Как мы узнали из достоверного источника, прокурорский надзор намеревается привлечь его к суду по обвинению в пособничестве.
Весь Рим находится в весьма понятном волнении.
Полиции с трудом удалось оградить графиню при препровождении в тюрьму от ярости толпы.
Как мы слышали, в этом сенсационном процессе будет играть некоторую роль и знаменитая наша трагическая артистка Аделина Неттина.
Четырнадцатое письмо.
Фриц Стагарт Максу Ладенбургу, в Берлин.
Камерино, октябрь 1904 г.
К сожалению, я явился слишком поздно, чтобы своевременно разобраться в этом запутанном деле. Ты знаешь все подробности. Посылаю тебе вместе с сим номер «Tribuna», из которого ты узнаешь дальнейшее развитие этого таинственного происшествия.
Я подверг труп графа тщательному осмотру. Тело покрыто колотыми ранами, которые, очевидно, наносились с такой силой, чтобы можно было предполагать здесь скорее руку мужчины, чем женщины. Я, наверно, начал бы производить поиски в этом направлении, если бы одно открытие не привело меня к убеждению, что убийца — женщина. На воротнике убитого при микроскопическом исследовании ясно сказался кровавый след пальца, который мог принадлежать только женщине. Это важное открытие я предварительно скрою от всех. Во всяком случае, женщина, должно быть, была в припадке безумной ярости, иначе ничем не объяснить то, что она была в состоянии нанести такие страшные раны сильному мужчине. Виновна ли действительно в убийстве графиня, никто не знает. Я прежде всего допросил актрису Аделину Неттина и она доказала мне свое alibi в эту ночь.
Она находилась в Риме, так что в преступлении могла принимать только косвенное участие.
— Я знала, что дело кончится этим, — сказала она со слезами на глазах.
— Как так? — спросил я, представляясь крайне удивленным, хотя я нисколько не сомневался в том, что она всеми силами своей души ненавидит графа.
— Да разве этот негодяй не заслужил тысячу раз смерти? — воскликнула она с горячностью. — Разве он не обманывал, не унижал, не оскорблял эту бедную женщину? Разве она не должна была быть женщиной без чести и темперамента, чтобы все это спокойно переносить?
— Вы, значит думаете, что графиня — убийца? — спросил я актрису.
— Конечно. Я в этом убеждена. Она еще недавно, когда я гостила в замке, находилась в состоянии душевного расстройства, так что по ночам ей являлись привидения, и она даже меня силою гипноза заставляла верить их появлению.
— А вы сами привидение не видали?
Я взглянул ей прямо в глаза.
— Ведь я вам уже сказала, — ответила она, — что я была как бы под гипнотическим влиянием графини и что она внушила мне те же безумные видения, которые представлялись ей самой. Когда я покинула замок и снова овладела своими нервами, я стряхнула с себя это наваждение.
— Значит, вы не думаете, что графиню посетило ночью привидение?
Она расхохоталась мне в лицо.
— Разве смерть прогуливается по ночам? — воскликнула она. — Неужели вы думаете, что она выбрала своим местопребыванием как раз замок Ламерто?
— Почему же нет? — возразил я. — Ведь она же нашла себе там работу.
Она замолчала и, пораженная, взглянула на меня.
Я произвел подробный осмотр замка, двери которого растворились передо мной благодаря помощи властей и, несмотря на сопротивление старика-лакея.
Странное мрачное здание! Настоящий разбойничий замок, как бы созданный для таинственных преступлений. Описание внутреннего расположения замка не представляет интереса.
Только один флигель возбудил мое особенное внимание. Мрачная лестница с четырьмя тяжелыми железными дверями вела в какую-то башню. Это обстоятельство показалось мне интересным. Я поднялся по узким каменным ступенькам, сырым и поэтому покрытым мхом, и попал в маленькую, пустую комнату. Я уже собирался уходить, как вдруг я заметил некоторую странность в архитектуре стены. Я нашел потайную дверь, которая уступила первому моему напору, и очутился в комфортабельно убранной старинной мебелью комнате.
В нише стояла великолепная кровать, на которой, судя по всем признакам, еще недавно лежали.
Но это было все, что я мог открыть, а это, конечно, очень мало. Старик утверждает, что граф иногда жил в этой комнате. Я теперь направлю все свои поиски в одну сторону. Не удивляйся, если ты в течении некоторого времени не получишь от меня никаких известий.
Я теперь намереваюсь предупредить совершение нового преступления и я думаю, что на этот раз я не опоздаю.
Твой Стагарт.
Никогда еще ни один процесс не возбуждал такой сенсации, как настоящий процесс, и ни одно дело не принимало такого неожиданного, невероятного оборота. Мы еще раз напомним нашим читателям о действующих лицах этой драмы, чтобы дать ясную картину драмы, развертывающейся на суде, и оттенить неожиданность, поразившую всех в последний день судебного разбирательства.
