оматических телеграмм.
Во время взлома DNC Ассанж по-прежнему находился в посольстве Эквадора в Лондоне. Он получил там убежище, после того как в Швеции против него возбудили дело о сексуальном насилии (недавно шведская прокуратура прекратила его расследование). Кроме того, Ассанж боялся экстрадиции в США из-за утечек, опубликованных на его сайте. И все же, несмотря на ограниченную свободу передвижения, он оставался значимой силой в информационной битве, которая велась между политикой и журналистикой. Он по-прежнему работал с утечками, и гигабайты информации, украденной из DNC, не стали исключением. Он также питал глубочайшее недоверие к Хиллари Клинтон.
Когда 15 июня 2016 предположительно румынский хакер Guccifer 2.0 слил первые документы DNC в своем блоге, то сказал, что передал «тысячи файлов и писем» WikiLeaks. «Они вскоре их опубликуют», – написал он[428]. В обвинительном заключении, позже обнародованном ФБР, утверждается, что Guccifer 2.0 напрямую общался с группой, которую ФБР называет «Организация 1» – как считается, с WikiLeaks[429]. ФБР утверждает, что представители Организации 1 написали Guccifer 2.0: «Присылай все новые материалы [украденные из DNC] нам на проверку, и это даст гораздо больший эффект, чем твои действия», – а затем добавили:
если у тебя есть что-то, связанное с хиллари, мы хотим это получить, желательно в следующие два дня, потому что грядет DNC [Национальный съезд Демократической партии США] и она сплотит сторонников берни против себя.
Мы думаем, что у трампа лишь 25 процентов вероятности победить против хиллари… поэтому конфликт между берни и хиллари интересен[430].
Национальный съезд Демократической партии США должен был стать кульминацией в борьбе кандидатов за выход в финальный тур президентской гонки – блестящей показушной тусовкой, в ходе которой соперничеству Клинтон и Сандерса наступит конец, а успешный кандидат получит толчок в сторону Белого дома.
Вот только в WikiLeaks считали по-другому.
22 июля, за три дня до начала съезда, на сайте WikiLeaks были опубликованы украденные данные. Однако, в отличие от Guccifer 2.0, администраторы WikiLeaks обнародовали не только документы о стратегическом планировании и финансировании кампании. Они выложили в открытый доступ почти двадцать тысяч электронных писем из материалов, похищенных у DNC[431]. Если их цель состояла в том, чтобы увеличить степень воздействия утечек, это сработало. Для начала у WikiLeaks была гораздо более крупная в сравнении с блогом Guccifer 2.0 платформа для продвижения и распространения данных. Но важнее то, что администраторы сайта имели опыт работы со слитой информацией и располагали технологиями для создания базы данных с возможностью поиска. Грязное белье демократов оказалось у всех на виду.
Когда журналисты принялись копаться в переписке, они обнаружили шокирующие свидетельства того, что гранды DNC вступили в открытый заговор с целью не допустить в предвыборную гонку Берни Сандерса, хотя на публике комитет сохранял нейтралитет в отношении кандидатов[432]. Как отмечает один из бывших высокопоставленных сотрудников DNC, разоблачение внутрипартийных противоречий не могло произойти в более неподходящий момент:
Основная битва между Хиллари и Берни была весьма ожесточенной, и они собирались воспользоваться съездом как общей встречей, на которой сторонники Хиллари и сторонники Берни сплотятся и создадут единый фронт для осенней предвыборной кампании. Вместо этого [WikiLeaks] публикует эти крайне провокационные письма, из-за которых у сторонников Берни срывает крышу.
Последствия не заставили себя ждать, и Демократическая партия оказалась серьезно дестабилизирована. Всего через два дня после публикации WikiLeaks, накануне съезда, председатель DNC Дебби Вассерман-Шульц ушла в отставку[433]. Съезд должен был стать показательной коронацией кандидата на президентский пост, но в результате был омрачен скандалом, когда в прессе стали появляться все новые и новые письма демократов. Клинтон получила номинацию, но политическое кровопролитие на этом не закончилось: в отставку ушла исполнительный директор DNC Эми Дэйси, и за ней последовали финансовый директор Брэд Маршалл и директор по коммуникациям Луис Миранда[434]. «Нас как организацию фактически обезглавили», – сказал один из бывших сотрудников DNC.
