Охрана рыбных запасов Волги и Приазовья схожа главным образом потому, что объектом посягательства браконьеров и там, и здесь является рыба осетровых пород. И там, и здесь правовое регулирование рыболовства осуществляется на основании Закона об охране и использовании животного мира, а также Положения об охране рыбных запасов и о регулировании рыболовства в водоемах СССР, утвержденного постановлением Совета Министров СССР от 15 сентября 1958 года.
В соответствии с этим Положением промысловая добыча производится по разрешениям, выдаваемым органами рыбоохраны на каждое судно или промысловое орудие лова. Спортивный и любительский лов рыбы для личного потребления разрешается всем гражданам бесплатно во всех водоемах, за исключением водоемов и их участков, занятых заповедниками, рыбопитомниками, прудовыми и другими культурными рыбными хозяйствами, с соблюдением установленных правил рыболовства и охраны рыбных запасов, а также правил водопользования.
Законодатель выносит в отдельную норму водный добывающий промысел. В статье 163 УК РСФСР о незаконном занятии рыбным или другими водными добывающими промыслами говорится:
Производство рыбного, звериного и других водных добывающих промыслов в территориальных водах СССР, внутренних морях, реках и озерах, прудах, водохранилищах и их придаточных водах без надлежащего на то разрешения, либо в запретное время, либо в недозволенных местах или недозволенными орудиями, способами и приемами —
наказывается лишением свободы на срок до одного года, или исправительными работами на тот же срок, или штрафом до двухсот рублей с конфискацией добытого, орудий лова и плавучих средств с их принадлежностями или без конфискации.
Те же действия, если они совершены повторно или сопряжены с уловом или убоем ценных пород рыб или водных животных либо с причинением крупного ущерба, —
наказываются лишением свободы на срок до четырех лет с конфискацией имущества или без таковой.
Кроме того, граждане в случае незаконного вылова, добычи или уничтожения ценных видов рыб в рыбохозяйственных водоемах СССР возмещают причиненный ими материальный ущерб.
Ока
Эта река особенная. Родилась она на черноземье, вобрала в себя воды ручьев и речек лесостепи и нашла причудливый путь: вначале потянулась на север, выпила воду подмосковных рек и устремилась на юго-восток. Длина Оки 1500 километров, площадь ее бассейна 245 тысяч квадратных километров. Когда-то по берегам Оки сплошь тянулись дубравы, тульские и рязанские леса, что берегли Русь от конных набегов врагов. Много леса было сведено под пашни и уголь для главной русской кузницы древних времен — Тулы. Но лес и сейчас сторожит Оку. Сохранились и красавицы дубравы, покорившие сердца десятков русских живописцев. Сохранились потому, что их — лес и дубравы — берегут и восстанавливают. Огромную роль в их сохранении играет то, что берегут саму Оку. Ведь лес и вода, как известно, находятся в прямой экологической зависимости.
Принесло желаемые результаты постановление Совета Министров РСФСР от 28 августа 1963 года «О мерах по прекращению загрязнения неочищенными сточными водами реки Москвы и других водоемов г. Москвы и Московской области». В нем, в частности, говорилось:
Запретить... сбрасывать с судов в реки Москву, Оку и другие водоемы мусор, подсланевые воды, хозяйственно-бытовые и содержащие нефтепродукты сточные воды; производить в неустановленных местах разгрузку судов с грунтом, извлеченным из русел рек Москвы и Яузы.
Когда-то Ока была несметно богата рыбой. Есть в ней рыба и сейчас, и ее становится все больше, особенно после того, как в соответствии с вышеназванным постановлением началась очистка сточных вод. Стали более чистыми и подмосковные реки, питающие Оку. Взять хотя бы реку Москву. Два десятилетия назад любого рыболова, забросившего удочку с ее берега, да еще в центре столицы, могли признать в лучшем случае за чудака, так как каждый знал, что в Москве-реке нет рыбы. А сегодня есть — лещи, плотва, окунь. Появилась даже стерлядь, правда, пока еще не в самой столице, а в низовьях реки, в Воскресенском районе. Пришла стерлядь и в Оку, ее обнаружили при экспериментальных отловах возле города Озеры и в Зарайском районе, в реке Осетр. Это хороший признак. Стерлядь — рыба из семейства осетровых — любит чистую воду, в загрязненной она просто не может жить. А под шлюзами чуть ли не рядом со столицей появились раки. Они тоже признают только чистую воду. Все это подтверждает, что Москву-реку сберегли.
Итак, государственные меры позволили добиться очистки от промышленных стоков Оки и рек ее поймы, что значительно улучшило условия существования рыбы в этих водоемах. Но до сих пор большой урон рыбьим стадам наносит браконьерский лов. Правда, три четверти нарушений следует отнести к мелким, но есть среди браконьеров и настоящие хищники. Должно быть, меры, принимаемые по отношению к ним государственной рыбоохраной и общественностью, еще недостаточны.
Специализированная дружина биофака МГУ уже почти тридцать лет работает на Оке и реках ее бассейна. Протяженность участка, на который распространяется ее деятельность, двести километров. О работе дружины мне рассказал научный сотрудник биологического факультета МГУ Андрей Викторович Щербаков.