Перед судьями стоит молодая, ослепительно красивая женщина со стройной девичьей фигурой. Она в трауре. По белоснежной шее ее вьются светлые локоны.
Она очень бледна, но спокойна и хладнокровна. Ее темные глаза смотрят куда-то вдаль.
Это обвиняемая графиня Коста.
Рядом с ней стоит Максим Достевич, красивый, высокий господин. Он мрачен и нервно возбужден. Взгляд его время от времени с презрением переходит от судей к публике.
Ответы его точны, определенны, но резки, так что председатель в течение судебного разбирательства не раз должен был призывать к порядку.
Только когда взгляд его встречается со взглядом графини, кажется, что он…
Но не будем предупреждать событий.
Улики против графини неопровержимы, они опутывают ее крепкими цепями. Симпатии всех на ее стороне. Но право и закон против нее.
Председатель прочитывает графине письма к ее подруге баронессе фон Таннен, в Берлине.
Известно, что граф Коста был легкомысленным жуиром. Графиня была с ним очень несчастлива.
— Любили вы вашего супруга? — спросил председатель.
— А разве иначе я вышла бы за него замуж? — ответила графиня.
Председатель. Ваша любовь превратилась скоро в ненависть?
Графиня. Да.
Председатель. Ненависть эта приняла такие размеры, что вы даже писали вашей подруге, что вы способны заколоть вашего супруга.
Графиня. Да, я написала это в минуту страшного возбуждения.
Председатель. Вскоре после этого ваш супруг был заколот кинжалом, причем окровавленное оружие это было найдено в вашей спальне.
(Движение в публике.)
Графиня. В этом преступлении я невиновна. Я не хочу оспаривать того, что я была в состоянии его совершить, но я его не совершала.
Председатель. Среди бумаг убитого найдено письмо главной свидетельницы Аделины Неттина. В нем она угрожает графу смертью. Свидетельница признает, что написала это письмо в припадке гнева.
Свидетельница. Да, это так. Я потом и забыла об этом.
Председатель. Это, значит, установлено. Вы уехали за день до совершения преступления. Последние ваши слова крайне странны. Позовите лакея.
Допрошенный в качестве свидетеля лакей показывает, что графиня и синьорина Неттина провели вместе почти всю ночь в спальне графини. Разговор велся шепотом. Утром обе они были в величайшем волнении. При прощании синьорина Неттина сказала графине:
— Вы отомстите за меня.
(Движение в публике.)
В последние дни графиня вообще была в крайне возбужденном состоянии и ее почти нельзя было узнать. Вообще она относилась совершенно безразлично к графу, но в день убийства она неоднократно справлялась о том, когда должен приехать граф.
Председатель. Можете вы объяснить нам это обстоятельство, графиня?
Графиня. Я страдала галлюцинациями и мне не раз являлась в этом замке смерть.
(Свидетельница Аделина Неттина подтверждает справедливость слов графини.)
Председатель (обращаясь к Максиму Достевичу). Почему между графом Коста и вами, его лучшим другом, произошла ссора?
Максим Достевич молчит.
Председатель. Вам тяжело отвечать на этот вопрос?
Максим Достевич (бросая взгляд на графиню). Я отказываюсь отвечать.
Председатель. Граф обвинял вас в том, что вы соблазнили его жену.
Максим Достевич. Кто это сказал?
Председатель. Камердинер, который находился в соседней комнате и слышал вашу ссору.
Максим Достевич. Да, граф бросил мне в лицо этот упрек, потому что я протестовал против его недостойного обхождения с графиней. Я всегда был только ее преданным другом.
Графиня. Это новое обвинение слишком низко, чтобы я чувствовала себя обязанной защищаться от него.
Председатель. Тем не менее, все говорит против вас, нет ни одного обстоятельства в вашу пользу. Можете вы нам объяснить, каким образом окровавленный кинжал попал в вашу спальню?
Графиня. Я это не знаю.
(Движение среди судей и публики.)
Председатель. Графиня, я обращаю ваше внимание на то, что этот кинжал является самой тяжелой уликой против вас. Я еще раз настоятельно предлагаю вам сказать всю правду. Полным сознанием вы только облегчите свою судьбу. Каким образом попало это оружие в вашу комнату?
Графиня (подняв руки к небу). Клянусь Создателем, что я тут не причем!
Судебное следствие, главные фазисы которого мы привели в сокращенном виде, было этим закончено.
У всех уже составилось мнение о виновности графини.
Поднялся прокурор, чтобы начать свою обвинительную речь.
Вдруг произошло нечто неожиданное, необыкновенное. Открылась дверь и вошел какой-то господин.
Это был знаменитый сыщик Фриц Стагарт, который уже занимался расследованием этого преступления. Он сказал несколько слов защитнику графини.