Приключения либроманта 3 — страница 14 из 51

— Валера, хоть я и был не у дел пару лет, но о многом происходящем в театре мне известно. Я краем уха слышал, что ты проплатил один концерт. Если честно, то ничего нового для меня в этом нет — сам несколько лет был главным режиссёром Мосэстрады и знаю эту кухню от и до. Сегодня ты мне показал готовую программу, и я приятно удивлён. Есть, конечно, пара моментов, которые вызывают вопросы, но в целом программа на высоком уровне. Это я тебе не как зритель, а как профессионал говорю. В общем, я предлагаю тебе не один, а четыре концерта.

— А как же плотный график выступлений? — не нашёлся я, что ответить от неожиданности, — У театра же наверняка есть свой план концертов и спектаклей.

— Так уж вышло, что объявленный ранее Ленинградский сатирик решил перенести свои выступления в столице ближе к Олимпиаде. Не знаю, чем он руководствуется, — хмыкнул директор, — Но это его дело. Суть в том, что появилось три незапланированных "окна" в графике, и я предлагаю тебе их занять. Два концерта в субботу и два в воскресенье. Как тебе?

— Согласен. Сколько?

— Вы сейчас по какой категории работаете? По второй? — моментально подобрался Александр Павлович, — Пригласим на генеральную репетицию представителей Росконцерта и получите первую. И потом, сам понимаешь, если вашу программу Росконцерт примет, то вы сможете "катать" её по всей стране.

Вообще-то, директор правильно говорит, что без гастрольного удостоверения от Росконцерта мы можем только по Чувашии разъезжать. Самое большее, на что мы можем рассчитывать — это концерты в местных ДК по договорённости с соседскими республиканскими филармониями, как мы это и сделали зимой.

Ну и первая категория имеет свои плюсы. Например, сейчас мы с "Монолитом" со своей второй категорией даже не можем давать "сольники" на два отделения. А потому хитрим и, разбавляя программу Настиным ансамблем танца, заявляем сборный концерт. Да и гонорары с первой категорией естественно чуть больше, чем со второй.

Как бы то ни было, а из спича директора я так и не понял, сколько ещё мне придётся забашлять за описанные перспективы. Не бывает, чтобы "ноунейм" вот так запросто мог стартануть практически с главной концертной площадки страны. Конечно, не столь прямо, но примерно такой вопрос я снова задал Александру Павловичу.

— Мой интерес в том, что я открываю таланты в вашем лице накануне Олимпиады и предлагаю в дальнейшем ставить программы с вашим участием в Театре Эстрады, — после небольшой паузы ответил директор, — Сразу говорю, что патриотических песен в вашем исполнении мне не нужно. Их на нашей эстраде и без вас десятки ансамблей готовы петь. У нас дефицит с лёгкой развлекательной музыкой.

Олимпиада. Кажется, теперь я догадываюсь, как можно претворить в жизнь Верину вспышку, в которой она видела меня на Олимпийском стадионе.

— Как-то с трудом я себе представляю наше сотрудничество, — честно признался я, — Двум коллективам придётся перебираться в Москву?

— Зачем же так радикально? — откровенно изумился директор, — Подыщем вам какой-нибудь дом отдыха в Подмосковье, и будете там наскоками жить. Просто пойми одну вещь — в преддверии и во время Олимпиады в Москве найдётся место для сотен коллективов. Только и знай, что переезжай с одной площадки на другую. Я ведь не просто так спросил о том, насколько мобильна ваша аппаратура. Ну, да ладно. Сейчас у нас стоит задача наполнить зал на четыре ваших концерта, которые состоятся уже в следующие выходные. Нужна какая-то реклама. В ту же самую "Комсомолку" с хвалебным откликом у меня влезть не получится, а вот на Московскую область небольшой ролик с вашего выступления пару раз за неделю запустить в моих силах. Ты, случайно, не можешь у себя на Чувашском телевидении попросить копию вашего концерта? Не ту, что у тебя на кассете, а чтобы можно было в телеэфир пустить.

— Она у меня случайно в машине лежит, — пожал я плечами, — И отдельный клип на медленную композицию есть. Та, где в зале фонарики горят. Вы его на видеокассете видели перед самим концертом.

— То, что нужно, — многозначительно ткнул в меня пальцем директор, — Такой ролик и в "Утренней почте" не стыдно показать. Кстати, хотел спросить — где вы столько фонариков взяли? У вас зал на сколько мест? Судя по тому, что я видел он больше, чем полутысячник.

— Семьсот посадочных мест, — подтвердил я догадку Александра Павловича, — А фонарики мне из Ленинграда по рублю за штуку привезли.

— И как вы их потом обратно собирали? — заинтересовано подался в мою сторону директор.

— Никак не собирали. Просто подарили, как сувениры.

— Ничего себе, — хмыкнул Александр Павлович, — Это же считай, целый цветной телевизор по запчастям зрителям раздали.

— Но ведь видеоролик того стоил, — возразил я, хотя мне эти фонарики не стоили ни копья, — Мне вот интересно, что теперь с остальными фонариками делать?

— А что с ними не так? — непонимающе посмотрел на меня Александр Павлович.

— Никто же не знал, что Вы предложите четыре концерта, — задумчиво почесал я затылок, — Вот я и заказывал партию из двух тысяч — семьсот для Новочебоксарска и тысячу триста для одного концерта в Вашем Театре.

