– В каком смысле, сэр?
– Неужели вы не понимаете, что меня снедает любопытство? Кто такая Анна Розенбург и почему я убил ее?
– Вы прочтете об этом в завтрашних газетах, сэр.
– «Быть может, завтра я проснусь, состарясь на десять тысяч лет», – процитировал Энтони. – Думаю, инспектор, вы могли бы удовлетворить мое вполне законное любопытство. Отбросьте официальную сдержанность и расскажите мне все.
– Не имею права, сэр.
– Несмотря на то, что мы с вами так подружились, дорогой инспектор?
– Ну ладно, сэр. Анна Розенбург была немецкой еврейкой и жила в Хэмпстеде. Не имея никаких явных источников дохода, она становилась все богаче с каждым годом.
– В отличие от меня, – заметил Энтони. – Мои источники дохода вполне очевидны, и я с каждым годом становлюсь все беднее. Возможно, мне следовало бы поселиться в Хэмпстеде. Я всегда слышал об этом месте только хорошее.
– Одно время, – продолжал Веролл, – она занималась скупкой поношенной одежды...
– Это все объясняет, – прервал Энтони. – Помню, после войны я продавал свою форму – не полевую, а все остальное. Вся квартира была набита красными брюками и золотыми галунами, представленными в лучшем виде. Ко мне в «Роллс-Ройсе» приехал толстяк в клетчатом костюме в сопровождении слуги с огромной сумкой. Он предложил за все один фунт десять шиллингов. В конце концов я добавил охотничью куртку и цейсовский бинокль, чтобы получить хотя бы два фунта. По сигналу хозяина слуга открыл сумку, запихнул туда все, а толстяк швырнул мне десятифунтовый банкнот и потребовал сдачу.
– Лет десять назад, – снова заговорил инспектор, – в Лондон прибыли несколько испанских политических беженцев – среди них некий дон Фернандо Феррарес с молодой женой и ребенком. Они были очень бедны, а жена тяжело болела. Анна Розенбург пришла к ним и спросила, нет ли у них чего на продажу. Дона Фернандо не было дома, и его жена решила расстаться с чудесной, богато расшитой испанской шалью – одним из последних подарков мужа перед их бегством из Испании. Когда дон Фернандо вернулся и услышал о продаже шали, он страшно разгневался и решил вернуть ценную вещь. Но когда ему наконец удалось разыскать Анну Розенбург, та заявила, что уже перепродала шаль женщине, имени которой она не знает. Дон Фернандо был в отчаянии. Спустя два месяца его ударили ножом на улице, и он умер от ран. С этого времени у Анны Розенбург появилось подозрительное количество денег. В течение последующих десяти лет ее дом был взломан не менее восьми раз. Первые четыре попытки оказались тщетными – ничего не было украдено, но в следующие четыре раза воры похитили ряд вещей, в том числе расшитую шаль.
Инспектор умолк, но заговорил снова, подчиняясь нетерпеливому жесту Энтони:
– Неделю назад Кармен Феррарес, молодая дочь дона Фернандо, прибыла в Англию из французского монастыря, где она воспитывалась. Первым делом она разыскала в Хэмпстеде Анну Розенбург. Одна из служанок сообщила, что между ними произошла бешеная ссора, а уходя, Кармен Феррарес крикнула старухе: «Вы еще пожалеете! Все эти годы вы богатели за ее счет, но я клянусь, что в конце концов она принесет вам несчастье! Вы не имеете на нее морального права, и настанет день, когда вы пожалеете, что вообще видели Шаль Тысячи Цветов!»
Через три дня Кармен Феррарес таинственно исчезла из отеля, в котором она остановилась. В ее комнате была обнаружена бумага с именем и адресом Конрада Флекмана, а также записка от человека, якобы являющегося антикваром, где спрашивалось, не хочет ли Кармен Феррарес продать вышитую шаль, которая, как он полагает, находится в ее распоряжении. Адрес в записке оказался фальшивым.
Ясно, что шаль – средоточие всей тайны. Вчера утром Конрад Флекман приходил к Анне Розенбург. Она заперлась с ним на целый час, а после его ухода была вынуждена лечь в постель, настолько ее потряс разговор с ним. Тем не менее Анна Розенбург приказала впустить Флекмана, если он снова придет повидать ее. Около девяти вечера она ушла из дому и не вернулась. Ее обнаружили сегодня утром в доме, где проживал Конрад Флекман, заколотой ножом в сердце. На полу рядом с ней нашли... как вы думаете, что?
– Шаль Тысячи Цветов? – выдохнул Энтони.
– Нечто более зловещее – раскрывающее всю тайну шали и ее истинную цену. Простите, думаю, это шеф.
Послышался звонок, инспектор вышел. Энтони, сдерживая нетерпение, стал ждать его возвращения. Теперь его не беспокоила ситуация, в которой он очутился. Как только полицейские возьмут его отпечатки пальцев, они осознают свою ошибку...
А потом, может быть, позвонит Кармен...
Шаль Тысячи Цветов! Какая странная история – и как она подходит к этой экзотической смуглой красавице...
Кармен Феррарес...
Энтони с трудом очнулся от грез. Почему задерживается инспектор? Он встал и открыл дверь. В квартире было тихо. Неужели полицейские ушли, не сказав ему ни слова?
