в голове консула, и, махнув рукой, он решил заняться ловлей разбойников лишь тогда, когда мисс Торн будет свободна.
Вырвав из записной книжки листок, он набросал несколько слов и передал его Каину.
— Я желал бы этим лишь проверить ваши слова, — произнес он.
— Я доставлю вам ответ завтра ночью, — сказал разбойник, принимая из руки консула записку. — А теперь можете возвращаться домой.
Сказав это, он прошел на задний конец двора и, перепрыгнув через забор, исчез.
В сопровождении мальчика консул возвратился и скоро уснул, утомленный дорогой и пережитым.
На следующий день сэр Бликсфильд только и делал, что принимал от разных мальчиков олово. Несколько раз к нему заходил Фрейберг, но консул ни одним словом не проговорился о случившемся.
Дети не возбуждали ничьего подозрения, и стража свободно пропускала их.
После обеда консул вместе с несколькими корреспондентами вышел гулять на Волгу и тут, взяв с них обет молчания, рассказал о задуманном.
Совещание длилось недолго.
Единогласно было признано, что необходимо, прежде всего, освободить мисс Торн, а затем уже русская полиция пусть ищет похитителей. В том, что преждевременная поимка разбойников будет стоить жизни двум женщинам, никто не сомневался. Поэтому решено было все скрыть от сыщиков, пока мисс Торн и ее секретарша не будут выпущены на свободу.
Возвратившись домой, сэр Бликсфильд заявил Фрейбергу, что желает проверить деньги, и, выслав из комнаты караул, распечатал ящики. Вместе с ним, якобы для проверки, явилось четверо корреспондентов. Пока в комнате стоял Фрейберг, они делали вид, что считают золото, но когда ему надоело смотреть на это, и он вышел из комнаты, все пятеро стали быстро распихивать золото по карманам, в сапоги и за пазуху, заменяя его оловом. Время от времени они выходили и снова возвращались до тех пор, пока все золото не было наконец заменено оловом.
Покончив с этим, сэр Бликсфильд снова запечатал цинковые ящики своей печатью и, впустив в комнату караул, как ни в чем не бывало, удалился вместе с корреспондентами в свое помещение.
Остаток дня все они ходили страшно возбужденные, и лишь несколько бутылок эля немного успокоили их к вечеру. Около одиннадцати часов вечера консул и корреспонденты сделали вид, что ложатся спать. К часу ночи весь дом погрузился в сон.
Ночь выдалась темная, так как все небо покрылось тучами.
Сэр Бликсфильд уже начал было дремать, когда вдруг девятилетняя дочь хозяина, Маша, вошла неслышно в комнату и дотронулась до его плеча.
Сообразив, в чем дело, консул быстро вскочил.
— Вам письма, — зашептала девочка. — Приказали передать, чтобы никто не видел.
И, помолчав немного, она сунула в руку консула два письма, проговорив весело;
— А мне за это целый фунт конфет дали!
Выслав девочку вон, сэр Бликсфильд засветил огонь, разбудил корреспондентов и распечатал письма.
Первое было от мисс Торн.
«Сэр Бликсфильд! — писала пленница. — Умоляю вас слушать наших похитителей, иначе мы погибли. Вашу записку я получила. Пока мы не терпим никакой нужды, но положительно не знаем, где находимся. Можете известить мужа моей секретарши, что его жена благополучно разрешилась от бремени две недели тому назад и теперь уже ходит. У нее родился прехорошенький мальчуган. Похитители прислали к роженице очень хорошую акушерку. Но сегодня нам заявлено категорически, что малейшая попытка с вашей стороны к неисполнению приказаний похитителей повлечет за собою нашу смерть. К нам приставлены четыре вооруженных человека, которым приказано заколоть нас, если поступит сигнал. Умоляем, спасите нас!
Ваша преданная Торн».
Другое письмо было от самого Каина и заключало в себе несколько слов:
«Третья доска справа заднего забора двора подымается. Заберите золото и немедленно пройдите в соседний сад».
— Что делать? — спросил консул, взглянув на корреспондентов.
— Как что?! — удивились они. — Надо делать то, что приказано!
Набив полные голенища и карманы золотом, все пятеро вышли на задний двор. Караул стоял снаружи, и никто их не заметил.
Подойдя к задней части забора, сэр Бликсфильд ощупью нашел доску и, подняв ее, люди проникли в соседний сад. Тут приблизилась темная фигура и знаком велела следовать за ней.
Пройдя через соседний сад, все шестеро вошли в какой-то погреб, и дверь за ними захлопнулась. Карманный фонарь осветил помещение, и вошедшие увидели Каина и нескольких людей в масках.
— Принесли золото? — спросил разбойник.
— Да, — коротко ответил консул.
Началась передача.
По мере того, как люди в масках нагружались золотом, они исчезали один за другим. Когда, наконец, последняя тысяча была пересчитана, Каин вежливо снял фуражку.
— Теперь, сэр Бликсфильд, я даю вам записку, в которой извещаю, что передача денег должна состояться в Корчеве. Как только вы приедете туда, пленницы к вам придут. А сейчас я сам провожу вас обратно.
— Неужели он являлся сюда? — удивленно воскликнул Фрейберг, когда на следующий день консул показал записку Каина. — Это какой-то демон, а не человек!
