Но этот вечер поменял мои планы.
Я прекрасно справлялась с подносом, шла по выделенным для официантов проходам, чтобы избежать толпы, но когда приблизилась к шестому столику, то почувствовала: что-то идет не так.
Дыхание перехватило. Пол был мокрым, и я наступила прямо в лужу. У меня вырвался вздох, нога предательски заскользила, я попыталась сохранить равновесие, но было поздно.
Поднос покачнулся, бокалы зазвенели, ударяясь друг о друга, шампанское расплескалось, и лужа превратилась в озеро. Передо мной стоял мужчина в костюме, и поднос рухнул бы прямо на него, если бы я срочно не приняла меры.
Но тут, словно почувствовав, что происходит, он быстро обернулся и протянул мне руку. Его здоровенная лапа вцепилась в мою свободную ладонь, а я изо всех сил пыталась спасти чертов поднос – бесполезно. Он летел вниз, а я скользила по луже, бессильная и беспомощная. Поднос ударился об пол, бокалы рассыпались на осколки.
Но я не упала. Мужчина в костюме спас меня.
5
К счастью, музыка все еще играла, а большинство гостей были в подпитии или в стельку пьяны: некоторые ахнули, но почти сразу забыли об инциденте, словно такое происходило постоянно. Думаю, что так оно и есть. Люди вроде них часто посещают подобные мероприятия. Всегда найдется официант, который уронит поднос или блюдо, ведь правда?
Так что да, вечеринка продолжалась, и ни одна душа не подумала помочь – кроме человека, стоявшего передо мной. Мое сердце учащенно билось, кровь пульсировала в ушах. В голове крутились мысли о маме, о Келле и Ане, о том, что хочется бежать из особняка без оглядки, но нужны деньги на оплату счетов… Я видела, как двигаются четко очерченные губы мужчины, но его слова казались бессвязными.
А потом все мысли вытеснила одна: «Ух ты!» Незнакомец оказался великолепен; и да, губы у него были красивые, но больше всего привлекали внимание ореховые глаза. В глубине, казалось бы, беспечного взгляда читалась затаенная грусть.
Шестой столик стоял у бассейна, и отблески от голубой воды, мерцая, отражались в его глазах. У мужчины были длинные ресницы и округлый подбородок. Идеальной формы нос. Все в незнакомце казалось совершенным, и вдруг я осознала, как близко к нему стою. Он по-прежнему держал меня за запястье, моя ладонь была прижата к его пиджаку на уровне сердца, а живот касался его тела.
Голова кружилась, и такая близость заставила меня запаниковать – я быстро отстранилась. Он отпустил меня, и его губы снова задвигались.
– Вы в порядке?
Слова стали связными, музыка – громче, мое сердцебиение – спокойнее.
– В порядке, – кивнула я.
Он внимательно посмотрел на меня, а затем на кучу битого стекла на полу.
– Ох, э-э… прошу прощения… Надо все это убрать. – Не раздумывая, я наклонилась и подняла поднос.
Все еще на взводе, я быстро бросала осколки на мокрый поднос.
Мужчина в костюме сказал:
– О, я бы не стал…
Но было слишком поздно. Кусок стекла вонзился в мой палец, и теперь вокруг не только были рассыпаны осколки, но на них еще и капала кровь.
– Черт! – прошипела я, поднося палец ко рту.
– Что, во имя всего святого, произошло?! – У меня в ушах зазвенело от визга Эбби. – Ты уронила напитки?
Тут же подбежала еще одна женщина в платье с монограммой «М» на груди. У нее была смуглая кожа, а волосы собраны в гладкий пучок.
Эбби посмотрела на нее и покраснела:
– О, Джорджия, простите!
– Что случилось? – поинтересовалась Джорджия.
– Официантка просто уронила напитки, – сказал мужчина в костюме. – Случайно.
– Кто-нибудь пострадал? – спросила Джорджия, оглядываясь вокруг.
– Нет. Никто не пострадал, – ответил мужчина.
– Да? Ну хорошо. Эбби, надо навести порядок. А вы… – произнесла Джорджия, глядя на меня сверху вниз. – У вас идет кровь. В гостевом доме есть аптечка первой помощи. Пожалуйста, идите туда и обработайте рану, пока Лола не заметила.
– Хорошо, спасибо.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Самира Уайлдер.
– К сожалению, Самира, мне придется вычесть это из вашей оплаты. – Джорджия поморщилась. – Это стандартные условия. То, что вы подписываете на случай, если произойдет порча имущества наподобие этого происшествия.
– Понимаю, – пробормотала я.
Конечно, приятнее от этого не стало. Меня захлестнул стыд – вдобавок к напряжению, нервозности и всем остальным бурлившим внутри чувствам.
Бросив взгляд на мужчину в костюме, я обнаружила, что он не отрываясь смотрит на мою грудь.
Какого хрена?! Нахмурившись, я прикрылась рукой:
– Куда это вы уставились?
– Здесь… э-э… Просто здесь кровь. Она пачкает вашу рубашку.
– Ох, черт!
Мужчина вытащил из кармана черный шелковый носовой платок:
– Вот, прижмите к порезу. Я провожу вас до гостевого дома.
Он пошел вместе со мной, прежде чем я успела возразить. В любом случае я не собиралась сопротивляться. Будучи в совершенно дурацком положении и истекая кровью, я тем не менее привлекла внимание великолепного мужчины. Конечно, ничего хорошего из этого не выйдет, но все же… Он помогал мне – уже кое-что.
