Марчелло Арджилли, Габриэлла ПаркаПРИКЛЮЧЕНИЯ ГВОЗДИКА
Часть 1.ЖЕЛЕЗНЫЙ СЫН ПРОФЕССОРА ПИЛУККИ
ГЛАВА I,В которой гвоздик появляется на свет
одном итальянском городе жил старый учёный, по имени Пилукка. Детей у него не было, и он очень страдал от своего одиночества. Но однажды Пилукка услышал голоса ребятишек на улице, хлопнул себя рукой по лбу и воскликнул:
— Придумал! Я смастерю себе механического мальчика, и у меня будет сын!
Старик купил несколько листов железа и два куска стали и сразу же принялся за работу. Пилукка хотел, чтобы его механический мальчик был совсем как настоящий и даже лучше настоящего: он мечтал сделать его вежливым и послушным, а это ведь так редко встречается среди настоящих детей.
Когда Пилукка истратил все свои деньги, ему пришлось поселиться в старом сарае и, чтобы довести начатое дело до конца, пойти на разные хитрости: он смастерил своему мальчику нос из носика кофейника, из колёсиков мясорубки сделал ему суставы, из печной трубы — ноги, прямые, как палки, и, наконец, вместо ступней приделал ему пару заржавленных утюгов, начистив их как следует наждачной бумагой.
И вот наступил день, когда нужно было оживить куклу, лежавшую неподвижно на столе. Старый учёный уже готов был включить ток, но вдруг заметил, что в кукле не хватает одного гвоздика, а гвоздей у Пилукки больше не было.
«Как! Из-за такого пустяка остановить всё дело?! Ни за что! — подумал он. — Тебе не достаёт гвоздика? Хорошо, ты его получишь… Я назову тебя: Гвоздик!»
Тут Пилукка опустил рычаг, и электрический разряд пробежал по кукле. В наступившей тишине послышался странный металлический звук. Это у Гвоздика дрогнули веки, он открыл глаза и удивлённо осмотрелся вокруг, затем приподнялся, сел и — крак-крак — потянулся.
Пилукка от волнения чуть не упал в обморок.
— Гвоздик, сын мой! — пролепетал он и хотел было уже его поцеловать. Но в ответ на отцовскую ласку жестокий мальчик лишь проскрипел своим тоненьким металлическим голоском:
— Ах, как я голоден! Скажите, папа, нет ли у вас чего-нибудь поесть?
Старик бросился к буфету, но там ничего не оказалось.
— Тогда я сам постараюсь раздобыть себе завтрак! — сказал Гвоздик, спрыгнул со стола, открыл дверь и вышел, даже не сказав «до свиданья!»
Он весело побежал по улице, расталкивая прохожих; им плохо приходилось от его железных локтей: каждый удар означал по меньшей мере одно сломанное ребро!
Вдруг, привлечённый аппетитным запахом, Гвоздик остановился, осмотрелся вокруг и, увидев колонку для заправки машин, в восторге закричал: «Ура! Теперь-то я наемся досыта!» Ведь механический мальчик питался бензином и машинным маслом, как все машины на свете. Осторожно стараясь обойти бензозаправщика (однако и тут три сломанных ребра), Гвоздик ухватился за шланг и — буль-буль-буль — принялся пить!
Тем временем Пилукка окончательно пришёл в себя и отправился искать Гвоздика. Старый учёный совсем уже выбился из сил, когда, наконец, увидел своего сына: тот к этому времени успел опустошить всю бензоколонку и теперь допивал последний глоток.
Печально кончился для Пилукки так счастливо начавшийся день: чтобы уплатить за бензин, выпитый маленьким обжорой, ему пришлось отдать всё до последней копейки. Возвращаясь домой с Гвоздиком, он почёсывал себе затылок и бормотал:
— Как видно, с ребёнком что-то не в порядке; должно быть, это из-за недостающего гвоздика… Но ничего, важно то, что механический мальчик существует!
ГЛАВА IIГвоздику хочется быть красивым
илукка был настоящий отец, заботливый и любящий; он приготовил для Гвоздика всё необходимое: чудесный матрасик из железных стружек, напильник для чистки зубов и железную щётку для наведения блеска. Однако Пилукку очень тревожил странный характер мальчика. Вечером, когда Гвоздик уже засыпал, он подошёл поцеловать сына и пожелать ему доброй ночи.
— Дорогой Гвоздик, — ласково сказал он, — я понимаю: всё окружающее кажется тебе странным и необычным, ты — механический мальчик, а должен жить среди настоящих людей, но я всегда буду с тобой рядом и постараюсь помогать тебе. А ты обещай мне быть добрым и послушным и не огорчать больше своего папу… Хорошо?
Гвоздик, чтобы показать, какой он воспитанный и послушный, зевнул во весь рот и ответил: «Да».
На следующее утро Пилукка, успокоенный обещанием сына, приготовил ему на завтрак большую чашку масла и хотел уже разбудить ребёнка, но… Гвоздика и след простыл! Он потихоньку, не сказав даже «доброе утро», ушёл и при этом выбрал для себя кратчайший путь — проломил стену!
И вот Гвоздик, свободный и весёлый, бежит по городу. Сколько нового и непонятного встречается ему на пути, как много интересного предстоит ему ещё узнать!
Вот прохожий взвешивается на автоматических весах, и Гвоздику, конечно, тоже захотелось узнать, сколько он весит; он встал на весы, стрелка подпрыгнула, показала три центнера, затем… трах! — и весы разлетелись на куски!
«Мне надо бы немного пополнеть, — подумал Гвоздик. — уж очень я худенький!» — и, весело насвистывая, он пошёл дальше.
Не успел он сделать нескольких шагов, как очутился перед витриной роскошного универмага, и тут в глаза ему сразу же бросилась новинка «Бриллатутто» — бутылка с дорогой жидкостью для чистки металлических изделий.
Гвоздик, который, как и все дети, очень хотел быть красивым, даже не подумал удержаться от соблазна. Он протянул руку и — раз! — выбил стекло; потом он преспокойно вошёл в витрину, со свойственной ему ловкостью схватил несколько бутылок «Бриллатутто» и, ломая всё кругом, старательно принялся наводить на себя блеск.
— Вот теперь я на самом деле красив! — воскликнул, выходя из витрины, сияющий Гвоздик и снова смешался с толпой прохожих. Но хозяин универмага Чичетти поднял страшный крик, а так как он был самым богатым человеком в городе, то полицейские сейчас же прибежали ему на помощь.
— Арестуйте его! Он разорил меня! — кричал Чичетти.
Услужливые полицейские, даже не спросив в чём дело, набросились с дубинками на Гвоздика. Но голова механического мальчика, как известно, сделана была из стали, которая крепче дерева, так что дубинки сразу же разлетелись на кусочки. Гвоздик принял всё это за шутку и, желая показать, что он не хуже других, стал щёлкать своими железными пальчиками полицейских по головам.
В эту минуту на улице появился папа Пилукка, он обегал весь город в поисках своего сына и вдруг увидел его среди десятка полицейских, лежавших без чувств на мостовой, и с удивлением разглядывал их.
Бедному Пилукке ничего больше не оставалось, как рвать на себе волосы, которых на его голове было немного. Ведь всё случившееся грозило ему судом и даже тюрьмой, а главное — нужно было уплатить Чичетти огромные деньги за нанесённые убытки. Но где взять деньги?
— Гвоздик, ты хочешь меня погубить! — тяжело вздыхая, сказал Пилукка, как только привёл своего проказника домой. — Когда же ты станешь хорошим мальчиком?
— Скоро, папа, — рассеянно ответил Гвоздик и, не зная, чем бы ещё заняться, начал пробивать в стене дырку, чтобы сунуть в неё голову и уснуть.
ГЛАВА IIIДетей у родителей не отнимают!
илукка, доведённый до крайней нищеты поведением своего необыкновенного сына, ломал себе голову над тем, как уплатить Чичетти долги.
Надо, однако, сказать, что Чичетти возненавидел Пилукку не столько за нанесённые убытки, сколько от зависти. Ему очень понравился механический мальчик. «Ах, если бы он был мой, — думал владелец универмага, — вот бы я разбогател! Но я всё равно доберусь до него, чего бы это мне ни стоило».
И каждый день он прогуливался возле дома учёного, чтобы посмотреть на механического мальчика, и, потирая руки, мечтал о том, как он заберёт себе Гвоздика, если только Пилукка не заплатит ему в срок все долги.
Тем временем Пилукке и его сыну жилось невесело. Но не долги отца омрачали настроение Гвоздика, — такие мысли не волновали его железную голову. Механическому мальчику было не по себе только потому, что, сколько ни старался Пилукка, старику не удавалось купить своему сыночку вдоволь масла, до которого тот был большой охотник…
Наконец наступил срок платежа. В этот день Гвоздик залпом проглотил свою долю масла и такими голодными глазами посмотрел на Пилукку, что у бедного старика сжалось сердце: ему показалось, что те несколько капель масла, которые он оставил себе, чтобы съесть их с последним куском хлеба, он украл у своего мальчика.
— Мне совсем не хочется есть, — сказал Пилукка, притворяясь сытым. — Я ем этот хлеб только для того, чтобы прочистить зубы, а масло возьми ты…
Но мальчик всё понял: его сердце, хотя и сделанное из алюминиевого кофейника, не было бесчувственным.
— Нет, нет, я не хочу есть! — воскликнул растроганный Гвоздик и, как бы извиняясь, добавил: — Знаете, папа, масло я, конечно, люблю, но только понемножку, потому что, если пить его много, оно действует, будто слабительное!
Такова была первая благородная ложь в жизни Гвоздика. В то время как отец уговаривал сына выпить оставшееся масло, в дверях послышался грозный окрик:
— Именем закона, отворите!
Это был судебный исполнитель, — он пришёл забрать у Пилукки Гвоздика за неуплату долгов.
— Но это же мой сын! — негодовал Пилукка. — Вы не имеете права отнимать у меня ребёнка!
— Это не ребёнок, а машина! — невозмутимо произнёс судебный исполнитель. — А согласно статье «27,351(1), смотри выше, параграф 3×8» — машины должников могут быть описаны и изъяты.
