Подростки загодя развели костер неподалеку от шатра командующего. Вокруг огня уселись сподвижники Йошуа, его друзья, жены сподвижников и друзей. На треноге был подвешен изрядной величины котел, из которого доносились звуки бульканья кипящей воды и стук мясных костей о медные стенки. По общему мнению, готовность вареной баранины ожидалась еще до захода солнца. Одна из женщин бросила в котел пригоршню соли и длинной деревянной ложкой размешала варево. Потом загустила его, добавив из горшка просеянной пшеницы. Подумав, подсыпала еще.
Горячие свежеиспеченные лепешки молча и терпеливо остывали, лежа на камнях. Они ожидали наступления желанного часа, когда люди, наконец, примутся за трапезу, окунут их в мясной бульон и отправят в рот первый лакомый кус. Всем предвкушающим начало действа, дежурный кашевар раздал по глиняной чашке, а затем пустил по кругу мех вина, добросовестно разбавленного водой наполовину. Как видно, аперитив был известен уже и в те отдаленные от нас многими веками времена.
Из шатра показался Йошуа. Обнял старого друга Калева, похлопал по плечу нового боевого товарища Ахана. Троица уселась чуть поодаль от остальных. Коротая время до ужина, соратники затеяли серьезный мужской разговор. Ахан слушал, иногда вступал в разговор, по-доброму завидовал, мотал на ус.
— Помнишь ли, Йошуа, как обследовали мы с тобою Землю Обетованную? — мечтательно спросил Калев.
— Как можно забыть те дни — стержень жизни моей, да и твоей — тоже! — ответствовал Йошуа.
— Двое вас было? — спросил Ахан.
— Не двое, а двенадцать! — ответил Калев.
— От каждого колена Израильского — по разведчику, — уточнил Йошуа.
— Великое доверие вам оказано было. И с каким же докладом вернулись вы с задания? О чем рапортовали народу? — допытывался Ахан.
— По-разному, — уклонился от прямого ответа Калев.
— Испугались наши товарищи великанов, убоялись предстоящих боев и ложно оговорили землю! — честно признал Йошуа.
— Иными словами, не поверили они обещанию Господа дать нам этот край и уберечь нас от всякого зла! — добавил Калев.
— А вы с Калевом что сказали? — обратился Ахан к Йошуа.
— Мы сказали правду: прекрасна Земля Обетованная, и великий грех говорить о ней худое и не верить словам Господа! — торжественно ответил Йошуа.
— За похвалу земле, за храбрость и за стойкость в вере, Господь только нас двоих из двенадцати наделил правом вступить в святые места, — произнес Калев.
— Как схожи те времена с нашими! — заметил Ахан.
— Еще бы! Сходство сие помогает мне писать книгу пророчеств! Вот только душа болит о поражении в Ае, — помрачнел Йошуа.
— Забудь на время о плохом, Йошуа! Все образуется! — оптимистически заявил Калев и подмигнул Ахану.
Какое-то время воспоминания продолжались, но беседа была прервана громкой командой кашевара — приготовить всем чашки, подходить к котлу по очереди и не создавать толчею. Котел сняли с треноги и установили на высоком каменном постаменте. Долгожданное варево готово!
Народ принялся за ужин. Не было слышно жалоб на аппетит. Коллективная трапеза сопровождалась характерными звуками, издаваемыми губами и языком проголодавшихся людей, энергично откусывающих, жующих, глотающих. Дождавшись своего часа, ликовали теплые еще лепешки.
В сгустившейся темноте показались огоньки факелов. То была запряженная ослом повозка, тряско ехавшая по утоптанной неровной тропинке. “Мир жующим! — прокричал возница, — я привез добавку к вашему пиршеству!” Он открыл стоящий на повозке короб, подозвал двух мальчишек, и те достали оттуда целиком зажаренного на вертеле козленка. “Это гостинец от навеки преданного и безмерно благодарного иудеям клана Рахав!” — заученно произнес гость.
“Йошуа! Моя хозяйка Рахав просила передать тебе, что ей доподлинно известно, как обожаешь ты вкус молодой козлятины. Она также надеется порадовать нежным мясом и подначальных тебе командиров!” — широко улыбаясь, продекламировал возница.
Повозка прибыла с другого конца лагеря. Там расположился клан Рахав — язычников из Йерихо, которым иудейские воины великодушно сохранили жизни. Люди те были бесконечно признательны Йошуа, но на всякий случай продолжали держаться особняком.
Пока визитер поглощал бараний суп, опустошая гостеприимно поднесенную ему чашку, Йошуа принес из своего шатра новое великолепное покрывало, сшитое из шкур молодых овец. “Передай это Рахав, — проговорил Йошуа, вручая ответный подарок, — это ей от меня!”
Чтобы хватило огня на обратную дорогу, хозяева лагеря щедро пропитали маслом прилаженные к повозке факелы, и возница собрался в обратный путь. “Скажи Рахав, я думаю о ней!” — шепнул дароносцу Йошуа. Взволнованный, он вернулся на свое место у костра. Беседа друзей возобновилась.
***
— Отведай-ка козленка, такое нежное мясо! — предложил Калев, протягивая Йошуа на кончике кинжала соблазнительный кусочек.
