы, замуж выдал, потом внуки бы появились. Потом сдох бы, точнее, - чего уж так грубо? - просто умер, а они иногда ходили бы на могилу с цветами по соответствующим датам. Пока не надоело бы, и не забыли. М-да...
"А так у тебя четыре романа напечатаны, - мягко и совершенно без иронии сказал внутренний голос. - Достижение. Сам же стремился!"
- А хотя бы и так, - огрызнулся Карлин.
"А почему так нервно" - ехидно поинтересовался он. - Ты сердишься, Цезарь, значит, ты не прав!"
"Сволочь, как он меня достал!" - подумал Евгений.
Он сделал пару солидных глотков прямо из горлышка и запил водой. Всё, пора, пора подводить итоги, и этот навязчивый внутренний голос замолчит навсегда. Конец всё равно один, а так все проблемы снимаются, и, прежде всего, проблемы с самим собой.
Зазвонил телефон. Некоторое время Карлин стоял и слушал. На пятом звонке всё-таки пошёл в комнату и снял трубку.
- Алё, - сказал молодой мужской голос, - а Наташу можно?
"Не только можно, но и нужно, а ещё нужно здороваться, - хотел сказать Евгений, но вслух только неприветливо поинтересовался:
- Вы какой номер набираете?
Парень назвал - расхождение было в последних цифрах.
- Не туда попали, - констатировал Карлин.
С того конца провода раздались гудки отбоя. Секунду Евгений стоял, держа трубку в руке, потом с нервической аккуратностью положил её и вернулся на лоджию.
- Наташу ему, - проворчал он. - Наташу...
И почему-то после этого звонка ему стало проще. Ещё разок приложившись к бутылке, Карлин глубоко вдохнул, выдохнул, залез на перила и спрыгнул вниз.
Всё, враз разобрался со всем: с творческими муками, с неумением определиться в жизни, с пустотой впереди, и даже с начинающейся лысиной, наконец. От ощущения падения, судорогой сводящего живот и от несущейся навстречу темноты влажного воздуха ему стало страшно, а глаза сами собой закрылись, возможно, ещё и инстинктивно, чтобы не выдавливало слёзы. Где-то довольно далеко просигналил автомобиль...
Шестнадцать этажей, это примерно пятьдесят метров, лететь секунды три-четыре, но как же медленно тянется время! Глаза, конечно, открыть страшно, не хватит у него силы воли, чтобы открыть глаза.
В воздухе Карлин начал переворачиваться, а колени его сами собой подогнулись, словно принимая сидячее положение. Неожиданно он почувствовал, что вокруг стало гораздо теплее, и, кстати, свист воздуха прекратился!
Карлин открыл глаза и обнаружил, что сидит на табуретке за кухонным столиком на собственной ярко освещённой кухне. Можно было подумать, что всё предыдущее он переживал в слишком распоясавшемся воображении, если бы не одно важное обстоятельство: бутылки водки и стакана с минералкой на столе не было!
В общем-то, и это вполне позволительно было бы списать тоже на воображение, если бы не наличие за столом напротив Карлина молодого мужчины. Он сидел на второй табуретке, слегка привалившись спиной к холодильнику, как к спинке кресла. Одет незнакомец был в дорогой с виду костюм и белую рубашку, а прекрасно в тон подобранный галстук с золотой булавкой делал его похожим на топ-менеджера солидной фирмы. Сходство с подобным деловым человеком придавал запах дорогого одеколона, а также взгляд - уверенный и довольно жёсткий.
Внутренний голос молчал, поперхнувшись, а посему Евгений сам сказал себе, что, по-видимому, у него что-то с головой. Возможно, бывшая супруга была права, называя Карлина психом.
- Вы кто? - борясь с неожиданной сухостью во рту, сипловато спросил Евгений.
Молодой человек посмотрел прямо на него каким-то уж слишком умудрённым взглядом и усмехнулся одним уголком рта.
- Хороший вопрос, Евгений Витальевич. Главное, по существу и очень оригинальный.
- Погодите... - Карлин помотал головой, зачем-то озираясь вокруг. - Я же... Нет, крыша едет, что ли? Я что, так тут и сидел?...
- Отнюдь! - Незнакомец покачал головой, чуть поглаживая подбородок. - Вы реально сиганули со своего шестнадцатого этажа.
- Но тогда как...
- Вы оказались снова тут? Надеюсь, следуя формальной логике, вы понимаете, что благодаря моему вмешательству. Предвидя кое-какие вопросы с вашей стороны, скажу, что если бы вы были законченным самоубийцей, я не стал бы устраивать эту промежуточную встречу. А так, поскольку вы самоубийца не законченный, колеблющийся, обладающий значительным остаточным потенциалом, да ещё совершивший своё деяние под воздействием вещества, не вырабатываемого вашим организмом, коим является алкоголь, я обязан провести с вами нечто вроде беседы и предоставить вам варианты действий на выбор.