— Зачем мне ещё смотреть выше? — возмутился Пилукка. — Я смотрю только на Гвоздика и говорю вам, что вы не имеете права отнимать у меня сына! Я не позволю вам увести его!
Мальчик понял, как любит его Пилукка; всё внутри у него заскрежетало, и… он бросился обнимать своего отца, но сделал это так порывисто, что чуть не переломал ему все кости. Гвоздика вырвали из объятий отца, который, боясь, как бы сын не наделал ещё больших бед, категорически запретил ему оказывать сопротивление.
На улицах люди удивлённо оглядывались на механического мальчика: он шёл с поникшей головой; на шее у него была верёвка, и Чичетти тянул её изо всех сил.
Но это странное шествие продолжалось недолго, потому что внимание Гвоздика неожиданно привлекло огромное объявление:
«Миллион — тому, кто победит знаменитого боксёра Спакканазо!»
— Вот где я достану деньги, чтобы заплатить долги моего отца! — воскликнул обрадованный мальчик.
И, дёрнув верёвку так, что она разорвалась, а Чичетти полетел вверх тормашками, Гвоздик помчался туда, где выступал непобедимый Спакканазо — знаменитый Разбиватель Носов.
ГЛАВА IVНепобедимый чемпион Спакканазо остаётся с разбитым носом
бежав в раздевалку, где лежали без сознания побитые противники чемпиона, Гвоздик, ничуть этим не смущаясь, быстро натянул на себя чей-то, брошенный на столе, шерстяной свитер и шерстяные трусы, — теперь его нельзя было узнать.
А в это время на ринге Спакканазо обращался к публике:
— Любезные синьоры, — говорил он слащавым голосом, — неужели среди вас нет никого, кто бы хотел получить миллиончик? Заработать его проще простого: стоит только подняться на ринг и победить меня…
Потом, изменив тон и выпятив колесом грудь, Спакканазо заревел:
— Трусы, идите же сюда, и я отправлю вас на полгода в больницу! Я убью вас всех! Ну, где же вы, смельчаки? Или, может быть, никто не хочет получить миллион?!
Вдруг среди онемевших от страха зрителей послышался резкий металлический голосок:
— Спакканазо, я принимаю твой вызов!
И Гвоздик очутился на ринге лицом к лицу со страшным Спакканазо.
— С тобой, малявка, я разделаюсь одним ударом! — закричал чемпион и, разбежавшись, со всей силы ударил Гвоздика. Но… раздался пронзительный крик, и Спакканазо заплакал, как ребёнок: — Ай-ай-ай, моя бедная рука, что я теперь буду делать?! Он сломал мне руку!
Гвоздик расхохотался, а публика была ошеломлена — никто ещё так легко не расправлялся с могучим Спакканазо.
Чемпион вытер слёзы и уже наступал снова:
— На сей раз я тебя убью! — Но едва он это произнёс, как заревел во весь голос: — Ай-ай-ай! Он сломал мне другую руку!!!
Публика пришла в ещё большее недоумение, но мы-то прекрасно знаем, в чём секрет: под шерстяным свитером — была стальная броня толщиной в три сантиметра. Гвоздик тоже нисколько не удивился своей победе, а, напротив, вспомнив о папе, решил поскорее покончить с этим делом. Двумя пальцами он щёлкнул по носу чемпиона, и Спакканазо, едва успев вскрикнуть «ай!», упал на землю, словно отравленная муха.
Не обращая внимания на аплодисменты публики, Гвоздик схватил мешок с выигранными деньгами, протиснулся сквозь возбуждённую толпу и побежал домой.
— Папа, — закричал он, — мы спасены! Вот деньги для уплаты долгов!
Но только успел он это произнести, как растворилась дверь и вошли Чичетти, судебный исполнитель и полицейский.
Полицейский сказал:
— Ты не такой, как все; ты сделан из стали, а потому твоя победа считается недействительной, и я забираю у тебя мешок с деньгами.
Судебный исполнитель сказал:
— Так как Пилукка не заплатил долги, Гвоздик становится собственностью Чичетти.
Только Чичетти ничего не сказал, а лишь самодовольно ухмыльнулся. Это он узнал Гвоздика на ринге и дал знать в полицию. А для большей надёжности на сей раз вместо верёвки он обвязал шею мальчика толстой железной цепью и с торжествующим видом потащил его за собой.
ГЛАВА VГвоздик не сдаётся
ичетти повёл закованного Гвоздика в свой универмаг. У него уже был разработан план, как при помощи механической куклы нажить большие деньги; недоставало только согласия Гвоздика.
— Милый Гвоздик, — сказал Чичетти заискивающе, — ты ведь машина, и тебе всё равно, для кого работать — для меня или для Пилукки. Но я богат, и у меня ты получишь всё, что пожелаешь. Я дам тебе масло лучшего сорта, я буду чистить тебя каждый день дорогим «Бриллатутто», а взамен…
Но Гвоздик не дал ему договорить:
— Я никогда не стану тебя слушаться! — закричал он. — Я хочу домой, к папе Пилукке! — И, наклонив голову, словно танк, он бросился вперёд, стараясь пробить стену. Цепь выскользнула из рук Чичетти, но он нажал все двадцать звонков на своём письменном столе, — сейчас же прибежали его двадцать личных секретарей. Гвоздик головой и ногами пробил в стене дыру и собрался просунуть туда голову, когда по команде Чичетти двадцать секретарей повисли, все вместе, как гроздь винограда, на конце цепи и изо всех сил упёрлись ногами в пол, словно рыбаки, вытаскивающие из воды невод.
— А ну тяни! — кричал Чичетти, стоя на письменном столе. — Посмейте только Отпустить его, и я уволю вас всех!
Гвоздика, несмотря на всю его силу, втащили обратно и приковали к железобетонной стене.
Чичетти неистовствовал. Как это так, — мальчишка, да ещё железный, не хочет ему повиноваться и разрушает все его планы?!
Прежде всего богач решил поморить пленника голодом. Через несколько дней Гвоздик почувствовал боли в суставах, и при малейшем движении все колёсики в нём начинали скрипеть и накаляться. Но гордый мальчик ни на что не жаловался и даже не подавал вида, что страдает.
Однажды Чичетти с лицемерной улыбкой подошёл к своему пленнику.
— Гвоздик, — сказал он, — будет тебе упрямиться. Разве ты хочешь умереть от голода? Давай лучше помиримся и станем добрыми друзьями. Согласен?
Гвоздик, увидев руку, протянутую к нему, недолго думая, схватил её своими железными пальцами и сжал с такой силой, что чуть не раздавил.
— За это ты поплатишься! — заревел Чичетти, корчась от боли. — Ты умрёшь… заржавленный!
Много дней владелец универмага не давал Гвоздику масла и, уверенный, что теперь-то уж тот покорится, решил, наконец, привести в действие свой план — выставить механического мальчика в универмаге. Публика хлынет смотреть чудо, и хозяин наживёт большие деньги.
Так по всему городу появились огромные объявления:
ПОЕЗДОМ, МОРЕМ,
ТРАМВАЕМ, МАШИНОЙ, ПЕШКОМ
спешите
в универмаг ЧИЧЕТТИ!
Здесь вы увидите
ЧУДО ВЕКА:
МЕХАНИЧЕСКУЮ КУКЛУ,
выполняющую любые приказы
как дрессированная собачка.
Когда Пилукка прочёл это объявление, он чуть не расплакался Но тотчас же подумал: «Тем лучше. Теперь, по крайней мере, я знаю, где находится Гвоздик, и сделаю всё возможное, чтобы его освободить. Я не допущу, чтобы эксплуатировали моего сына!»
ГЛАВА VIИ железный мальчик может плакать
день представления зал универмага был набит до отказа: все хотели увидеть механическую куклу. Но едва поднялся занавес, публика так и ахнула от жалости и удивления.
Освещённый ослепительными лучами прожекторов, Гвоздик сидел неподвижно, с поникшей головой. Огромной цепью он был прикован к стене; вид у него был такой грустный и безутешный, что вызывал сострадание. Почувствовав тревожное настроение в зале, Чичетти обратился к публике:
— Не волнуйтесь, синьоры! Перед вами автоматическая кукла, обладающая удивительной способностью выполнять любое приказание. Не думайте, что это мальчик, у которого есть мама и папа, — нет, это только машина…
При этих словах Гвоздик почувствовал, как всё внутри у него заскрежетало. «Папа-то уж во всяком случае у меня есть! — подумал он с горечью. — Ах, если бы он был здесь!»
— Гвоздик, будь умницей, — продолжал Чичетти, — поклонись милостивым синьорам, которые пришли на тебя посмотреть! В награду за это я дам тебе целую банку масла.
Но Гвоздик не двинулся с места, хотя от голода его несмазанные суставы скрипели, как при ревматизме.
Он не послушался даже и тогда, когда взбешённый Чичетти замахнулся на него огромной плёткой. Он не сдвинулся бы с места, даже если бы ему угрожало пламя газорезки. Гвоздик думал о папе Пилукке и только теперь по-настоящему оценил его доброту и любовь.
Чичетти продолжал кричать. И вдруг произошло нечто невероятное: на жестяной реснице Гвоздика появилась капля ржавого цвета; она дрогнула и упала, за ней другая, третья… Гвоздик плакал!
Тогда среди онемевшей от изумления публики раздался пронзительный крик:
— Гвоздик, сын мой!
Это был Пилукка: он находился в зале среди публики и неё видел. Гвоздик вскочил и голосом, хриплым от радости и волнения, воскликнул:
— Папа, папа! — Он хотел было броситься к Пилукке, но его не пустила цепь, а Пилукка не мог выбраться из рядов зрителей. Сердце сжималось у каждого при виде несчастного механического мальчика и старика, которые тянулись друг к другу и кричали: «Папа!», «Сын мой!»
Но Чичетти это ничуть не тронуло: для него ведь такие вещи, как отцовская и сыновняя любовь, не существовали. Он любил только деньги и, испугавшись, что не получит барышей, заорал:
— Всё это комедия! Не волнуйтесь! Это же кукла! Машина!
