Айвам забрался ещё выше и поставил флаг. Зашелестел кумач от воздушных потоков. Отсюда была видна площадка покрытая молодым льдом. Эта площадка навела его на мысль половить рыбку: надо все время пополнять запасы, тем более что косяки наваги могут уйти на целый месяц. Он быстро скатился по склону ледяной глыбы и в одно мгновение продолбил лунку. Склонившись над ней, Айвам опускал и порывисто дёргал свой крючок. Но вскоре он убедился, что рыбы здесь нет, и пошёл искать более счастливое место. Он шёл, не торопясь, задумавшись. Всё-таки не очень весело находиться во льдах одному, и неизвестно, что будет ещё. Хорошо, что пёс здесь. Его неразлучный друг Лилит шёл вслед за ним. Три чёрные точки — глаза и кончик носа щенка — резко вырисовывались на заснеженной ледяной площадке. Здесь, во льдах, Лилит вычистился настолько хорошо, что напоминал белого пушистого песца. Айвам впервые увидел его таким чистым. И, глядя на Лилита, Айвам широко улыбнулся.
Вдруг он насторожился, смахнул шапку и, подставляя ухо, уловил какой-то непонятный звук. «Как далеко ушёл лёд, даже голос ревуна изменился и чуть-чуть слышен, — подумал мальчик. — Нет. Это не ревун… Монотонно и беспрерывно гудит». С затаённым дыханием, вытянув шею, Айвам замер. И чем больше он прислушивался, тем светлей становились его глаза. Такой голос бывает только у самолётов.
Айвам с проворностью песца взбежал на ближайший торос и увидел берег. Следов тумана уже не было. Айвам водил глазами по небу с затаённой надеждой: а вдруг покажется самолёт! И в тот самый момент Айвам, как во сне, заметил в небе так хорошо знакомую чёрную точку. Сомнений не было — это самолёт. Вне себя от радости Айвам закричал:
— Самолёт, самолёт! Это самолёт! Я знаю.
Рокот самолёта становился всё слышней и слышней. Чёрная точка в небе увеличивалась. Айвам быстро вскарабкался на вершину тороса. Он поднял пешню с флагом и неистово стал ею размахивать. Мальчик стоял без шапки. Глаза его светились необыкновенной радостью и горели. Лилит, глядя на своего хозяина, скулил и вилял хвостом.
«А если не увидит?» — подумал Айвам, и испуг охватил его. В первый раз у него выкатилась слезинка, и Айвам сердито смахнул её рукавицей.
Самолет шёл на него. Уже отчётливо слышался гул пропеллеров, а вскоре самолёт, развернувшись, пошёл на снижение и совсем низко пролетел с оглушительным рёвом над мальчиком.
Лётчик дал круг и покачал крыльями самолёта в знак того, что он обнаружил мальчика.
— Здравствуй, самолёт! — закричал Айвам.
Но самолёт пошел дальше, на север.
«Наверное, место для посадки ищет…» — подумал Айвам и хотел было уже бежать в том направлении, как самолёт сделал крутой вираж и повернул обратно. Пролетая вторично над мальчиком, лётчик сбросил один за другим два тюка и, развернувшись, покачав ещё раз крыльями, на сей раз в знак прощания, взял курс на берег.
Задрав голову, Айвам молча провожал самолёт до тех пор, пока чёрная точка не исчезла в небе.
Спускались сумерки. Загорались одна за другой звезды. Луна опускалась во льды.
Айвам только теперь, словно очнувшись, побежал к сброшенным тюкам. Он волоком потащил тюк к себе в пещеру. Еще дотемна он приволок и второй тюк. Айвам залез в пещеру, сел на мешок и, испытывая приятную усталость, снял шапку, вытер ею с лица пот. Голова почти касалась потолка. Немного отдохнув, мальчик загадочно сказал:
— Ну, теперь можно и посмотреть, что здесь такое. Лилит, где ты?
Айвам ощупал ножны. «Ай-я-яй, потерял нож!» Ножа действительно не оказалось. Искать его уже поздно, да и темно, и он решил, несмотря на важность дела, поиски ножа отложить на завтра. Айвам особенно не беспокоился: он всё равно его найдёт, даже если выпадет глубокий снег.
На ощупь Айвам стал развязывать мешок. Долго он копался в темноте.
— Ого-го, Лилит! Вот тут сверху, кажется, прощупываются свечки. Да, да, это свечки! И спички есть! — радостно выкрикнул он.
Пещера озарилась ярким светом стеариновой свечи. Свет был настолько ярок и непривычен, что Лилит заморгал глазами и сморщил нос. Айвам рассмеялся.
— Смотри, смотри, Лилит! Ведь это высовывается оленья шкура. А вот меховой спальный мешок. Сейчас на лёд мы расстелим шкуру, а на неё спальный мешок. Подожди, подожди, тут ещё что-то есть. — И Айвам быстро извлёк из спального мешка примус, завёрнутый в стружки, чайник и мочевой пузырь моржа с деревянной пробкой.
— Что бы это могло быть? Зачем он мне? Может быть, пресную воду прислали?
Айвам, открыл пробку, понюхал — керосин, и невольно по лицу мальчика разлилась широкая улыбка: «Ах, какой лётчик! Он знает, что железная банка разобьётся».
— Лилит, ведь скоро мы с тобой будем пить настоящий горячий чай. А это зачем? Красная материя, как пионерский галстук, и как много её здесь!
Айвам сел на мех и уже торопливо стал распаковывать второй тюк. Он так увлекся этим, что совсем забыл о своём одиночестве во льдах.
В этом мешке было продовольствие. Нетерпеливо разбирая его, Айвам вскрикнул:
— Письмо! Письмо! Письмо-о-о! Лилит!
