–Ты бы еще могла стучать,– продолжал Лягушонок, не отвечая на вопрос,– если б между нами была дверь. Например, если б ты была там, ты бы постучала, и я бы тогда тебя выпустил.
Все это время он, не отрываясь, смотрел в небо. Это показалось Алисе чрезвычайно невежливым.
–Возможно, он в этом не виноват,– подумала она.– Просто у него глаза почти чтона макушке. Но на вопросы, конечно, он мог бы и отвечать.
–Как мне попасть в дом?– повторила она громко.
–Буду здесь сидеть,– сказал Лягушонок,– хоть до завтра…
В эту минуту дверь распахнулась, и в голову Лягушонка полетело огромное блюдо. Но Лягушонок и глазом не моргнул. Блюдо пролетело мимо, слегка задев его по носу, и разбилось о дерево у него за спиной.
–…или до послезавтра,– продолжал он, как ни в чем не бывало.
–Как мне попасть в дом?– повторила Алиса громче.
–А стоит ли туда попадать?– сказал Лягушонок.– Вот в чем вопрос.
Может быть, так оно и было, но Алисе это совсем не понравилось.
–Как они любят спорить, эти зверюшки!– подумала она.– С ума сведут своими разговорами!
Лягушонок, видно, решил, что сейчас самое время повторить свои замечания с небольшими вариациями.
–Так и буду здесь сидеть,– сказал он,– день за днем, месяц за месяцем…
–Что же мне делать?– спросила Алиса.
–Что хочешь,– ответил Лягушонок и засвистал.
–Нечего с ним разговаривать,– с досадой подумала Алиса.– Он такой глупый!
Она толкнула дверь и вошла.
В просторной кухне дым стоял столбом; посредине на колченогом табурете сидела Герцогиня 53и качала младенца; кухарка у печи склонилась над огромным котлом, до краев наполненным супом.
–В этом супе слишком много перцу!– подумала Алиса. Она расчихалась и никак не могла остановиться.
Во всяком случае в воздухе перцу было слишком много. Даже Герцогиня время от времени чихала, а младенец чихал и визжал без передышки. Только кухарка не чихала, да еще – огромный кот, что сидел у печи и улыбался до ушей.
–Скажите, пожалуйста, почему ваш кот так улыбается?– спросила Алиса робко. Она не знала, хорошо ли ей заговорить первой, но не могла удержаться.
–Потому,– сказала Герцогиня.– Это чеширский кот – вот почему! 55Ах ты поросенок!
Последние слова она произнесла с такой яростью, что Алиса прямо подпрыгнула. Но она тут же поняла, что это относится не к ней, а к младенцу, и с решимостью продолжала:
–Я и не знала, что чеширские коты всегда улыбаются. По правде говоря, я вообще не знала, что коты умеютулыбаться.
–Умеют,– отвечала Герцогиня.– И почти все улыбаются.
–Я ни одного такого кота не видала,– учтиво заметила Алиса, очень довольная, что беседа идет так хорошо.
–Ты многого не видала,– отрезала Герцогиня.– Это уж точно!
Алисе совсем не понравился ее тон, и она подумала, что лучше бы перевести разговор на что-нибудь другое. Пока она размышляла, о чем бы ей еще поговорить, кухарка сняла котел с печи и, не тратя попусту слов, принялась швырять все, что попадало ей под руку, в Герцогиню и младенца: совок, кочерга, щипцы для угля полетели им в головы; за ними последовали чашки, тарелки и блюдца. Но Герцогиня и бровью не повела, хоть кое-что в нее и попало; а младенец и раньше так заливался, что невозможно было понять, больно ему или нет.
–Осторожней, прошу вас,– закричала Алиса, подскочив от страха.
–Ой, прямо в нос! Бедный носик!
(В эту минуту прямо мимо младенца пролетело огромное блюдо и чуть не отхватило ему нос.)
–Если бы кое-кто не совался в чужие дела,– хрипло проворчала Герцогиня,– земля бы вертелась быстрее!
–Ничего хорошегоиз этого бы не вышло,– сказала Алиса, радуясь случаю показать свои знания.– Только представьте себе, что бы сталось с днем и ночью. Ведь земля совершает оборот за двадцать четыре часа…
–Оборот?– повторила Герцогиня задумчиво.
И, повернувшись к кухарке, прибавила:
–Возьми-ка ее в оборот! Для начала оттяпай ей голову!
Алиса с тревогой взглянула на кухарку, но та не обратила на этот намек никакого внимания и продолжала мешать свой суп.
–Кажется, за двадцать четыре,– продолжала задумчиво Алиса,– а может, за двенадцать?
–Оставь меняв покое,– сказала Герцогиня.– С числами я никогда не ладила!
Она запела колыбельную и принялась качать младенца, яростно встряхивая его в конце каждого куплета.
Припев
(Его подхватили младенец и кухарка)
Гав! Гав! Гав!
Герцогиня запела второй куплет. Она подбрасывала младенца к потолку и ловила его, а тот так визжал, что Алиса едва разбирала слова.