Он добрался до гостевого дома первым и открыл его. Слава богу, внутри никого не было, но дверь в ванную оказалась приотворена, как будто люди входили и выходили оттуда всю ночь. Эбби распорядилась, чтобы при необходимости официанты использовали именно этот туалет, а не туалеты внутри особняка.
Мужчина направился в ванную и начал открывать шкафчики. Я стояла посреди гостевого дома, выглядывая в окно и зажимая порезанную руку платком. Я видела Лолу Максвелл: она стояла перед гостями с бокалом шампанского в руке, пока мужчина рядом с ней говорил в микрофон. Вероятно, ее муж.
– Нашел.
Я оглянулась на мужчину и увидела, что он держит аптечку.
– Сомневаюсь, что Максвеллы обрадуются пятнам крови на всей своей мебели, так что, думаю, обработать порез лучше здесь.
– Ладно, – кивнула я.
Войдя в ванную, я поняла, как много места он в ней занимает. Помещение, конечно, было просторное, но и он был крупным мужчиной – широкоплечий, высокий. Он определенно заполнил собой все пространство.
– Я просто… – Его голос затих, и он вышел из ванной.
Я тяжело сглотнула и посмотрела на маленькую белую аптечку, оставленную на тумбе. Убрала платок, но порез снова закровоточил, и кровь закапала на пол.
– О черт, нет!
– Все в порядке? – спросил мужчина.
– На самом деле нет. Кровотечение довольно сильное. Думаю, понадобятся швы.
– Швы? – Мужчина снова появился в поле зрения. – Могу я взглянуть?
– Конечно.
Я сняла платок, и он осмотрел мой палец:
– Нет, швы не понадобятся.
– Откуда вы знаете?
– Мне приходилось видеть достаточно глубоких порезов, – объяснил он, посмеиваясь. – Поверьте, все будет хорошо. Нужно просто сильно прижать, чтобы остановить кровотечение, и готово. – Он внимательно посмотрел мне прямо в глаза. – Можно?
Я пожала плечами. Пусть попробует, главное – остановить кровь. Сейчас, не имея никакой работы, я не могла себе позволить визит в больницу.
Мужчина открыл аптечку, достал ватный диск и обернул вокруг моего пальца. Потом сильно сжал палец, и я увидела, как из него сочится кровь. Затем он взял еще один ватный диск.
– Ну и денек выдался, да? – спросил он.
Я порадовалась, что он пытается заполнить паузу. Ситуация была неловкой – незнакомец, останавливающий мне кровотечение.
– Ну и денек, ага.
– Тяжелый?
– Вроде того.
Он поджал губы и кивнул:
– У меня тоже.
– Почему?
Он отвел взгляд и сосредоточился на моем пальце.
– Долгая история. Лучше не вдаваться в подробности.
Снова воцарилась тишина. Прищелкнув языком, я сказала:
– Я не расслышала, как вас зовут.
– То есть вы не узнаете меня? – спросил он удивленно.
– Нет. А должна?
– Такое в первый раз. – Он убрал окровавленную вату.
– Вы что, знаменитость?
– Ну, не совсем… – пробормотал он с улыбкой, взяв пакет с антисептической салфеткой.
– Тогда кто? – спросила я, и мне стало еще любопытнее, как его зовут.
Он ненадолго поднял глаза, а затем опустил их и разорвал упаковку.
– Я Роланд. Роланд Грэм.
Я сдвинула брови. Имя ничего мне не говорило, а он обеспокоенно смотрел на меня, словно ожидая реакции.
– Простите… Я вас не знаю.
– Ну, поверьте мне, это хорошо. Для нас обоих.
– Правда?
– Мы встретились до того, как вы узнали обо всех существующих насчет меня предубеждениях.
– Предубеждениях?
Он вздохнул и еще раз вытер мой палец.
– Не берите в голову.
– Вы хорошо знакомы с Лолой Максвелл? – спросила я.
– Скорее, с ее мужем. Мы несколько раз играли вместе в гольф. Я жертвовал Лоле средства, и ее муж пригласил меня.
– Что ж, это мило.
– Ну, когда считаешься одним из лучших гольфистов Америки, играть в гольф с друзьями-любителями становится скучновато.
– Подождите. Что? Одним из лучших гольфистов Америки?
– Да ну. Вы просто притворяетесь, что не знаете, кто я, из любезности. – Он широко улыбнулся, обнажив два ряда белых зубов.
– Нет, я не шучу. Понятия не имею, кто вы такой. И если это задевает ваше самолюбие, извините, приятель. Я плохо разбираюсь в гольфе. То есть я знаю Тайгера Вудса[2] – какой чернокожий его не знает, – но я не сижу и не смотрю его игры, понимаете?
– Да, понимаю. – Он распаковал бинт и обмотал его вокруг моего пальца. – Готово.
Я пошевелила пальцем. Он болел, но не сильно.
– Спасибо.
Мужчина закрыл аптечку и положил ее на место, а затем посмотрел на меня. Он снова был близко, и раньше я этого не осознавала: вид крови и тревога закружили меня как вихрь. Запах его одеколона был очень приятным. Дорогой, но ненавязчивый. Сандаловое дерево с нотками цитрусовых.
– Ну, мне пора возвращаться, – пробормотал Роланд. – Вечеринка почти закончилась.