— Какая же это машина! — возмутилась одна женщина. — Разве вы не видите, как мальчик страдает? — И, достав из своей хозяйственной сумки помидор, она со всего размаха бросила его в Чичетти. Вслед за ней и остальные зрители стали бросать в него разные овощи и фрукты. Как только Чичетти пытался заговорить, кто-нибудь метко затыкал ему рот помидором или картошкой.
Тем временем Гвоздик, словно настоящий трактор, тянул цепь, которой он был прикован к стене. Цепь не поддавалась, но в стене появилось несколько больших трещин.
— Спасайся, кто может! Всё рушится! — крикнули в зале; толпа, опрокидывая шкафы и витрины, бросилась к выходу. Чичетти, краснее помидора, от которых он едва успевал отплёвываться, ревел:
— Полиция, ко мне! Я — хозяин! Арестуйте Пилукку! Это он во всём виноват!
Полицейские сразу же схватили старика.
Тогда рассвирепевший Гвоздик рванулся так сильно, что стена рухнула с ужасающим грохотом Сквозь лавину посыпавшихся кирпичей и штукатурки Гвоздик увидел, как полицейские уводили Пилукку.
— Хорошо, что папа жив, — пробормотал мальчик и потерял сознание.
ГЛАВА VIIГвоздик в больнице
ожарные, прибывшие на самой большой скорости к месту происшествия, вытащили Гвоздика из-под груды развалин. Сильно помятый, он не подавал никаких признаков жизни.
Чичетти, боясь окончательно потерять механического мальчика — неиссякаемый источник будущих доходов, — отправил пострадавшего в лучшую больницу города.
В больнице Гвоздика сразу же отнесли в операционную, и три самых знаменитых бородатых доктора принялись исследовать необыкновенного пациента.
— А что, если мы будем лечить его железом? — предложил один из них, почёсывая голову.
— Нет, это не годится! — сказал другой, почёсывая нос. — Железа в нём хоть отбавляй. По-моему, здесь следует назначить массаж…
— Ну, вот ещё! — сказал третий, почёсывая ухо. — Кому захочется калечить себе руки?! Не сделать ли лучше укол?
— Ещё чего! — возразил первый. — Для этого потребовался бы бурав. Не попробовать ли…
Так прошло больше двух часов: один предлагал одно, другой — другое, потому что никто из них не понимал, в чём дело.
— В конце концов, сделайте хоть что-нибудь! — закричал Чичетти. — Мне нужно, чтобы кукла была здорова и немедленно! Я не пожалею денег!
Услышав эти слова, три доктора воскликнули хором:
— Раз так, сейчас же сделаем ему операцию! Операция всегда приносит пользу, да и стоит дороже!
Они сразу же приступили к делу. Но оперировать, железного пациента было не так-то просто — не годился ни один инструмент: скальпели притуплялись, пинцеты ломались, иглы сгибались. Три доктора потели, пыхтели, но, как ни старались, им не удавалось разрезать тело Гвоздика. Ведь оно было железным! Однако хирурги не сдавались. Один велел принести пилу, другой — напильник, а третий, самый сильный, потребовал — топор! Затем они все вместе с ожесточением набросились на больного.
Один пилил, другой точил, третий рубил, но Пилукка сделал Гвоздика так крепко, что с ним ничего нельзя было поделать. Доктора снова решили поменять инструменты.
— Кувалду! — заорали они. — Отбойный молоток! Газорезку!
И не переводя дыхания бросились на Гвоздика. Прошло пять минут. Наконец Гвоздик вздрогнул, открыл глаза и начал вертеться и смеяться, как сумасшедший:
— Ой! Ой! Вы меня совсем защекотали, — кричал он. — Хватит, я больше не могу!..
Увидев столь плодотворные результаты своего тяжёлого труда, три доктора в изнеможении упали на пол. Гвоздик с любопытством огляделся вокруг, но, заметив, что к нему подкрадывается Чичетти с толстой цепью в руках, он, несмотря на свою болезнь и тяжёлое состояние, из последних сил подбежал к окну и спрыгнул вниз.
Он упал прямо в такси, которое стояло на улице. Шофёр, услышав, что садится пассажир, спросил: «Куда едем?» — и включил мотор, но с места тронулась только передняя часть машины, потому что задняя, раздавленная Гвоздиком, осталась лежать на мостовой.
Шатаясь, механический мальчик направился к дому Пилукки. «Вот кто меня вылечит, — думал он. — Только папа Пилукка может сделать это, потому что только он один любит меня».
ГЛАВА VIIIЛучший доктор — папа Пилукка
воздик скрипел всеми заржавленными суставами. Он чувствовал, что силы его покидают.
К счастью, на длинном спуске, ведущем к дому Пилукки, мальчик повстречал детей, которые катили перед собой самодельную тележку.
— Пожалуйста, — пробормотал Гвоздик, еле державшийся на ногах, — дайте мне вашу тележку: я болен, а мне нужно добраться до дому…
Ребята при виде такой необычной куклы смутились и не знали что ответить. Но, когда Гвоздик, обессиленный, свалился в тележку, один из мальчиков со всей силы подтолкнул её.
Тележка сдвинулась с места и покатилась по склону. Набирая скорость, она в несколько секунд достигла дома Пилукки, точно снаряд, вышибла дверь и влетела в комнату.
От такого удара чуть не обрушился весь дом. Можно было подумать, что случилось землетрясение. Но из груды осыпавшейся штукатурки и обломков мебели вскоре показались две головы: почти лысая голова Пилукки с огромной шишкой на макушке и сплющенная головка Гвоздика. Старику казалось, что всё это он видит во сне. Он подпрыгнул от радости и бросился обнимать Гвоздика. При этом Пилукка со всей силы ударился своим толстым красным носом о железный носик Гвоздика и окончательно убедился в том, что он не спит.
— Гвоздик, сын мой, наконец-то ты вернулся! Как я тебя ждал! — бормотал старик, прижимая к себе мальчика, и крупные слёзы лились у него из глаз. Но Гвоздик наклонил голову с таким скрипом, от которого у Пилукки мурашки забегали по телу.
— Милый папа, мне плохо, прошептал он и потерял сознание.
Пилукка не упал духом. Он засучил рукава, взял молоток, клещи и тотчас же принялся за работу. Ему-то, любящему отцу, хорошо был знаком этот сложный маленький механизм.
Не прошло и часа, как Пилукка вылечил Гвоздика. Он сменил ему два изношенных колёсика, соскоблил ржавчину, заняв у соседей масло, хорошенько смазал его. Наконец металлический мальчик заблестел, как зеркало.
Гвоздик открыл глаза, вскочил на ноги, заскрипел и закричал во всё горло:
— Ура! Я здоров! Теперь нас никто не разлучит; я навсегда останусь с тобой! — Он схватил за руки папу Пилукку и весело закружился с ним по комнате.
Но старик остановился.
— Ах, если бы всё было так, как ты говоришь! — с грустью сказал он. — Только Чичетти не оставит нас в покое до тех пор, пока мы не заплатим долги…
— Я буду работать! Так ведь говорят? — спросил Гвоздик, мало искушённый в житейских делах. — Я достану деньги, чтобы уплатить Чичетти. Я не хочу, чтобы нас разлучили.
Но тут раздался стук в дверь и послышался хорошо знакомый голос:
— Пилукка, открой! Гвоздик у тебя, я знаю! Верни era мне, или ты попадёшь в тюрьму!
Это был Чичетти в сопровождении целого отряда полицейских.
— Беги, Гвоздик, беги, спасайся! — крикнул Пилукка. — Обо мне не беспокойся!
Хотя Гвоздику и тяжело было расставаться с папой Пилуккой, но он не заставил просить себя дважды.
— До свиданья, папа! Я вернусь с деньгами! — воскликнул он, целуя Пилукку. — До скорой встречи!
И в тот самый момент, когда дверь подалась под напором полицейских. Гвоздик пробил головой стенку и удрал.
ГЛАВА IXГвоздик знакомится с Перлиной
воздик покинул родной город и зашагал по автостраде. Он шёл и шёл, его ноги-утюги до того накалились, что ступни жгло, как огнём. Но вот показался маленький автомобиль; он ехал медленно, потому что в нём сидел толстый-претолстый синьор. Недолго думая, одним прыжком Гвоздик прицепился сзади. Машина, потеряв равновесие от неожиданного груза, подняла передние колёса и продолжала двигаться только на задних до тех пор, пока разъярённый хозяин не закричал на мальчика:
— Убирайся отсюда бродяга! Если хочешь путешествовать, поезжай поездом!
Гвоздик решил тотчас же воспользоваться дельным советом. Свернув с автострады, он отправился на железнодорожную станцию и вскочил в товарный поезд. Состав двинулся, и мальчик почувствовал вкусный запах. Гвоздик побежал по крышам от вагона к вагону, пока не добрался до цистерны с бензином.
— Вот это удача! — воскликнул механический мальчик. — Не только бесплатный проезд, но ещё и в вагоне-ресторане!
Поезд мчался, тяжело пыхтя, а Гвоздик сидел верхом на цистерне, как генерал на коне, и во время всего пути с наслаждением потягивал бензин из резинового шланга.
Когда состав подошёл к первой станции, мальчик слез. В дороге он хорошо отдохнул, наелся досыта и теперь отправился искать работу: он не забыл о своём обещании — заработать деньги и расплатиться с долгами.
«Я буду механиком, — подумал он. — Пожалуй, это самая подходящая для меня профессия».
Без особого труда Гвоздику удалось устроиться на небольшом заводе. Ему не терпелось как можно скорее начать работу, но не успел он войти в машинное отделение, как взлетел на воздух, словно кто-то поднял его за шиворот, — механического мальчика притянул к себе огромный магнит. Гвоздик повис на нём, болтая ногами.
— Что это за шутки? — закричал он. — На помощь! Освободите меня! — Пришлось остановить машину; со всех сторон сбежались рабочие, чтобы общими усилиями оторвать железного мальчика от магнита.
Тогда Гвоздик попробовал работать продавцом в посудной лавке, но через четверть часа за прилавком не осталось ни одного целого стакана: как только он брал что-нибудь в руки, всё моментально разбивалось. Из посудной лавки его тоже уволили.