Энтони вышел в соседнюю комнату. Она была пуста, как и гостиная, – и не просто пуста. Боже милостивый! Его эмали! Его серебро!
Он быстро обошел всю квартиру. Везде было то же самое. Все комнаты обчищены, и все ценные вещи – а Энтони обладал отменным вкусом коллекционера – бесследно исчезли.
Стиснув руками голову, Энтони со стоном поплелся к стулу. Но звонок в дверь вынудил его подняться. На пороге стоял Роджерс.
– Простите, сэр, – заговорил швейцар, – но джентльмены думали, что вам может что-нибудь понадобиться.
– Джентльмены?
– Двое ваших друзей, сэр. Я помог им упаковывать вещи. К счастью, у меня в подвале нашлись два хороших ящика. – Его взгляд устремился на пол. – Я постарался вымести всю солому, сэр.
– Вы упаковывали вещи? – простонал Энтони.
– Да, сэр. Разве вы этого не хотели? Высокий джентльмен велел мне все упаковать, а так как вы были заняты разговором с другим джентльменом в задней комнате, я не стал вас беспокоить.
– Я с ним не разговаривал, – сказал Энтони. – Это он говорил со мной, черт бы его побрал.
Роджерс кашлянул.
– Очень сожалею, что вам пришлось это сделать, сэр, – пробормотал он.
– Что сделать?
– Расстаться с вашими маленькими сокровищами, сэр.
– Что-что? Ах да. Ха-ха! – Энтони невесело усмехнулся. – Полагаю, они уже уехали? Я имею в виду... мои друзья.
– Да, сэр. Я погрузил ящики в такси, высокий джентльмен снова поднялся наверх, а потом они оба спустились и сразу же уехали... Простите, сэр, что-нибудь не так?
У Роджерса были все основания для этого вопроса. Стон, который издал Энтони, неизбежно вызывал подобные предположения.
– Спасибо, Роджерс. Все не так, но я понимаю, что вас не в чем винить. Идите, мне нужно позвонить по телефону.
Пятью минутами позже Энтони излагал свою историю инспектору Драйверу, сидящему напротив него с записной книжкой в руке. В отличие от инспектора Веролла инспектор Драйвер был несимпатичным человеком и казался Энтони ходульным сценическим воплощением сурового полисмена. Еще один пример превосходства искусства над природой!
Энтони окончил повествование, и инспектор захлопнул книжечку.
– Ну? – с беспокойством осведомился Энтони.
– Все ясно как день, – сказал инспектор. – Это шайка Паттерсонов. Недавно они провернули несколько ловких дел. Двое мужчин – высокий блондин и низенький брюнет – и девушка.
– Девушка?
– Да, смуглая и очень красивая. Обычно действует в качестве приманки.
– Испанка?
– Могла выдавать себя за нее. Она родилась в Хэмпстеде.
– Я же говорил, что это славное местечко, – пробормотал Энтони.
– Да, все совершенно ясно, – повторил инспектор, вставая. – Девушка позвонила вам и наплела бог знает что, прекрасно зная, что вы на это клюнете. Потом она отправилась к старой мамаше Гибсон, которая не брезгует предоставлять за деньги свою комнату тем, кто не хочет встречаться на людях, – я имею в виду любовников, а не преступников. Девушка заманила вас туда, ее сообщники привезли вас домой, и пока один из них занимал вас очередными байками, другой улизнул с добычей. Типичный метод Паттерсонов.
– А мои вещи? – с тревогой спросил Энтони.
– Мы сделаем все, что сможем, сэр. Но Паттерсоны чертовски хитры.
– Похоже на то, – с горечью промолвил Энтони.
Инспектор удалился, и вскоре раздался звонок в дверь. Открыв ее, Энтони увидел мальчика с пакетом.
– Вам посылка, сэр.
Энтони с удивлением взял пакет. Он не ждал никакой посылки. Вернувшись в гостиную, он разрезал тесьму.
Внутри оказался ликерный набор.
– Черт! – выругался Энтони.
Потом он заметил, что на дне одного из бокалов лежит маленькая искусственная роза. Его мысли перенеслись в верхнюю комнату на Керк-стрит.
«Вы мне нравитесь. Запомните это, что бы ни случилось. Хорошо?»
Интересно, что она имела в виду?
Энтони с усилием взял себя в руки.
– Так не пойдет, – сурово сказал он самому себе. Его взгляд упал на пишущую машинку, и он с решительным видом сел за стол.
«Тайна второго огурца»...
Взгляд Энтони вновь стал мечтательным. Шаль Тысячи Цветов... Что же нашли на полу возле мертвого тела? Нечто зловещее, раскрывающее всю тайну...
Разумеется, ничего, так как всю историю выдумали, чтобы отвлечь его внимание, а рассказчик использовал старый трюк из «Тысячи и одной ночи», прервав повествование на самом интересном месте. И все-таки какая вещь могла бы оказаться ключом ко всей тайне? Если как следует подумать...
Энтони вынул лист из машинки, вставил новый и отпечатал название: «Тайна испанской шали».
Несколько секунд он молча смотрел на него, потом начал быстро печатать...