Карлин тупо смотрел на него, а потом покосился в коридор на входную дверь. На грабителя гость не был похож совершенно.
- Нет-нет, как вы понимаете, дверь заперта, всё в порядке, - поспешил заверить молодой человек.
- Как же вы сюда попали? - без обиняков спросил Евгений.
- Способов великое множество, но, поскольку у вас было открыто окно на лоджии, то попал вместе с вами через лоджию. Поверьте, без необходимости у меня даже нет возможности прибегать к излишним чудесам.
- А бутылка где? - задал новый гениальный вопрос Карлин.
Молодой человек пожал плечами под дорогим пиджаком.
- Да там же, где вы её и оставили. Сходите и посмотрите.
Карлин машинально кивнул и не слишком хорошо сгибающихся ногах пошёл через комнату на лоджию.
- Сейчас я вернусь, а на кухне никого не будет, - пробормотал он себе под нос.
Его почему-то начинал бить лёгкий озноб, а внутренний голос стойко молчал, словно никогда и не просыпался.
Почти что опустевшая бутылка и стакан с водой стояли на большом ящике, служившем на лоджии столом. "Ничего себе, - с удивлением подумал Евгений. - "Неужели я столько успел вылакать?"
Осторожно подойдя к окну кухни, которое выходило прямо на лоджию, он заглянул внутрь. Молодой человек по-прежнему сидел на табуретке. Словно почувствовав взгляд Карлина, он повернул голову и легонько помахал пальчиками. Евгений ещё какое-то время смотрел на него через стекло, а потом собрал питейные принадлежности.
- Будете? - напрямик спросил он, возвратившись на кухню и кивая на остаток в бутылке.
- Мне практически ничего не запрещается, почему бы нет? Только давайте обновим сию выпивку...
Он протянул руку, и Карлин даже не успел заметить, как на столе вместо скромной поллитровки местного ликёроводочного завода оказалась бутылка "Танкверей Стерлинг". Такую водку Евгений пил один раз в жизни - на юбилее старого приятеля, очень преуспевающего бизнесмена.
Карлин почему-то тут же посмотрел на свою тарелку с огурцами и не ошибся - тарелка превратилась в просторное блюдо со множеством маленьких бутербродов-канапе, каждый из которых напоминал ювелирное изделие.
- От вас серой не пахнет? - поинтересовался Карлин, наклоняясь к молодому человеку и втягивая воздух ноздрями; серой не пахло.
- Волшебство? - уже удручённо спросил он.
- Нет, вовсе нет.
Карлин понюхал ещё раз:
- А одеколон-то какой? "Хуго Босс"?
- Обижаете, - чуть пожал плечами гость, аккуратно сворачивая пробку с бутылки, - это куда лучший одеколон.
Евгений помотал головой:
- Слушайте, давайте, всё-таки, объяснимся. В этой ситуации ко мне мог придти только дьявол. Вы - это он? Мефистофель - это вы?
Молодой человек усмехнулся тепло и совершенно по-людски:
- Если вам удобно считать так, то - пожалуйста. Суть не в этом.
- Что же, значит, религии, правы?
- О-о! - На лице гостя появилась гримаса то ли сожаления, то ли брезгливости. - Когда я нахожусь здесь, все мои знания, по большому счёту, сильно ограничены, но могу сказать, что любая религия - искажение сути вещей до неузнаваемости. Дело в том, что в течение многих лет кое с кем из людей, как, например, с вами, мне приходится встречаться. Так было и много веков тому назад, и отсюда пошли все искажения сути, выражающиеся в возникших религиях. Что делать, видимо, издержки технологии, но это также не имеет значения.
- Ну, хорошо, кто-то там из древних воспринимал это как религию, а что же современные и более просвещённые люди - совсем молчат?
- Да, более просвещённые, действительно, молчат. Вот вы, например, не станете же создавать новое религиозное учение, только из-за того, что пообщались со мной? Не сомневаюсь, не станете, и даже просто рассказывать об этом никому не станете - сумасшедший дом далеко не то место, где вы стремитесь оказаться, пока живёте среди людей.
- Хорошо, допустим, не стану. Но что будет там? И, вообще, если уж на то пошло, где это - там?
Гость и, возможно, спаситель Карлина снова улыбнулся. Чёрт (чёрт!), если бы он не был таким безупречно-гладким и не был бы так похож на преуспевающего и при этом хорошо образованного "нового русского", то его улыбка даже нравилась бы Евгению.
- Понимаете, если вы окажитесь там, - сказал он, наливая водку в элегантные хрустальные рюмки, невесть откуда взявшиеся на столе, - возврата уже категорически не будет. Но у меня сейчас нет информации о том, что будет там, я сам просто не знаю этого. Я знаю только, что даже расскажи я, что ожидает вас с той стороны, вы всё равно не поверите, а когда сами узнаете, то уже никак не сможете рассказать никому, из остающихся здесь. И даже, если бы смогли, то не стали рассказывать. У вас уже будут иные интересы.