Гвоздик не падал духом; он пустился на поиски другой работы и вскоре нашёл себе место лифтёра, но и здесь ему не повезло: под тяжестью механического мальчика лифт не двигался с места, если даже нажимали на все кнопки сразу. Гвоздика снова уволили, и больше он уже не нашёл себе работы.
Прошло несколько дней. Голодный и усталый, Гвоздик не знал, что дальше делать. Однажды вечером он бродил по городу и думал о том, какой он несчастный. Вдруг мальчик нечаянно наступил на что-то и услышал пронзительный крик:
— Ой! Что за безобразие?! Разве вы не видите, куда ставите ноги?!
На ступеньке сидела девочка и держалась за ногу. Девочка была маленькой, худенькой, с болезненным, но миловидным личиком; две светлые косички спускались ей на грудь.
— Как тебя зовут? — спросил Гвоздик.
— Перлина, — ответила девочка.
— Что ты делаешь так поздно на улице?
— Я не могу вернуться домой без денег, иначе старуха, у которой я живу с тех пор, как стала сиротой, побьёт меня. А просить милостыню мне надоело.
Тут по её прелестному личику, точно из двух невидимых краников, полились слёзы.
— Ах, какая я несчастная!.. Со вчерашнего дня я ничего не ела.
Гвоздику нечего было дать Перлине поесть, но тяжёлые вздохи и слёзы девочки его так взволновали, что он постарался её утешить.
— Я тебя понимаю, — сказал он. — У меня, правда, есть папа, но я не могу к нему вернуться. А ты не плачь, посмотри-ка…
Гвоздик сделал весёлое лицо и стал прыгать и вертеться во все стороны. Это было так забавно, что Перлина улыбнулась сквозь слёзы:
— Ой, какой ты смешной, совсем как Буратино!..
Гвоздик погладил её по щеке, но Перлина вскрикнула от боли — железная ладошка чуть не содрала кожу с её лица.
— Я не хотел тебя обидеть, — испуганно пробормотал Гвоздик. — Я тебе друг; ты меня не бойся. Хочешь, я провожу тебя домой?
Девочка согласилась. Гвоздик взял её за руку, и они пошли.
ГЛАВА XБедняки тоже должны есть
ерлина жила на окраине города в деревянной лачужке, крохотной, словно ореховая скорлупа.
Едва дети переступили порог, как старуха набросилась на девочку:
— Как ты смеешь, негодница, в такой поздний час возвращаться домой? Сдаётся мне, что ты не принесла ни гроша.
И не успела Перлина ответить, как старая ведьма дала ей такую пощёчину, что слёзы ручьём полились из глаз девочки. Гвоздик, остановившийся было у порога, бросился защищать Перлину.
— Стыдно должно быть вам, синьора; так не поступают с голодной девочкой, да ещё круглой сиротой!
— А ты откуда взялся? — закричала старуха. — Мне не нужны советчики в моём доме. Вот я тебе покажу!..
И, довольная тем, что может избить двоих вместо одного, она залепила Гвоздику пощёчину, но — о ужас! — от боли чуть не лишилась сознания: вся рука у неё превратилась в сплошной синяк. Только тогда старуха заметила, что Гвоздик был железный. От испуга она пробормотала что-то и не решилась больше бить Перлину.
Гвоздик остался ночевать в лачужке. Он послушно улёгся у кровати Перлины. Девочка сняла с постели одеяло и заставила Гвоздика хорошенько укрыться.
Наутро старуха, впервые в жизни вежливо, попросила Перлину пойти достать чего-нибудь поесть.
Дети, взявшись за руки, вышли из дому. По дороге девочка объяснила Гвоздику, что им надо делать.
— Город наш очень бедный. Те, у кого нет денег, вынуждены искать пищу на свалках среди отбросов, но я самая маленькая и самая слабая, и мне никогда ничего не достаётся.
— Ведь сегодня ты не одна, — сказал Гвоздик. — Вместе мы обязательно достанем какую-нибудь еду или вещь, которую можно будет продать и получить за неё деньги.
Свалка была оцеплена полицейскими, а бедняки, стоя в очереди, с нетерпением ждали, когда им позволят туда пройти. Наконец сержант протрубил сигнал, полицейские отошли в сторону, и люди, как голодная саранча, бросились на свалку.
Перлина и Гвоздик не отставали от других; но напрасно они в четыре руки шарили среди отбросов, — ничего съестного там не оказалось. Бедняки возмущались: ни одной обглоданной косточки! Ни одной пустой банки из-под мясных консервов, которую можно было бы вытереть корочкой хлеба! Это возмутительно!
Начальник охраны пожимал плечами, как бы говоря: «Ничего не поделаешь, город бедный…»
Вдруг Гвоздик шепнул на ухо Перлине:
— Смотри, какая чудесная железная балка! Что ты скажешь, если я её вырву? Ведь мы сможем её продать!
Балка торчала из стены небольшого особняка. Гвоздик ощупал своими железными пальцами стену, затем ухватился и — раз! — одним рывком выдернул балку. Но не успел он засмеяться от радости, как стена, лишённая опоры, рухнула.
И вот случилось нечто необыкновенное: вместе с кирпичами на бедняков посыпались булки, пачки печенья, банки с мясом, кильками и даже с куриными консервами. Никто из бедняков никогда не видел сразу столько продуктов. В мгновенье ока, несмотря на протесты охраны, бедняки расхватали булки, печенье и банки с консервами.
— Это же склад! Сколько вкусных вещей лежало тут зря, а мы ничего не знали! Какое безобразие! — возмущались бедняки.
— Да здравствует Гвоздик! Это он помог нам обнаружить такую массу продуктов.
Так в один миг Гвоздик стал лучшим другом бедняков и настоящим героем; двадцать человек подняли его на руки и торжественно понесли домой.
ГЛАВА XIСтаруха хоронит Гвоздика
ерлина и Гвоздик вернулись домой с большим запасом еды. Но, несмотря на это, старуха ненавидела железного мальчика, — ведь в его присутствии она не могла бить Перлину.
Однако дети не обращали внимания на старую ведьму; они подружились и теперь целые дни проводили вместе.
Рано утром Перлина заплетала себе косички и умывалась холодной водой. Гвоздик каждый раз беспокоился за неё:
— Перлина, что ты делаешь? От воды тебе будет плохо, ты заржавеешь и не сможешь больше двигаться; не мойся, я тебя очень прошу!
Перлина смеялась и успокаивала его:
— Я ведь не железная куколка, как ты, а настоящая девочка.
Гвоздику становилось не по себе, но он слишком любил Перлину, чтобы сердиться на неё.
Они покидали лачужку на рассвете и, держась за руки, обходили весь город. Гвоздик искал работу, чтобы послать немного денег папе Пилукке, но хозяева, после того как он разоблачил их, обнаружив спрятанный склад, не желали с ним даже разговаривать.
Однажды вечером дети попали под проливной дождь. Перлина, зная, как опасна для Гвоздика вода, накинула на него свой шерстяной платок, и они побежали домой.
Но, несмотря на то, что дома Перлина тотчас же насухо вытерла своего друга полотенцем, он почувствовал сильные боли в суставах.
— Ты не пугайся, но мне кажется, что у меня внутри что-то заржавело… — повторял он.
Встревоженная Перлина уложила мальчика в постель, укутала в тёплое одеяло, но и это не помогло: Гвоздик заболел.
Старуха, увидев, что он не может больше двигаться, обрадовалась, — она ведь мечтала избавиться от железного мальчишки.
Зато Перлина превзошла все ожидания. Кто мог бы подумать, что в такой хрупкой и нежной девочке столько силы и стойкости? Любовь и благодарность к Гвоздику придавали ей мужество.
Каждый день она выходила из дому, чтобы достать немного машинного масла. Это было единственное лекарство, которое могло спасти Гвоздика. Перлина бегала по всему городу: она собирала и продавала тряпки, куски бумаги, старое железо, выполняла всевозможные поручения, стирала бельё в богатых домах и вечером возвращалась домой, крепко прижимая к груди бутылочку масла.
Девочке не приходило в голову, что злая старуха каждый раз украдкой подменяла масло водой. И, когда Перлина, сидя у постели Гвоздика, поднимала его голову с подушки и через воронку поила его, она не подозревала, что давала ему не целительное масло, а смертельную для него воду.
Гвоздику становилось всё хуже и хуже.
— Перлина, мне плохо… — стонал он. — Но ты не должна так убиваться из-за меня; я стал теперь куском старого заржавленного железа, — унеси и брось меня на улице…
— Хорошей подругой была бы я, если бы не заботилась о тебе, — возмущалась Перлина. — Я спасу тебя, вот увидишь! Ты — моя железная куколка, и я тебя очень люблю.
И хотя девочка всё больше и больше худела от непосильной работы, она не переставала каждый день добывать для своего друга масло, а злая старуха всё подменяла и подменяла его водой.
Однажды Гвоздик, уже весь покрытый ржавчиной, пробормотал:
— Дорогая Перлина, когда я умру, напиши папе Пилукке, что я много думал о нём и умер счастливый, — ведь я нашёл себе сестричку. — Тяжёлый кашель прерывал каждое его слово.
Перлина убежала от него, крепко сжав губы, чтобы не расплакаться. Она стала стучать во все двери, выпрашивая хоть каплю масла, но никто не хотел её даже слушать.
Когда старуха осталась одна, она подошла к Гвоздику; механический мальчик не подавал уже никаких признаков жизни. Своими костлявыми пальцами она постучала по железной груди — раздался глухой и мрачный звук, словно стучали по пустому железному панцирю. Старуха позвала:
— Гвоздик!
Но он не открыл глаз. Она пощекотала его гвоздём, но мальчик не пошевельнулся.
— Он умер! — радостно воскликнула старуха. — Наконец-то я от него избавилась! Теперь я смогу бить Перлину, сколько захочу.
Она поспешно подняла Гвоздика, который болтался, точно марионетка без нитей, и, шатаясь, вся красная от натуги, потащила его на свалку.
Там старуха огляделась: поблизости никого не было. Тогда она кинула Гвоздика на кучу мусора и забросала его всяким хламом.