— Спасибо, дорогой! Жаль, наелся нашими харчами, не могу больше, — смеясь, ответил Йошуа.
— А ты попробуй прежде, а потом скажешь “не могу”, — настаивал Калев.
— Нет места! — упорствовал Йошуа.
— На праздник в молитвенном шатре тоже не было места — ни протиснутся, ни протолкнуться, а вошел старейшина — и нашлось место! Так и кусочек этот! — Ахан поддержал Калева.
— Верно, кусочек-то вроде старейшины! — согласился Йошуа, прожевывая козлятину под смех Калева и Ахана.
— А ведь неспроста Рахав послала гостинец, — заметил Калев, — это она для тебя старалась. Или для себя.
— Будет тебе! — смутился Йошуа.
— Ты нравишься ей, — сказал Калев, — уж не в мужья ли она тебя метит?
— Так ведь она язычница! — воскликнул Ахан.
— Она славная женщина, и веру мою примет, и клан ее признает нашего Бога! — вступился Йошуа за Рахав.
— Похоже, ты к ней неравнодушен! — сказал Калев.
— Скрывать не стану, нравится она мне, — со всей серьезностью заявил Йошуа.
— Так отчего не женишься? Довольно холостяковать! — воскликнул Калев.
— Дела не пускают. Землю надо завоевывать, а тут еще и беда в Ае приключилась, — ответил Йошуа.
— Выходит, вы любите друг друга? — воскликнул Ахан, вопросительно глядя на Йошуа.
— А ты почему разволновался? — бросил Калев, ткнув в бок Ахана, — ты молодой еще, придет и к тебе любовь!
— Да я ничего, я просто так, — пролепетал Ахан, — ты не подумай плохого, Йошуа. Я очень рад за тебя! — добавил он.
— Вот и славно! — сказал Калев.
— Хватит о пустяках болтать, — строго проговорил Йошуа, — личное не должно заслонять общую великую цель. Сначала завоюем Землю Обетованную, тогда и свадьбы начнем играть!
3
Без привычной заядлому книгочею литературной подготовки, без придумок изощренных сюжетных ходов, без всяких писательских штук и экивоков, скажем прямо и просто: “Ахан полюбил Рахав. Два сердца встретились, два сердца!” Прямота и простота есть свойства свободного духа, главное, однако, не злоупотребить ими в неподходящий момент.
Итак, критически важный для настоящей повести факт стал известен читателю. Это означает, что между ним и автором уничтожен разрыв в осведомленности. Теперь можно посвятить несколько слов истории зарождения романтического чувства в душе нашего героя.
Доблестное покорение и разрушение города Йерихо не обошлось без Ахана — одного из особо отличившихся в этом сражении молодых офицеров. Исполняя приказ командующего, верный воинскому долгу, он, вместе с подчиненными ему бойцами, внес немалый личный вклад в общую победу.
Йошуа заметил рвение юного воина. После боя полководец пригласил его в свой шатер, расспросил о родных и близких, о мечтах и чаяниях молодого человека, пожелал успехов в службе и большого личного счастья. Оставшись весьма довольным беседой, Йошуа приблизил к себе Ахана. Не рискуя впасть в преувеличение, можно смело утверждать, что бывалый ветеран и успешно начавший военную карьеру младший командир истинно подружились.
Освобождая город от мерзости язычества, в азарте схватки, Ахан не сразу обратил внимание на одно странное обстоятельство. В то время, как мечи доблестных бойцов методично и последовательно уничтожали все живое в обреченном Йерихо, по камням разрушенных городских стен пробиралась наружу группа нагруженных разнообразным скарбом мужчин, женщин и детей. “Почему наши воины позволяют этим язычникам бежать? — спрашивал себя Ахан, — почему их не останавливают, не убивают, не отнимают добро?”
Удивленный Ахан подошел ближе к толпе, торопящейся покинуть опасные места. Охранявший беглецов солдат коротко объяснил ему: “Этим людям Йошуа обещал сохранить жизнь и имущество”.
Пронзительный мужской взгляд встретил взор прекрасных женских глаз. Юноша успел приметить красавицу. Ему показалось, что она смотрела на него с восторгом и нежностью. “Нет, не показалось мне — так и было!” — думал впоследствии Ахан. Тот же охранник добавил: “Это Рахав, она глава клана, благодаря ее уму спасено все семейство. Подробностей не знаю”.
Лишь мгновенного, но цепкого взора, довольно было Ахану, чтобы влюбиться в прекрасную Рахав. Не существует любви сильнее, чем любовь с одного взгляда, ибо нет в спонтанном чувстве ни раздумья, ни расчета — один только крик горячего сердца — верный залог подлинной страсти.
С того памятного дня Ахан все гадал, как бы подступиться к Рахав, как добиться вожделенной взаимности. Он выяснил у людей — она без мужа, свободна. Большая удача, но нельзя сидеть сложа руки — надо действовать. “Каким должен быть мой первый шаг на пути к счастью?” — спрашивал себя Ахан.
Любовь избегает шума. Это правда, но это еще не вся правда. Если упование подкреплено надеждой, любовь становится смелой. Когда взгляд возлюбленной обещает согласие — любовь положительно готова на любые безумства. Но случись, что страстного обожателя ожидает борьба с соперником за женское сердце, то не найдется такого преступления, на которое не решилась бы любовь.