— Ты их так же планировал на концерте в Москве раздать? — огромными от удивления глазами уставился на меня директор.

— Но ведь красиво получилось, — мечтательно уставился я в потолок.

— Боюсь даже спросить, как ты на государственном телевидении копии своего концерта получил, — пробурчал Александр Павлович.

— Я видеомонтажёрам требующуюся ленту в трёхкратном размере дал, — беспечно махнул я ладонью, — Они после этого готовые записи мне сами домой привезли.

— Кстати, раз уж речь зашла о видео, сходи к машине за кассетами, а я пока приглашу в кабинет кое-кого. Магнитофон не тащи. Мой не хуже твоего, — кивнул директор в угол комнаты, где на специальной тумбе под советским телевизором расположился японский Akai.

Стоило мне отлучиться на несколько минут, как кабинет директора превратился в комнату худсовета. И когда только Александр Павлович успел столько народу к себе нагнать? Хореограф, мастер по свету, костюмер, художник и звукач. Все собрались и ждали, когда я принесу видеокассету с записью концерта. А сколько вопросов мне задали. У меня голова и язык распухли от объяснения той или иной мелочи.

Звукооператора, например, заинтересовали сценические мониторы, а хореографа необычный танец Настиного ансамбля, которому я имел неосторожность обучить девушек. Мастер по свету всё пытался выяснить, как управляется наше светооборудование и под конец заявил, что в Театр Эстрады срочно нужно такое же, но ещё круче и мощнее. Что я ему мог сказать, кроме как, продиктовать телефон главного инженера Опытного участка на "Приборке"? Пусть состыкуются, да сами решают, кому что нужно и как быстро это можно получить.

Только костюмер и художник сцены сидели молча перед телевизором и шикали на остальных, когда те лезли ко мне со своими вопросами. О чём уж они думали, я не ведаю.

Кончилось совещание тем, что вошла секретарша и гордо сообщила директору, что один из подмосковных пансионатов готов хоть сейчас принять группу артистов из двадцати человек.

— Ну что ж, Валерий Борисович, — поднялся со своего кресла директор, — В пятницу въезжаете в пансионат, в субботу ближе к обеду репетиция с представителями Росконцерта, в пять часов первый концерт, в восемь второй.

* * *

— Хозяин, а я не понял, тебе не кажется, что мы чересчур скромно живём? — заявил мне развалившийся в кресле домовёнок, когда мы с Галкой взяли паузу, чтобы передохнуть от пересказа Вере наших столичных впечатлений.

На паузу, возникшую после его высказывания, мелкий наглец, казалось, не обратил никакого внимания, продолжив залипать в выделенном ему ноутбуке.

— Гоша, мы живём нормально, — твёрдо заявил я расслабившейся личности непонятного происхождения, — Чего тебе не хватает? Ты на себя давно в зеркало смотрел? Когда я тебя вытащил из книги, ты на заморыша был похож, а теперь? Разжирел, лоснишься, шерсть блестит.

— Не-не-не, я не о том. Со жратвой меня почти всё устраивает, да и дом у нас в порядке, — замахал домовёнок лапками, отрываясь от экрана, — Я к чему это начал. В стране кооперативное движение попёрло. Мои коллеги вчера вопрос джинсов обсуждали. Представляешь, на них цены раза в полтора, а то и в два упали. Глядишь, через год всю страну кооперативы ими насытят.

— А что тебя удивляет? В моей Истории так оно и было, только это лет на восемь позже началось. За полтора года джинсы из культа превратились в обычную одежду, — пожал я плечами.

Сам я, понятное дело, эти моменты помнить не могу, но у меня что-то вроде хобби появилось. На сон грядущий я иногда по полчаса, а то и больше, читаю форумы, где очевидцы разные периоды восьмидесятых описывают.

— Во! — помахал домовёнок поднятым вверх пальцем на правой лапке, — Раз мы саму Историю двигаем, то должны и бонусы с этого дела получать.

— Гоша! — строго начал я, твёрдо надеясь остепенить разбушлатившееся чудо, — Ты можешь чётко, в одно-два слова, объяснить, чего тебе не хватает?

— Баба мне нужна! — выпалил Гоша, начав сереть на глазах, — Жена, девушка, самка. Выбери сам любое название, которое тебе больше нравится.

— Гошенька, солнце, а чем тебя местные, э-э-э, дамы не устраивают? — поинтересовалась Вера, пока я пытался поднять и вернуть на место отпавшую вниз челюсть.

— Тебе не понять, — отмахнулся домовёнок от моей несостоявшейся мамы, — Ты лучше у него спроси. Если скажет, что согласен на эфиопке или японке жениться, то я готов поменять свою точку зрения.

— На эфиопке точно нет, — открестился я тут же, представив, что может случится посреди ночи, когда я вдруг проснусь, и ещё не придя в себя увижу в свете Луны рядом с собой чёрное нечто, — И японки под вопросом. Это в моём времени они массово пластику себе делают, а сейчас они все страшненькие. Плосконькие на лицо, глазки маленькие, ножки короткие и вот тут не фига, — показал я фигушки в районе груди, — Гоша, а где подходящие для тебя невесты водятся? — задал я встречный вопрос.