ГЛАВА XIIДрузья спасают Гвоздика
дин нищий, придя на свалку, увидел кусок железа и потянул его к себе. Но представьте ужас этого человека, когда из-под груды отбросов появился неподвижный, заржавленный Гвоздик. Тотчас же вокруг него столпились бедняки и стали с грустью рассматривать почти неузнаваемого механического мальчика.
— Несчастный Гвоздик! Он был нам другом… — сказал один из бедняков. — Это он обнаружил склад с продуктами. Какая печальная участь постигла его! Он умер от ржавчины.
— Он действительно умер? — спросил другой.
— Увы, ничего не поделаешь. Разве ты не видишь, во что он превратился? Теперь это просто старое железо. Я не хочу оскорбить его память, но полагаю, что Гвоздик не отказался бы сослужить нам службу и после смерти.
Продукты давно кончились; люди были голодны, и нищий подумал, что ничего плохого не будет, если продать Гвоздика литейщику, который скупает железный лом.
Бедняки согласились, но так как за железного мальчика можно было выручить очень небольшую сумму, то они решили кинуть жребий, кому выпадет на долю продать его. Так и сделали.
Выигравший с грустью взвалил железного мальчика на плечи.
— Бедный Гвоздик! — вздохнул он. — Мы похороним тебя так, как подобает — в прекрасной плавильной печи.
Нищий направился в литейную мастерскую, а остальные бедняки, мимо которых он проходил, снимали шляпы, точно перед похоронной процессией.
Когда Перлина вернулась домой, старая мегера, злорадно улыбаясь, заявила, что она выбросила железного мальчика на свалку.
— Неблагодарная! — воскликнула девочка. — Как могла ты выбросить того, кто сделал тебе столько добра?! Я никогда больше не вернусь сюда! — И, сколько ни пыталась старуха удержать девочку, она вырвалась и убежала.
На свалке Перлина ничего не нашла. В то время как она, отчаянно плача, рылась среди отбросов, подошли Лилло и Лалло.
— Что ты ищешь, Перлина? — спросил Лилло — смышлёный мальчуган, повсюду таскавший за собой своего младшего брата, Лалло.
Узнав, в чём дело, Лилло свистнул — и на свалку сбежались его друзья, а так как все они очень любили Перлину, то стали её утешать и думать, как бы ей помочь.
В это время на улице показался бедняк; он с грустью подсчитывал мелочь и тяжело вздыхал: «Дорогой Гвоздик, извини меня, но я не мог поступить иначе… У меня дома трое голодных ребятишек…»
Это был как раз тот самый нищий, который продал Гвоздика.
Перлина, узнав от него обо всём, закричала:
— Скорей, в литейную! Может быть, ещё не поздно!
Перлина неслась быстрее всех; за ней с трудом поспевал Лилло, на спине у которого сидел Лалло. А за ними бежали все остальные. К счастью, литейная мастерская была близко. Ребята ворвались в неё с быстротой кометы, упавшей с неба, как раз в тот момент, когда хозяин мастерской, взяв Гвоздика, собирался бросить его в плавильную печь.
— Какая забавная кукла! — бормотал он. — Я никогда не видел ничего подобного… Но железо, кажется, хорошее.
Увидев, что литейщик собирается бросить Гвоздика в плавильную печь, дети замерли, точно парализованные. Только Лилло не упал духом. Он поручил своего братишку Перлине, а сам подбежал к хозяину.
— Постойте! — закричал он. — Послушайте сначала, что я вам скажу!
— Приходи потом. Разве ты не видишь, что я занят?
— Потом будет поздно, — смело ответил Лилло. — Я очень тороплюсь. Вы ведь покупаете старое железо, так вот я хочу предложить вам…
И с важным видом Лилло вытащил из кармана гвоздь:
— Видите, какое хорошее железо. Сколько вы дадите мне за него?
Литейщик свысока посмотрел на мальчика.
— Я не намерен с тобой шутить. Уходи отсюда; мне нужно расплавить эту куклу…
— Подождите минутку. Если вас не интересует гвоздь, я могу вам предложить что-нибудь другое: — Лилло достал из кармана сломанный перочинный ножик: — Может быть, вы купите это?
— Ну, хватит! — не выдержал литейщик и, отложив Гвоздика в сторону, подошёл к Лилло. — Железо я покупаю килограммами, а не граммами!
Но Лилло, точно фокусник, крича и размахивая руками, принялся вытаскивать из карманов и предлагать хозяину медную монетку, половинку ножниц и согнутый ключ. Перлина сразу же сообразила, что Лилло старается отвлечь внимание литейщика; остальное зависело от нее. На цыпочках она подвела ребят к Гвоздику, лежавшему возле печи, и…
Терпение хозяина, в конце концов, лопнуло:
— Уходи отсюда, или я тебя вышвырну! Мне некогда терять с тобой время! — Но, отстранив Лилло, чтобы снова приступить к работе, литейщик разинул рот от удивления — железная кукла исчезла! Хозяин повернулся к Лилло, но чуть было не упал в обморок: мальчишки и след простыл!
ГЛАВА XIIIГорькие слёзы Перлины и сладость дружбы
илло догнал Перлину, Лалло и всех остальных товарищей. Ребята притащили Гвоздика под мост и прежде всего решили проверить, жив он ещё или нет. В один миг они раздобыли масло, маслёнки, тряпки и жидкость для чистки металлов.
— Может быть, он ещё не совсем умер, — бормотала Перлина, смазывая маслом суставы Гвоздика. Остальные, высунув от усердия языки, скребли, тёрли и начищали металлического мальчика. Через час Гвоздик был чистым и сверкающим, как новенький, но не подавал никаких признаков жизни; казалось, что он спит.
— Он совсем умер! Бедный Гвоздик!.. — воскликнула тогда Перлина и заплакала. В отчаянии она обняла куклу, которая лежала без движения, с открытым ртом. Горе Перлины было так велико, что слёзы ручьями текли у неё из глаз. И вдруг одна слезинка попала прямо в рот Гвоздику.
Он вздрогнул и стремительно, точно внезапно сорвавшаяся пружина, вскочил на ноги. Кашляя, отплёвываясь и гримасничая, Гвоздик завопил:
— Ой, какая горечь! Спасите! На помощь! Меня отравили!
От горя слёзы Перлины действительно стали такими горькими, что пробудили Гвоздика к жизни после столь длительного обморока.
Когда он узнал обо всём, что сделала для него девочка, он в порыве благодарности так крепко обнял её, что Перлина чуть не потеряла сознание. Вне себя от радости, она схватила за руки товарищей и весело закружилась с ними вокруг выздоровевшего Гвоздика.
В этот день Гвоздик понял, как много у него друзей. А дружба, даже для железного мальчика с сердцем, сделанным из алюминиевого кофейника, — великое счастье.
Надо сказать, что друзья Гвоздика не были примерными мальчиками, а напротив — отъявленными шалунами, но этим они нравились Гвоздику ещё больше; и он сразу же нашёл с ними общий язык. Благородный и великодушный, он тут же стал думать, как бы ему получше отблагодарить своих друзей за то, что они спасли ему жизнь.
Прежде всего было решено совершить «большой набег» на сад одного противного скупого богача, — там было столько фруктов, что их хватило бы на весь город. Но богатый хозяин предпочитал, чтобы фрукты гнили на ветках, и окружил сад колючей проволокой, а всю стену утыкал острыми черепками.
— Предоставьте это дело мне! — воскликнул Гвоздик.
Одним прыжком он очутился на стене, разорвал проволоку и во все стороны ногами-утюгами раскидал черепки. Теперь уже для остальных не представляло никакого труда перелезть через забор в сад. За пять минут ребята набрали столько фруктов, что если бы съели их все сразу, то на всю жизнь получили бы расстройство желудка. Но уж наелись они досыта. Лилло продал по дешёвой цене остатки, а на вырученные деньги купил футбольный мяч.
Вообразите себе радость Гвоздика, когда его пригласили играть в футбол! Ему объяснили правила игры и, так как он был сильным и крепким, поставили его центральным нападающим.
— Гвоздик, смелей! — крикнула ему Перлина.
Гвоздик сделал несколько ударов, и вокруг него образовалась пустота. Противники, сплошь в шишках и синяках, полетели вверх тормашками и так остались лежать на поле; а Гвоздик забил им в ворота семь мячей подряд.
— Дорогой Гвоздик, — сказал Лилло, — мне очень жаль, но так нельзя. Ты будешь играть в защите.
Железного мальчика поставили третьим, но он бил с такой силой, что мяч не выдержал и лопнул. Огорчённый Гвоздик прислонился к воротам, но учинил новую беду: шесты, перекладина и сетка — всё рухнуло! К счастью, Перлина догадалась набить мяч тряпками и зашить его; можно было продолжать игру. Но теперь уже Гвоздику пришлось довольствоваться ролью судьи.
ГЛАВА XIVПисьмо от папы Пилукки
воздик был счастлив и даже забыл о папе Пилукке и о своём обещании привезти ему Деньги, чтобы уплатить Чичетти долги.
Но однажды вечером, лёжа под мостом рядом с Перлиной, он почувствовал, как тревожно задрожал металлический хохолок, который, словно антенна, торчал у него на голове.
— Какое странное ощущение! — пробормотал он. — Будто кто-то зовёт меня на помощь. — Но, увидев озабоченное лицо Перлины, добавил: — Нет, Ничего, просто грустная мысль пришла мне в голову; теперь уже всё прошло…
Гвоздик, такой рассеянный, даже не подумал о том, что папа Пилукка мог звать его на помощь.
А это было именно так.
Спустя несколько дней, когда Гвоздик беззаботно играл со своими друзьями, почтальон подал ему письмо. На конверте было написано:
«Гвоздику, механическому мальчику, где бы он ни находился».
А так как механический мальчик был только один на свете, письмо до него дошло.
Перлина вслух прочла ему письмо:
«Дорогой Гвоздик, —
писал Пилукка, —
я очень беспокоюсь о тебе. Как ты поживаешь? Почему не даёшь о себе знать? Мне бы очень хотелось получить от тебя весточку. Чичетти добился того, что меня посадили в тюрьму за неуплату долгов. Но ты не расстраивайся, лишь бы тебе было хорошо. Пиши мне. Целую тебя много раз.
Пока Перлина читала, Гвоздик весь дрожал, словно дотронулся до электрического провода, и от стыда готов был сам себе надавать пощёчин.