Сынка любая лупит мать
За то, что он чихает.
Он мог бы перец обожать,
Да только не желает!
Припев
Гав! Гав! Гав!
–Держи!– крикнула вдруг Герцогиня и швырнула Алисе младенца.
–Можешь покачать его немного, если это тебе так нравится. А мне надо пойти и переодеться к крокету у Королевы.
С этими словами она выбежала из кухни. Кухарка швырнула ей вдогонку кастрюлю, но промахнулась.
Алиса чуть-чуть не выронила младенца из рук. Вид у него был какой-то странный, а руки и ноги торчали в разные стороны, как у морской звезды. Бедняжка пыхтел, словно паровоз, и весь изгибался, так что Алиса с трудом удерживала его.
Наконец, она поняла, как надо с ним обращаться: взяла его одной рукой за правое ухо, а другой – за левую ногу, скрутила в узел и держала, не выпуская ни на минуту. Так ей удалось вынести его из дома.
–Если я не возьму малыша с собой,– подумала Алиса,– они через денек-другой его прикончат. Оставить его здесь – просто преступление!
Последние слова она произнесла вслух, и младенец тихонько хрюкнул в знак согласия (чихать он уже перестал).
–Не хрюкай,– сказала Алиса.– Выражай свои мысли как-нибудь по-другому!
Младенец снова хрюкнул. Алиса с тревогой взглянула ему в лицо. Оно показалось ей очень подозрительным: нос такойвздернутый, что походил скорее на пятачок, а глаза для младенца слишком маленькие. В целом вид его Алисе совсем не понравился.
–Может, он просто всхлипнул,– подумала она и посмотрела ему в глаза, нет ли там слез.
Слез не было и в помине.
–Вот что, мой милый,– сказала Алиса серьезно,– если ты собираешься превратиться в поросенка, я с тобой больше знаться не стану. Так что смотри!
Бедняжка снова всхлипнул (или всхрюкнул – трудно сказать!), и они продолжали свой путь в молчании.
Алиса уже начала подумывать о том, что с ним делать, когда она вернется домой, как вдруг он опять захрюкал, да так громко, что она перепугалась. Она вгляделась ему в лицо и ясноувидела: это был самый настоящий поросенок! Глупо было бы нести его дальше. Алиса пустила его на землю и очень обрадовалась, увидев, как весело он затрусил прочь.
–Если бы он немного подрос,– подумала она,– из него бы вышел весьма неприятный ребенок. A как поросенок он очень мил!
И она принялась вспоминать других детей, из которых вышли бы отличные поросята.
–Знать бы только, как их превращать,– подумала она и вздрогнула.
В нескольких шагах от нее на ветке сидел Чеширский Кот.
Завидев Алису, Кот только улыбнулся. Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Алиса сразу поняла, что с ним шутки плохи.
–Котик! Чешик!– робко начала Алиса. Она не знала, понравится ли ему это имя, но он только шире улыбнулся в ответ.
–Ничего,– подумала Алиса,– кажется, доволен.
Вслух же она спросила:
–Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
–А куда ты хочешь попасть?– ответил Кот.
–Мне все равно… – сказала Алиса.
–Тогда все равно, куда и идти,– заметил Кот.
–… только бы попасть куда-нибудь,– пояснила Алиса.
–Куда-нибудь ты обязательно попадешь,– сказал Кот.– Нужно только достаточно долго идти 57.
С этим нельзя было не согласиться. Алиса решила переменить тему.
–А что здесь за люди живут?– спросила она.
–Вон там,– сказал Кот и махнул правой лапой,– живет Болванщик. А там,– и он махнул левой,– Мартовский заяц. Все равно, к кому ты пойдешь. Оба не в своем уме 58.
–На что мне безумцы?– сказала Алиса.
–Ничего не поделаешь,– возразил Кот.– Все мы здесь не в своем уме – и ты, и я 61.
–Откуда вы знаете, что я не в своем уме?– спросила Алиса.
–Конечно, не в своем,– ответил Кот.– Иначе как бы ты здесь оказалась?
Довод этот, показался Алисе совсем не убедительным, но она не стала спорить, а только спросила:
–А откуда вы знаете, что вы не в своем уме?
–Начнем с того, что пес в своем уме. Согласна?
–Допустим,– согласилась Алиса.
–Дальше,– сказал Кот.– Пес ворчит, когда сердится, а когда доволен, виляет хвостом. Ну, а я ворчу, когда я доволен, и виляю хвостом, когда сержусь. Следовательно, я не в своем уме.
–По-моему, вы не ворчите, а мурлыкаете,– возразила Алиса.– Во всяком случае, я это так называю.
–Называй как хочешь,– ответил Кот.– Суть от этого не меняется. Ты играешь сегодня в крокет у Королевы?
–Мне бы очень хотелось,– сказала Алиса,– но меня еще не пригласили.
–Тогда до вечера,– сказал Кот и исчез.
Алиса не очень этому удивилась – она уже начала привыкать ко всяким странностям. Она стояла и смотрела на ветку, где только что сидел Кот, как вдруг он снова возник на том же месте.