— Юг Московской области, где протекает Ока, я изучаю более десяти лет, — сообщил он, — неплохо знаю обитателей ее бассейна, технику и практику браконьерского лова в Оке и впадающих в нее реках. Участвовал в четырех комплексных исследовательских экспедициях, организованных кафедрой, постоянно выезжаю с группами дружинников на розыски и задержание браконьеров. Мы исследовали Оку в пределах Московской области и пришли к выводу, что ежегодно браконьеры добывают 750-800 тонн разной рыбы, в том числе и той, которая имеет промышленное значение и запрещена к отлову. Причем нарушители вылавливают рыбу и весной, когда она идет на нерест. Это очень серьезное зло.
Лов осуществляется самыми различными орудиями: сетями ставными, плавными, бреднями, вершами, наметками, подъемниками. Все это громоздкая снасть, и обнаружить ее несложно. Вот, скажем, сидит на берегу рыбак с самой обыкновенной удочкой, есть у него членский билет рыболовно-охотничьего общества, есть даже путевка именно на этот водоем. Кажется, все нормально, по закону, но рядом с этим рыбаком сушится гидрокостюм. Спрашиваем: зачем? А он невинно отвечает, что крючок зацепился и он лазил в реку отцеплять. Просим показать удочку. Оказывается, тончайшая леска и крючок, на который можно разве что муравья нацепить. Ясное дело — в воду из-за такого крючка никто не полезет, оборвет и новый привяжет. Так зачем же гидрокостюм? Почему он мокрый? Начинаем тралить и за кромкой камыша рядом с удильщиком поднимаем две новые капроновые сети. Рыбаку этому известно, что лов сетями запрещен, что за них придется отвечать, поэтому он делает удивленное лицо и от сетей отказывается. «Не мои, не знаю, не видел». А у него возле рюкзака подсак — сачок для вытаскивания крупной рыбы точно из такого же капрона, что и сеть, а на рукоятке такой же точно пенопласт, из какого кустарно изготовлены поплавки сети. Указываем браконьеру на все эти совпадения, и ему ничего не остается, как признать свою вину.
Однажды на Оке наша группа дружинников ночью заметила на противоположном берегу костер. Сели в лодку, подплыли. Видим — двое мужчин закусывают, а возле них легкий катер с мощным подвесным мотором и обыкновенная деревянная лодка. Зачем двум рыбакам по лодке? Может быть, любят одиночество? Предпочитают удить каждый в своей лодке? Так удочек у них нет. Ясно, что тут не все чисто. Две лодки удобно иметь, если рыбачить плавной сетью: оба держат за разные концы и плывут, стеной перегородив реку. Плывут не где попало — знают русло, ямы, в которых отстаивается рыба, знают нерестилища, где сразу за один заплыв можно захватить полцентнера. Мы подошли к костру, представились, предъявили удостоверения общественных инспекторов рыбоохраны. Попросили разрешения осмотреть лодки. «Смотрите», — небрежно обронил один. Мы из практики знаем, что в лодках ничего не найдем, кроме косвенных улик. А они-то нам и нужны в первую очередь. В казанке ничего сомнительного не оказалось, а вот в деревянной лодке в свете фонарного луча заиграли, засветились перламутром крупные рыбьи чешуйки, немного — с десяток, но свежие, еще влажные. Стало ясно, что в этой лодке совсем недавно была свежая рыба и что мы имеем дело с браконьерами. Но где же рыба? Где сеть? Ясно — спрятали сразу, как причалили к берегу, по давно усвоенной привычке: похищенное надо прятать. Осмотрелись. С вечера на траву пала роса, и сноп света выхватил темную бороздку — след, сбивший капли влаги с травинок. Прошли по этому следу и в воде нашли мешок с лещами, а рядом под кустом сеть. Составили протокол, описали рыбу — ее оказалось около двух пудов, лещи один к одному, каждый побольше килограмма.
— А что, Андрей Викторович, — задал я вопрос, — всегда с браконьерами все обходится благополучно?
— Да нет, к сожалению. Нас и ругают, и угрожают, и пытаются угостить оплеухой. У некоторых браконьеров с собой незарегистрированные ружья. Вот, например, в Шатурском районе Московской области на торфяных карьерах захватили трех «рыбаков». Они на островке выкопали землянку, хорошо ее оборудовали — сделали дверь, окно, поставили печку, нары. И постоянно останавливались на этом островке, жили по несколько дней, пока не наловят рыбы на продажу. У них и сети, и лодка, а в землянке для «самообороны» два охотничьих ружья. Однажды мы уже задерживали эту компанию с рыбой, привлекли к административной ответственности. Но не пошло им легкое наказание впрок, хотя они и обещали больше на водоемах не показываться. А тут, когда нашли землянку, возник крутой разговор, правда, до стрельбы дело не дошло.
— И много еще браконьеров?
— Да уж хватает, — Щербаков вздохнул. — Но их ведь тоже следует классифицировать. К одной категории я бы отнес настоящих любителей природы и рыбной ловли. Эти едут за сотню километров от дома на общественном транспорте, до любимых мест добираются пешком и имеют разрешенные снасти: спиннинг, удочки, а в дополнение к ним используют и то, что запрещено. Почему такое неуважение к правилам рыболовства? Наверное, дело тут в азарте, в неуемном желании поймать рыбу, поймать во что бы то ни стало, даже запрещенным способом. Не на продажу, конечно, а чтобы домой вернуться с уловом, о котором потом можно долго вспоминать, хвастая перед друзьями. Такие браконьеры даже не спорят при составлении протокола, аккуратно платят штраф и сетуют только на то, что на поплавочную удочку или спиннинг рыба плохо берет.