— Как мог я забыть моего бедного папу! — воскликнул он под конец, заламывая руки, которые при этом страшно заскрипели. — Я играл, развлекался, а папа Пилукка всё это время сидел в тюрьме! Я должен сейчас же вернуться к нему!
Перлина, Лилло, Лалло и все остальные молча смотрели на Гвоздика. Затем Перлина положила ему руку на плечо и спросила упавшим голосом:
— Значит, теперь мы должны расстаться? — У неё не было никого на свете, Гвоздик был её единственным настоящим другом. Он знал это и очень любил Перлину.
— Мы никогда не расстанемся! — сказал он, глядя ей в глаза. — Ты поедешь со мной. Когда папа Пилукка увидит тебя, он обязательно тебя полюбит, несмотря на то, что ты настоящая девочка.
Быстрее всего можно было добраться до Пилукки поездом, но нужно было раздобыть деньги на два билета. Тут у Лилло, как всегда, возникла гениальная идея устроить на площади театральное представление.
— Ты, Гвоздик, будешь изображать Буратино и выполнять всё, что я тебе прикажу. Увидишь, все примут тебя за новую необыкновенную марионетку.
Так они и сделали. Всё удалось на славу! В маленьком, наскоро сделанном театре Гвоздик, смешной и послушный, выполнял приказания Лилло, и зрители, удивляясь, как это кукла может двигаться без нитей, смеялись до упаду.
Ребята собрали много мелких денег, но их хватило только на один билет. Чтобы не терять времени на второе представление, решили, что Перлина поедет по всем правилам, с билетом, а Гвоздик — зайцем, в старом чемодане. Попробовали… но Перлина не могла даже сдвинуть с места чемодан. Ведь внутри лежал согнувшись в три погибели Гвоздик. Тогда у Лилло возникла другая идея — приделать к чемодану колёсики.
Итак, Перлина появилась на вокзале, как настоящая дама: с билетом в руках, за ней мальчики катили моторизованный чемодан.
Но вот ребята прижались губами к замочной скважине и зашептали:
— Счастливого пути, Гвоздик!
В ответ на это изнутри послышался тоненький взволнованный голосок:
— Прощайте, друзья! Я вас никогда не забуду!
Для того, чтобы внести чемодан в вагон, потребовались четыре самых сильных носильщика. Потом Перлина замахала из окна платочком, начальник станции дал свисток, и поезд тронулся.
ГЛАВА XVДорожное приключение или Стальная кукла
вагоне третьего класса Перлина забилась в угол, а Гвоздик, спрятанный в чемодане, оказался на багажной сетке. Вдруг от резкого толчка чемодан открылся и Гвоздик, весь скорчившийся, упал к ногам пассажиров и чуть было не проломил пол.
— Синьоры пассажиры, — взмолилась Перлина, — пожалуйста, не выдавайте нас!..
Пассажиры были растроганы и обещали хранить тайну. Больше того, они стали доставать из своих сумок и корзинок булочки, апельсины и угощать ими ребят. Нежный стальной желудок Гвоздика не переносил такой пищи, а потому мальчик украдкой передавал свою долю Перлине, которая была голодна, как волк. В то время как они весело болтали, дверь купе внезапно отворилась и вошёл контролёр. Гвоздик растерялся. Но Перлина, которая могла обхитрить любого хитреца, схватила механического мальчика и положила себе на колени.
— Не дыши! — шепнула она Гвоздику и стала завязывать ему на голове бант.
— Билет! — проворчал контролёр, проверив билет Перлины и тыча пальцем в Гвоздика.
— С каких это пор куклы ездят по билетам? — возмутилась Перлина.
Но контролёра это не убедило:
— Какая же это кукла! Я ещё в жизни своей не видел железных кукол!
— А разве когда-нибудь вы видели железного пассажира? — насмешливо спросила Перлина, и все присутствующие разразились дружным смехом.
— Но эта «штука» двигается! Я видел своими глазами!
— Это заводная кукла. Смотрите, стоит мне нажать вот здесь, она открывает глаза и говорит «мама»…
Перлина нажала пальцем Гвоздику на, грудь, и он, поняв, в чём дело, открыл глаза, но так как он не привык говорить «мама», то сказал «папа».
— Механизм действует не совсем исправно, — заметила Перлина.
Контролёр, не зная, что возразить, ушёл, почёсывая затылок.
Перлина не в силах была больше держать на коленях такой груз, и Гвоздик встал. Но едва он поднялся на ноги, как в купе снова ворвался контролёр:
— Я всё видел! С вас штраф! — закричал он. — Нечего притворяться стальной куклой и ездить без билета!
В мгновение ока Гвоздик дёрнул тормоз, остановил поезд, распахнул дверь, схватил Перлину и вместе с ней выпрыгнул из вагона. Не успели окружающие оглянуться, как дети были уже далеко, а контролёр, стоя в дверях вагона, с досады бросил на землю шапку, обшитую галуном, и закричал:
— Это был бы тысячный штраф в моей жизни!
Бедняга! От горя даже слёзы появились у него на глазах…
Избежав опасности, Перлина и Гвоздик шли целый день, пока девочка совсем не выбилась из сил. К счастью, мимо проезжала повозка, на которую им разрешили сесть.
Но Гвоздик был таким тяжёлым, что, как только он взобрался на козлы, старая кляча остановилась, и никакими силами её нельзя было сдвинуть с места. Тогда Гвоздик (ведь ему хотелось скорее попасть в город) предложил:
— Синьор извозчик, поставьте лошадь на повозку, пусть она отдохнёт, а везти попробую я.
Так они и сделали. Целый час Гвоздик бежал во всю прыть, сжимая в руках оглобли, пока вдали не показался город, где сидел в тюрьме папа Пилукка.
— Папа! — закричал Гвоздик, побежав ещё быстрее. — Скоро я тебя освобожу.
ГЛАВА XVIГвоздик сквозь решётку обнимает папу Пилукку
огда приехали в город, Гвоздик бросил оглобли и, держа за руку Перлину, помчался к тюрьме. Он бежал так быстро, что девочка даже не успевала ставить ноги на землю, а неслась за ним по воздуху, как развевающийся флажок. Гвоздику хотелось скорее увидеть папу Пилукку, и он, чтобы сократить свой путь, срезал углы домов, обрушивал стены и, как снаряд, пробивал автобусы, полные людей.
Вдруг Гвоздик резко затормозил, и Перлина со всего размаху налетела на него сзади и сильно ударилась.
— Ты подожди меня здесь, — пропыхтел Гвоздик, — а я побегу к папе Пилукке.
Ощупывая шишку, моментально вскочившую на лбу, Перлина всё же нашла в себе мужество улыбнуться.
— Желаю тебе удачи, Гвоздик! — сказала она, радуясь тому, что её друг, наконец, снова сможет обнять своего отца.
Гвоздик бежал вдоль тюремной стены и кричал изо всех сил:
— Где ты, папа Пилукка? Это я, твой Гвоздик!
За железной решёткой одного из окошек показалась лысая голова папы Пилукки:
— Сын мой, я здесь!
Гвоздик подпрыгнул и, ухватившись за решётку, крепко-крепко обнял старика, который от волнения не в состоянии был произнести ни слова.
— Извините меня, папочка! — шептал Гвоздик. — Я забыл о вас, я был плохим сыном! Но теперь я буду хорошим! Вам не придётся больше страдать из-за меня!
Пилукка был очень взволнован и лишь бормотал слова, которые казались Гвоздику совершенно бессмысленными:
— Как ты похудел! Ты ничего не кушал?.. Ах, какой ты бледный! Гвоздик, сын мой, скажи правду, — здоров ли ты?
Подобные слова говорят все родители на свете, когда после долгой разлуки встречают своих детей, и Пилукка не представлял собой исключения, несмотря на то, что сын его был исключительным.
Гвоздик крепко обнимал отца, держась одной рукой за тюремную решётку. Это смягчило бы и каменное сердце, но сердце жандарма, стоявшего на страже, не смягчилось по той простой причине, что сердца у него вовсе не было, и поэтому, как только появился железный мальчик, жандарм, злорадно улыбаясь, куда-то убежал.
Гвоздик, покрыв поцелуями, синяками и шишками лицо папы Пилукки, спрыгнул на землю и закричал:
— Теперь я вас освобожу! Ни одной минуты вы больше не будете в тюрьме!
Железный мальчик тут же принялся головой и ногами пробивать стену, стараясь проделать отверстие, в которое смог бы выйти его отец. Но стена, сделанная из железобетона, не поддавалась. В то время как Гвоздик усердствовал, послышался какой-то странный грохот.
— Осторожнее, Гвоздик! — закричал Пилукка. — Убегай, а то и ты угодишь в тюрьму!..
Гвоздик обернулся. К тюрьме приближался танк; нм управлял разъярённый Чичетти. Перед танком бежал жандарм, выдавший мальчика.
Гвоздик увидел того, кто посадил в тюрьму его отца; он рванулся на врага и готов был расправиться с ним, но Пилукка закричал:
— Спасайся, Гвоздик! Это злые машины! Тебе с ними не справиться! Беги отсюда!.. И возьми вот это, оно может тебе пригодиться, чтобы освободить меня!
Гвоздик поймал на лету предмет, брошенный ему папой Пилуккой; это был консервный нож, который учёный смастерил, сидя в тюрьме. Прощаться было некогда. Гвоздик послал папе воздушный поцелуй и побежал.
ГЛАВА XVIIБегство
воздик добежал до того места, где его ждала Перлина. Вместе они направились в соседний парк и, спрятавшись в кустах, стали ожидать наступления ночи. Железный мальчик, сжимая в руках консервный нож, дрожал от досады и гнева.
Перлина пыталась успокоить и ободрить его:
— Увидишь, всё будет хорошо. Я уверена, что ты освободишь папу!
Наступила ночь, но от нетерпения ни девочка, ни мальчик не могли сомкнуть глаз. Перлина, со свойственной ей предусмотрительностью, шила из тряпок мягкие туфли, — ведь Гвоздик должен подойти к тюрьме без малейшего шума.
А он тем временем готовился к встрече со стражей — занимался боксом. Большие деревья служили ему тренировочными мешками, и при каждом ударе валилось одно из них.
— Ну, теперь я в форме! — сказал Гвоздик, довольный собой. — Теперь они дорого заплатят за зло, причинённое моему родному старичку!
Наконец наступило время действовать. Недалёк был рассвет. Перлина и Гвоздик в темноте, крадучись, направились к тюрьме. В мягких туфлях Гвоздик ступал легко, как балерина. Но, когда дети подошли к тюрьме, Перлина испугалась — танк, вооружённый огромной пушкой, стоял на страже как раз перед камерой Пилукки.
— Не бойся, — прошептал Гвоздик, — папа всё предвидел; для этого он дал мне консервный нож! Ты жди меня здесь и смотри…
Размахивая консервным ножом, точно саблей, мальчик на цыпочках приблизился к танку; внутри танка, примостившись на стуле, спал караульный. Ещё бы, под защитой такой брони ему нечего было бояться! И танк тоже, устав после тяжёлого дня работы, безмятежно спал, легко похрапывая мотором. Но вдруг танк пронзительно заскрежетал от боли — Гвоздик со всей силы всадил ему в бок консервный нож и вскрыл бронированную машину, как коробку сардин.
Но даже в разломанном пополам танке караульный продолжал спать. Вдруг он потянулся и воскликнул:
— Чёрт возьми, что-то стало прохладно; должно быть, здесь сквозняк… — Но, открыв глаза, он увидел над собой звёздное небо.
— Караул! — закричал он тогда, убегая, словно ошпаренный. — Вскрыли танк, будто коробку сардин! На помощь! Я не хочу, чтобы меня уничтожили, как сардинку!
В тот же самый миг за решёткой появилась лысая голова Пилукки.
— Молодец, Гвоздик! Теперь, прежде чем прибудет подкрепление, ломай решётку!
При помощи консервного ножа взломать решетку было сущим пустяком: железные прутья отскакивали, как зубочистки. Пилукка спрыгнул вниз, и Гвоздик поймал его на лету. Затем они все трое бросились бежать.
Пилукка не ошибся, — можно было подумать, что в городе случилось землетрясение: все дома задрожали и послышался оглушительный грохот. Рассвирепевший Чичетти приближался во главе тысячи полицейских, пятидесяти танков и сотни пушек.
— Тому, кто поймает Гвоздика и Пилукку, — кричал он с башни своего танка, — я оплачу годичный отпуск на берегу моря! Но, если упустите их, всех вас посажу в тюрьму!
ГЛАВА XVIIIДаже у танков есть сердце
ем временем Гвоздик тащил за собой Пилукку и Перлину и изо всех сил старался, как можно дальше уйти от бронированной армии и её взбесившегося главнокомандующего Чичетти. Преследователи трижды обежали вокруг города, но всё не могли поймать Гвоздика. Казалось, в каждой ноге у него двигался поршень. Но в конце концов обходным манёвром преследователям удалось догнать беглецов и прижать к стене, которую Гвоздик уже не смог проломить. Чичетти приказал окружить беглецов танками, а пушкам принять положение «наготове».
— Попались! — воскликнул в отчаянии папа Пилукка. — Гвоздик, сын мой, в какую беду втянул я тебя!
Но Гвоздик думал иначе:
— Смотрите за Перлиной, папа! Мне пришла в голову идея, — сказал он и, заслонив собою Перлину и Пилукку, повернулся к полицейским, готовым броситься в атаку.
— Сёстры-машины! — закричал механический мальчик. — Выслушайте меня!
Что это?! Он сошёл с ума! Нет, Гвоздик рассуждал вполне здраво. Разве не был он такой же машиной, как эти танки и пушки? А потому нет ничего удивительного в том, что он обращался к ним; он знал: они поймут его.
— Сёстры-машины, не слушайте тех, кто толкает вас на бесчестные поступки! Машины изобретены для того, чтобы творить добро, чтобы помогать людям в работе! А вы что делаете? Вы — машины войны, помогаете насильникам! Я удивляюсь тебе, сестрица-пушка! На твоём месте я не стрелял бы в невинных! А ты, братец-броневик, — тебе не стыдно помогать тому, кто преследует слабого старика Пилукку?
Чичетти и полицейские были ошеломлены: подобного выступления они никогда ещё не слышали. Но ещё больше удивились сами машины, — ведь эти замечательные слова были сказаны такой же машиной, как они, сделанной из той же плоти и крови, то есть, извините, из того же самого железа.
— Машины, ваш долг приносить людям пользу! Подумайте о том, как стали бы вас осуждать ваши братья тракторы, бо́роны, станки и все остальные трудолюбивые и мирные машины!
Если при этих словах военные машины не покраснели от стыда, то лишь потому, что были покрыты свежей краской. Старая пушка разволновалась до того, что у неё начались спазмы в желудке, то есть в задней части орудия, и одним залпом она выбросила снаряд, который был у неё внутри. Один танк, новёхонький, с иголочки, юный мечтатель, так расчувствовался, что крупные слёзы бензина потекли у него из всех отверстий, а из носу, то есть из дула пушки, у него закапали крупные капли масла.
— Довольно! В атаку! — закричал тогда выведенный из себя Чичетти. — Хватайте его, пусть он замолчит!
Но напрасно полицейские давили на педали и нажимали рычаги — машины не двигались. А один рассерженный танк даже затопал гусеницами по земле:
— Я не сдвинусь с места! — кричал он и от злости наступил на ногу Чичетти. Одним словом, все машины поняли, как позорно было их ремесло — ремесло машин войны.
— Переплавьте нас! — требовали машины. — Мы тоже хотим стать плугами, тракторами и станками! Мы хотим приносить пользу!
Увидев смущение полицейских, Гвоздик крикнул:
— От всего сердца спасибо вам, сёстры-машины, — и побежал вместе с Пилуккой и Перлиной.
Чичетти не сдавался.
— Вперёд, трусы! — приказал он растерянным полицейским. — Мы должны схватить негодяев даже без танков и пушек!
ГЛАВА XIXЭлектрический ток делает чудеса, но…
ичетти, во главе целой армии полицейских, продолжал преследовать Гвоздика, Пилукку и Перлину. Полицейских было так много, что они могли меняться, как при эстафетном беге. Первыми стали сдавать старые фельдфебели, затем сержанты, страдавшие плоскостопием, и под конец остались только самые молодые жандармы. Во время этого бега Чичетти даже похудел на пять килограммов, но не сдавался.
— Держите мальчишку! — кричал он. — Гвоздик должен быть моим!
Неожиданную помощь Гвоздику оказали городские ребятишки, которые при виде столь увлекательного преследования сразу же стали на сторону более слабых, что вполне естественно. Дети моментально придумали преинтереснейшую игру: «Кто больше собьёт с ног жандармов».
Каждый пустил в ход всю свою изобретательность: одни привязывали к фонарям верёвки, чтобы полицейские спотыкались о них, другие ловко бросали под ноги преследователей кожуру от бананов, третьи намыливали мостовую. В результате упавших оказалось так много, что ребятам даже не удалось установить, кто же из играющих выиграл.
Но в погоню вступали всё новые и новые отряды полицейских. В конце концов Гвоздик вынужден был остановиться: Пилукка и Перлина совсем выбились из сил… И вот подбежали первые преследователи. Гвоздик остановился посреди улицы и широко расставил ноги. Теперь ему стоило только размахнуться, чтобы жандармы попадали на землю.
Но тут подоспело новое подразделение, и схватка разгорелась снова. Подбежал и Чичетти. Он вопил, размахивая руками:
— Вперёд, трусы! Свяжите его цепями!
Гвоздик мужественно сопротивляйся, но силы противника были слишком велики. Со всех сторон окружённый полицейскими, мальчик крикнул из последних сил:
— Папа, я больше не могу! Бегите хотя бы вы с Перлиной!
До этой минуты Пилукка беспомощно наблюдал за всем происходящим. Но тут у него возникла идея. Показав на столб с электрическими проводами, он воскликнул:
— Гвоздик, хватайся за провода! Не бойся, электричество тебе не опасно!
На столбе висела надпись:
«Трогать запрещается — токи высокого напряжения!»
Одним прыжком Гвоздик оказался наверху и схватился за провода. Ослепительный сноп искр вырвался из его кулака и, сверкая, как лезвие ножа, опустился на полицейских. Они начали дрожать, словно охваченные приступом малярии; ток переходил от одного к другому и добрался, наконец, до самого Чичетти.
— Гвоздик, держись! — крикнул тогда папа Пилукка. — Не выпускай провода из рук до тех пор, пока они не сдадутся!.. А ты, Чичетти, навсегда откажись от Гвоздика, или будешь так плясать всю жизнь!
Гвоздик чувствовал, как все части его железного тела дёргались, словно в пляске святого Витта, и сильный жар пробегал у него по спине. Но он держался. А вот Чичетти не в состоянии был больше терпеть. Стуча зубами, будто кастаньетами, он запросил пощады: «Хватит! Я отказываюсь от всего, только прекратите эту пытку!»
Тогда Гвоздик выпустил провод, и полицейские упали на землю, точно заводные куклы, у которых кончился завод.
— Подпишите, что вы отказываетесь от всяких притязаний на Гвоздика! — приказал Пилукка, протягивая Чичетти лист бумаги. — Иначе я снова прибегну к электричеству!
— Хорошо, хорошо, я подпишу, — пролепетал Чичетти и трясущейся рукой поставил свою подпись.
Гвоздик и Пилукка обнялись, обезумевшие от радости — теперь они были свободны! Перлина тоже прибежала обнять Гвоздика, но тут же отскочила — у него вращались глаза и он как-то странно дрожал. «Не повредило ли ему электричество?» — озабоченно подумала девочка. Но ей не хотелось расстраивать Пилукку и Гвоздика, и она ничего не сказала.
Счастливые, они все трое отправились домой.
ГЛАВА XXДурные последствия электричества
воздик снова увидел дом, в котором он родился; внутри у мальчика всё заскрипело от волнения: наконец-то он сможет жить спокойно с папой и Перлиной, которую Пилукка с радостью принял в свою семью, как родную дочь. Но когда ребята всего квартала гурьбой прибежали поздравить Гвоздика с возвращением, на железного мальчика неожиданно нашёл приступ гнева:
— Что вы смотрите на меня? Я не цирковой клоун! Убирайтесь, а то я вам покажу!