Сложно переоценить подрывное влияние утечки на демократов. Личные отношения, на которых держится любая организация, работающая под огромным давлением, начали разрушаться. «Возникло такое напряжение и такое давление, что многие действительно близкие связи… просто растворились, – вспоминает Скотт Комер, руководитель аппарата финансовой службы DNC. – И [под удар попали] не только профессиональные отношения, но и дружеские. Это было очень больно».
Внимательнее изучив слитую переписку, некоторые сотрудники DNC с удивлением обнаружили, что в ней есть и письма, отправленные в мае – когда организация уже несколько недель знала о взломе, но еще не сообщила о нем всему персоналу. Получилось, что некоторые сотрудники отправляли непродуманные неоднозначные письма, когда их коллеги уже знали, что за ними наверняка установлена слежка.
«Они узнали об этом еще в апреле, но ничего не пресекли до июня, – говорит бывший высокопоставленный сотрудник DNC. – Думаю, они не хотели вмешиваться, чтобы посмотреть, на что способны [хакеры]. Иначе почему было сразу не положить этому конец?» Как и другие, он считает подозрительным, что пресса очень быстро выловила из двадцати тысяч слитых писем наиболее компрометирующие, и полагает, что их подготовил кто-то, кто прекрасно разбирается в работе американской политической системы:
Всего через несколько часов после слива… чрезвычайно провокационные письма оказались [в прессе]. Думаю, наши письма были отобраны заранее. Кто-то уже прошелся по ним и выбрал те, что похуже. Будь это хоть один человек, хоть группа лиц, они должны были хорошо понимать американскую политику и американскую культуру.
Утечки также негативно сказались на сборе средств для партии. По данным инсайдера, небольших спонсорских пожертвований и так становилось все меньше из-за грызни между Берни и Хиллари. Теперь крупные спонсоры наблюдали, как их персональные данные утекли в сеть вместе с украденными письмами, часть из которых писали сотрудники команды DNC по привлечению средств. Высокопоставленные сотрудники комитета часами обзванивали спонсоров в попытке уладить ситуацию – а эти часы они могли потратить на агитацию, а не на извинения[435].
Когда президентская гонка вступила в финальную стадию, на которой друг с другом столкнулись два кандидата, Клинтон выстояла, но аппарат ее партии рассыпался в прах.
Выступая на агитационных мероприятиях, Трамп не скрывал своей радости. «WikiLeaks, я люблю WikiLeaks», – сказал он на митинге в Пенсильвании 10 октября[436].
Тем временем появлялось осознание масштабов произошедшего: хакерская группа не только проникла в сердце ключевого элемента американской политики, но и беспардонно разбросала украденное по всему интернету, словно заранее просчитав свои действия, чтобы оказать влияние на ход выборов. Даже опытные исследователи кибербезопасности не верили своим глазам, а политики, выросшие в более традиционную эпоху, и вовсе были ошеломлены. Донна Бразил, которая временно заняла пост председателя DNC, заявила:
Никто не ожидал, что у них хватит дерзости провернуть нечто подобное в США. Никто не подозревал, что они достаточно подкованы в политике, чтобы превратить в оружие информацию, которую они собрали на наших серверах, и точно рассчитать, когда публиковать какие из украденных писем… Специалисты из нашей оперативной группы никогда не видели ничего подобного этому взлому[437].
Похоже, эти специалисты недостаточно внимательно следили за взломами вроде тех, что описывались в предыдущей главе. Стратегические утечки и манипулирование прессой быстро становились обычным делом. Теперь эта волна докатилась и до американской политики. Как и при прошлых взломах, некоторые СМИ с готовностью публиковали сальные новости, не задаваясь вопросами о том, кто их сливает и зачем.
На самом деле технологии и их взаимодействие с прессой оставались проблемой до самого окончания выборов. Попытки повлиять на исход голосования с помощью технологий производились не только с помощью киберпреступных тактик группы FancyBear. Для подрыва позиций кандидатов также использовались онлайн-платформы, к которым привязаны многие из нас: сила Facebook и Twitter направлялась в новую пропагандистскую кампанию.
Американская президентская кампания 2016 года, как и все современные выборы, частично велась в социальных сетях. Две трети американцев пользуются Facebook, из них три четверти – ежедневно[438]. Казалось, Дональд Трамп был создан для этой битвы. Давно став телезвездой, к моменту вступления в президентскую гонку он набрал почти три миллиона подписчиков в Twitter – на платформе, где можно было стрелять не глядя, на краткий миг завладевая вниманием публики. Там он чувствовал себя как рыба в воде[439].
Кроме того, его кампания велась в эпоху глубочайшего недоверия к традиционным СМИ во всем мире