— Как видите, — ответил консул. — Ничего не остается делать, как отправляться в Корчев.
— Ну, там уж он не уйдет от нас! — воскликнул сыщик. Выскочив во двор, он приказал собрать агентов и, когда они собрались, половину из них отправил в Корчев. А через час весь остальной отряд торжественно укладывал ящики с оловом на пароход.
Каково же было удивление всех сыщиков, когда пароход причалил к корчевской пристани и Фрейберг увидел стоящих на ней мисс Торн и Дегтяреву с ребенком на руках. Не понимая, в чем дело, Фрейберг подскочил к консулу:
— Как! Они свободны и… без выкупа?!
Сэр Джон Бликсфильд улыбнулся.
— Выкуп уже отдан, — произнес он.
Сыщик схватил себя за волосы.
— Как отдан? Где? Когда?
Консул коротко рассказал все.
— Так, значит, мы везли сюда олово! — воскликнул сыщик. — О, я понял теперь, что негодяй перехитрил меня. Мое сердце чуяло что-то недоброе, и мои агенты обыскивали самым тщательным образом не только всех выезжающих из Кимр, но даже выходивших на прогулку! Он сообразил, что попадется в наши руки, и поэтому обманом удалил нас! Но вы-то, вы!.. Как вы могли исполнить его требование?
— Для меня дороже была жизнь пленниц, — ответил консул.
— Но ведь они…
— Мы безусловно погибли бы! — произнесла мисс Торн, слышавшая весь разговор.
— К черту! — заревел Фрейберг. — Теперь все кончено! Их уже нет в Кимрах; туда ехать бесполезно!
Он понурил голову и долго молчал.
— Откуда вас освободили? — спросил он наконец мисс Торн.
— Нас везли сюда с завязанными глазами, — ответила американка. — Два человека сопровождали нас и освободили в двух верстах от города.
— Ну, погоди! — отвернувшись, яростно воскликнул Фрейберг. — Ты попадешься мне в другом деле!
И, не поклонившись даже сэру Бликсфильду, он направился в город, приказав на ходу своему отряду:
— Сегодня вечером мы едем в Питер. Когда люди помогают разбойникам, разбойников не поймать.
Громила-любитель
Карл Фрейберг, справедливо названный королем русских сыщиков, сидел в своем кабинете, углубившись в чтение газет, которые целым ворохом лежали перед ним. Вероятно, что-то сильно заинтересовало его, так как время от времени он прекращал чтение и недоумевающе покачивал головой.
— Странно… очень странно, — пробормотал он наконец, бросая газетный лист на стол. — Что ни день, то новый грабеж, самого отчаянного свойства, и по существу весьма странный. Ну зачем, спрашивается, громиле нужно коверкать все, что нельзя унести? Ведь это какое-то безумие! И главное, что полиция до сих пор никак не может отыскать виновного!
Громкий звонок прервал его размышления. Спустя несколько минут в комнату вошел сыщик Пиляев, с которым Фрейберг очень дружил и почти всегда работал вместе.
Вид у Пиляева был очень озабоченный, что сразу бросалось в глаза. Поздоровавшись с вошедшим, Фрейберг вопросительно взглянул на него.
— Опять что-нибудь случилось? — спросил он с любопытством.
— Случилось! Да не простое дело, а можно сказать — колоссальное! — ответил тот, снимая перчатки.
— Что такое?
— Полный разгром лучшего ювелирного магазина!
— Не может быть! Где?
— Здесь, у нас, в Петербурге. Сегодня ночью ограблен магазин Федорова.
— Тот самый, который выходит фасадом на Невский?!
— Представьте!
— И на много?
— Тысяч на триста. Громилы не брали ни золотых, ни серебряных вещей. Их только сильно перековеркали. Зато захватили с собой все бриллиантовые вещи и деньги из кассы.
— Это интересно! — заметил Фрейберг живо. — Вы говорите, что серебряные и золотые вещи не украдены, а лишь исковерканы?
— Да.
— В таком случае, это дело опять-таки того неуловимого преступника, который всюду после себя оставляет разгромленные вещи, те, что не может захватить с собою.
— Да, да! — подтвердил Пиляев. — Пойдемте-ка посмотрим на разгром.
— Сию минуту! — ответил Фрейберг, быстро переодеваясь.
Оба сыщика вышли из дома и, взяв извозчика, поехали в Гостиный двор. Около ограбленного магазина стояла толпа народа, в центре внимания которой были два приказчика, в двадцатый раз пересказывавшие публике подробности погрома.
Полицейские чины упрашивали народ разойтись, но толпа с каждой минутой продолжала расти. С трудом пробравшись сквозь нее, Фрейберг и Пиляев вошли в магазин, в котором уже собрались следователь по особо важным делам, начальник сыскной полиции и его помощник, полицеймейстер и несколько агентов сыскного отделения. Поздоровавшись со всеми, Фрейберг и Пиляев приступили к осмотру.
В правой боковой стене была пробита большая дыра. Выбитые из стены кирпичи валялись тут же на полу, а около них лежали и орудия громил: лом, долото, топор, какие-то крючки, напильники и тому подобные инструменты.