Надо сказать, что с тех пор как по Гвоздику прошёл электрический ток, он не переставал дрожать. Мальчик стал злым и нервным и так сильно был заряжен электричеством, что, как только брал в руки лампочку, — она тотчас же загоралась. Из-за всякого пустяка Гвоздик сердился и так сильно топал ногами-утюгами, что трескались кирпичные полы.
— Может быть, он нездоров, — беспокоилась Перлина, — или раскаивается в том, что взял меня с собой…
Однажды Гвоздик особенно грубо обидел девочку. Всё случилось в отсутствие папы Пилукки. Перлина уходила за провизией и вернулась домой почти с пустой сумкой, — ведь денег было так мало! Но бутылочку масла для Гвоздика она всё-таки купила. Этого масла ему должно было хватить на два дня, а он захотел выпить его сразу.
Перлина пыталась отговорить Гвоздика.
— Тебе будет плохо, — убеждала она его. — Ты хочешь остаться без обеда и ужина до послезавтра? Не капризничай…
Но, когда она отняла у него бутылочку и заперла её в буфет, Гвоздик, в злобе, выломал дверцу и выпил залпом всё масло. Выслушивать упрёки Перлины ему надоело, и он так сильно дёрнул её за косичку, что клок волос остался у него в руке.
Услышав её всхлипывания, Гвоздик рассердился ещё больше:
— Противная, я терпеть тебя не могу, ты мне действуешь на нервы! Уходи из моего дома! — И тут он начал ломать всё, что попадалось ему под руку.
Перлина ужаснулась.
— Ты на самом деле хочешь, чтобы я ушла? — спросила она его со слезами в голосе.
— Конечно! — закричал Гвоздик. — Как ты этого не понимаешь?! Я не хочу больше тебя видеть!
Девочка стала бледной, как полотно. Дрожащим голосом она пробормотала:
— У тебя нет сердца… Прощай… — И, закрыв за собой дверь, ушла, не оборачиваясь.
Гвоздик сразу же раскаялся в своём поступке, но не хотел унижаться и звать её обратно. «Вернётся», — подумал он. Но наступил вечер, а Перлина не возвращалась. Только тогда железный мальчик понял, что действительно стал злым и по собственной вине потерял свою единственную подругу.
— Перлина была права: у меня нет сердца! — в отчаянии воскликнул Гвоздик и заплакал. — Я неблагодарный! — От горя и стыда он бился головой о стену. — Как я буду жить без неё? Она сделала для меня столько добра, а я прогнал её из дому! Ах, папа, я хочу, чтобы у меня в груди было настоящее сердце, а не алюминиевый кофейник!
Увидев отчаяние Гвоздика, Пилукка, которому в голову пришла блестящая мысль, сказал:
— Если ты действительно хочешь иметь настоящее сердце, — так и быть, я сделаю тебе самое благородное и самое доброе на свете — золотое сердце!
ГЛАВА XXIЗолотое сердце Гвоздика
а следующий день папа Пилукка вышел из дому рано утром.
«Гвоздик не виноват в том, что он стал злым, — размышлял старик, — это электричество повредило моему мальчику. Но я его вылечу. Я сделаю ему сердце, какого ещё не было ни у кого на свете».
Некогда Пилукка жил более или менее в достатке и у него были золотые часы, но потом, когда он растратил всё своё состояние на изобретение Гвоздика, он вынужден был заложить часы в ломбард и сейчас направлялся туда, с тем чтобы их выкупить.
В ломбарде было два окошечка: у первого, куда закладывали вещи, стояла длинная очередь бедняков; у второго, где вещи выкупали, — не было никого.
Так как денег на выкуп часов у Пилукки не хватало, он проделал простейшую операцию: на глазах у изумлённого служащего старый учёный достал из кармана щипцы, вырвал у себя два золотых зуба и заложил их. Ради благополучия Гвоздика он отдал бы и оставшиеся у него три собственных зуба.
Получив обратно свои чудесные золотые часы, Пилукка любовно погладил их:
— Гвоздик, сын мой, эти часы будут твоим сердцем! — прошамкал он: ведь после недавней операции он не мог говорить иначе.
Вернувшись домой, папа Пилукка показал своё сокровище Гвоздику, — тот пришёл в неописуемый восторг. Не откладывая дела в долгий ящик, Пилукка велел мальчику лечь на стол, острым скальпелем вскрыл ему грудь в том месте, где у людей находится сердце, и вынул старый алюминиевый кофейник.
— Не удивительно, что такое сердце перестало работать, — воскликнул учёный, — ведь оно всё заржавело!
На место заржавленного кофейника Пилукка с большой осторожностью вложил золотые часы, закрепил их стальным кольцом и запаял отверстие. Затем по проводу отвёл всё накопившееся в Гвоздике электричество в старый аккумулятор и таким образом не только вылечил Гвоздика от неврастении, но и запасся электроэнергией на целый год.
ГЛАВА XXIIПо следам слёз, кажущихся бриллиантами
езутешный Гвоздик побежал по всему городу искать Перлину. Его желание найти её было так велико, что второпях на своём пути он опрокидывал автобусы, деревья и прохожих.
— Перлина, вернись! — звал он. — Где ты? Не покидай меня!.. Прости меня!..
При каждом ударе золотого сердца Гвоздик чувствовал, как в нём растут стыд и угрызения совести. Он расспрашивал о Перлине прохожих, полицейских, искал её следы на земле, нюхал воздух. Но куда там! С его железным носом он не почувствовал бы даже запаха лука.
На помощь механическому мальчику пришли как раз те самые мальчишки, с которыми он поссорился, когда вернулся домой. Увидев опечаленного Гвоздика, дети забыли свои обиды, и один из них сказал:
— Ты ищешь плачущую девочку? Я видел её, она пошла вон туда…
Тотчас же все побежали в ту сторону, где мальчик встретил Перлину: может быть, ещё удастся найти какие-нибудь следы? И дети действительно нашли след. Как обрадовался Гвоздик! В том месте, где видели Перлину, начиналась цепочка блестящих капелек. Она тянулась по тротуару, а затем сворачивала за угол. Это были слёзы, пролитые Перлиной. Они были очень крупными и, не успев ещё высохнуть, сверкали, словно нить бриллиантов!
— Благодарю вас, друзья! — закричал Гвоздик, вне себя от радости и, пыхтя, как паровоз, бросился по сверкающему следу. Ребята в удивлении смотрели на него.
— Как он изменился! — сказал один из них. — Он снова стал прежним Гвоздиком!
Между тем железный мальчик бежал, охваченный беспокойством: «А что, если кто-нибудь вытер или смёл слёзы Перлины?» К счастью, этого не случилось, но произошло нечто другое, очень позабавившее Гвоздика. Один синьор, немного близорукий, принял эти капли за настоящие бриллианты и с жадностью бросился к ним. Представьте себе его разочарование, когда он не нашёл никаких бриллиантов, а только слегка замочил кончики пальцев. Увидев, в какое смешное положение попал этот синьор, другие прохожие притворились, будто не замечают блеска, и Гвоздик нашёл почти все драгоценные капли.
Но вдруг слёзы пропали. Это случилось у самого цирка; он возвышался в центре большой многолюдной площади. Гвоздик, летевший с быстротой молнии, так затормозил, что искры посыпались по мостовой. Какой ужас, единственный след и тот исчез!
Что же произошло? Гвоздик перебрал в голове всё, но не смог догадаться, что случилось на самом деле: Перлина, увидев на улице перед началом представления парад цирковых наездников и клоунов, пришла в такой восторг, что перестала плакать. Она побежала вокруг цирка, в поисках какой-нибудь дырки, чтобы проскользнуть без билета.
Тем временем Гвоздик останавливал всех встречных:
— Вы не видели слёзы? Кто взял их? Скажите, мне это очень важно!..
Но никто, разумеется, не мог ему ничего ответить. Он стал бить себя кулаками по голове; раздался звон, словно ударяли по дну кастрюльки. Но вдруг Гвоздик увидел Перлину… Да! Это была она! Перлина стояла в нескольких шагах от железного мальчика и, разинув рот, смотрела на афишу: она обошла цирк кругом и снова вернулась к входу.
— Перлина! — крикнул Гвоздик и, не успела девочка оглянуться, как он обнял её и поцеловал. — Прости меня, Перлина! Вернись домой!
Вначале девочка встретила его весьма сдержанно, она даже сказала ему:
— Как ты смеешь так развязно себя вести?
От этих слов Гвоздик покраснел (или, вернее, накалился, точно сковородка на огне). Но потом, когда он рассказал Перлине историю заржавленного кофейника и золотого сердца, которое сделал ему папа, девочка поняла, что Гвоздик не был виноват в своей злости. Однако девочка была очень гордая, и Гвоздику долго пришлось уговаривать её вернуться домой.
Трудно обмануть друга; Гвоздик сразу понял, что Перлина в глубине души уже простила его, и от счастья из его сердца вдруг раздалась безудержно весёлая музыка (его золотые часы-сердце не звонили, как будильник, зато это были часы с музыкой: обычно они играли раз в неделю, а сейчас, от радости, они заиграли на пять дней и семь часов раньше времени).
Эти неожиданные звуки сломили последнее сопротивление Перлины, а так как Гвоздик уже держал её за руки, то дети закружились в весёлом танце. Публика, которая направлялась в цирк, останавливалась, думая, что это номер сверх программы. Но Гвоздик и Перлина, глядя друг другу в глаза, не обращали ни на кого внимания. Держась за руки и танцуя, они побежали домой по тому самому пути, который им указывали слёзы Перлины… Но чудо! Как только дети к ним приближались, слёзы, сверкнув в последний раз, испарялись и исчезали.
А в это время Пилукка стоял на пороге своего дома. Увидев танцующих Гвоздика и Перлину, он побежал им навстречу. Глаза его сияли, и от радости он приговаривал:
— Я был бедным одиноким стариком, а теперь я счастлив так, как может быть счастлив только любящий отец. Этим я обязан вам, мои дорогие дети!