Разорвав конверт, он с волнением начал читать:
«Айвам!
Будь героем! Не вздумай плакать. Я тебя обнаружил и завтра прилечу пораньше. Если будет пурга, мне придётся подождать лётной погоды. Ты не бойся ничего, я тебя всё равно достану.
Айвам, ты поищи ровную площадку для самолёта — она рядом с тобой на юго-восток. Измерь толщину льда. Если будет двадцать сантиметров, подними флаг. Я положил тебе кусок красной материи. Если будет меньше двадцати сантиметров, флаг не поднимай. Самолёт провалится. Понял, в чём дело? Одним словом, моя жизнь в твоих руках. Если ты не хочешь, чтобы я погиб, выполняй задание точно. Вот и всё.
Твой друг лётчик Томилин».
— Друг! — сказал Айвам и улыбнулся. — Какой самолётный человек! Томилин — лётчик. Он прилетал к нам на школьный праздник. В гости к нашей учительнице. Это он хлопал меня по плечу и говорил: «Молодец, Айвам, хорошо ты исполнил танец белого медведя. Отлично».
«Да, я хорошо показал белую медведицу, которая шла к посёлку с двумя маленькими медвежатами. Они были ещё глупы и не знали, что заходить в посёлок опасно. Медведица забегала вперед и давала другое направление своим детёнышам, а медвежата были не только глупы, но вдобавок и непослушны. Это рассердило медведицу, и тогда она забегала вперёд и лапой наподдавала им. Одного наиболее непослушного она так ударила по заду, что тот оказался в воздухе и пролетел шагов пять. Вот так она их учила жизни и послушанию», — вспоминал Айвам тот вечер встречи с лётчиком Томилиным.
Айвам подтянул к себе Лилита и опять стал читать письмо, но уже вслух. Лилит поднял мохнатую морду и как будто слушал. Айвам был почти убеждён, что Лилит всё понимает. Письмо от начала до конца было прочитано несколько раз. Айваму нравилось читать. Наконец он бережно спрятал письмо за пазуху.
— Будем ужинать, — сказал он и взял банку консервов.
Мальчик снова вспомнил о ноже и вздохнул с чувством легкой досады. Банку можно разбить куском льда. Айвам сильно ударил по донышку банки. Кусок льда раскрошился, но и банка получила вмятину. Лилит в упор смотрел на Айвама.
— Фу, какой ты бестолковый, Лилит! Что же ты не подскажешь? Ведь пешней можно открыть банку.
Он достал пешню, осмотрел её острый металлический конец и покачал головой.
— Не надо, Лилит, открывать банку пешней. Можно затупить её. А ведь завтра нужно долбить лёд для друга-лётчика. Понимаешь?
В эту ночь Айвам и Лилит крепко спали в тёплом мешке. Временами слышался отдалённый звук ревуна. Это дядя Тэнмао даёт знать о себе. Лёд дрейфовал на север, всё дальше а дальше от жилых мест.
Айвам проснулся внезапно. Он быстро вскочил и вылез из пещеры. Небо было в звёздах, но над льдами стояла ночная тьма.
— Рано ещё. Но всё равно спать не будем. Будем караулить свет, — сказал Айвам.
И как только показались проблески света, Айвам взял кумач, пешню и с видом озабоченного взрослого охотника пошёл в торосы искать площадку, о которой писал лётчик. Это место оказалось невдалеке. Айвам шёл и пешней отмечал на торосах свой путь, чтобы не потерять пещеру. Там много оставалось всякого добра.
Айвам залез на торос и оглядел площадку. Перед ним лежала ровная, чуть-чуть запорошенная снегом длинная дорожка.
— Ишь, какое место подыскал лётчик! Сверху он все видит, как птица, — вырвалось у мальчика.
Айвам прошёлся по площадке, пробуя на ходу лёд ударом пешни. Лёд хорошо держал человека.
Несколько сильных ударов пешней, и в лунку хлынула вода. Айвам отколол кусок молодого льда и отошел от лунки. Разглядывая толщину зеленоватой льдинки, Айвам задумался: «Сколько здесь сантиметров? Лилит, как узнать сантиметры? Ты знаешь, какая это важная задача? Здесь ведь учительницы нет. Кто поправит ошибку?»
— Метр… сто сантиметров… — вспоминал он вслух. Шапка сползла на затылок, лоб нахмурился, и от раздумья мальчика бросило в жар.
— Скорей надо думать, Айвам. Свет подходит. Сегодня солнце чуть-чуть подольше задержится, — торопил он себя.
Айвам вспомнил объяснения учительницы: «Вот спички. Длина спички — четыре сантиметра».
Айвам побежал в своё жилище, схватил коробочку спичек и, не задерживаясь, напрямик понёсся через то место, где вчера упали тюки с самолёта. Здесь, недалеко от снежных вмятин, валялся нож. Айвам на ходу схватил его и примчался на снежную дорожку.
Мальчик очистил льдинку ножом, приставил к ней пешню, сделал на конце деревянного держака пешни зарубку. Для удобства он сел на лёд, пешню положил на колени и стал прикладывать спичку:
«Вот четыре… еще четыре. Стало восемь. Еще четыре… двенадцать. Еще прибавить четыре… шестнадцать. Ой, как правильно здесь надо считать! От этого счёта зависит жизнь лётчика, — подумал Айвам. — Четыре раза по четыре. Четырежды четыре — шестнадцать. Пр авильно…» — И Айвам свободно вздохнул. На пятую спичку места до зарубки не хватало. Совсем немного — меньше полспички. Сколько же будет всего сантиметров? Айвам подумал, тяжело вздохнул и сказал: