Часа в три ночи налетел ветер, с мелкой моросью полосами. Костер вовсе прогорел, бо в него и не подкидывали совсем, и стало напрочь как-то сыро и неуютно. Зато туман стал сильно жиже, видимость метров до двухсот выросла. Хватит, надо решать как-то.
— Мастер Аллерт… Если я пока более не нужен — то пора бы мне отправиться, ставить лодку — говорю негромко.
— Да? — словно очнувшись, отвечает он, вставая — Конечно. Пора. Аксель, вы все езжайте пока, а я прокачусь с мастером Йоханом. Встретимся там же.
— Но… — Аксель не то чтоб удивлен, скорее как будто что-то предложить хочет.
— Я уже все сказал, Аксель — на удивление мягко, с улыбкой отвечает ему советник — Езжайте… и, вот что. Марг!
— Да? — тут же подошел начохраны
— У вас есть с собой запас керосина для фонарей? Отлично. Принесите нам бутыль. Мастер Йохан, думаю, теперь точно хватит топлива? Вот, и хорошо.
Кроме здоровенной, полуведерной оплетенной бутыли (чую, водила Энц на меня будет зол — явно же топливо для оптики его транспортера), которую я тут же опорожнил в бак, Аллерт прихватил с собой и еще одну бутыль из запасов. Это уже не коньяк даже, а какой-то бренди, чи как его там, самогонка с вина, градусов под пятьдесят. И едва мы отчалили, отойдя лишь за прибой, как советник, устроившись на банке напротив меня, тут же скрутил башку пузырю. И немедленно так мастерски жахнул из горла, что у меня аж нос зачесался. Силен.
— Будете, Йохан? — протягивает мне он квадратный бутыль.
— Мне нельзя. Я за рулем — как могу копирую я Кузьмича, естественно, принимая алкотару, и делая изрядный глоток. Мать моя женщина! Понятно, почему тут нет танков — их бы именно этим и поджигали… Аж слезу пробило. Как тот волк, говорю, передавая обратно — Сы-паси-бо!
— Вы удивлены, что я решил отправиться с Вами? — не, смотри, я думал тут же вторую врежет, а он обстоятельно, с паузой.
— Да не особо, мастер Аллерт. Я уже устал сегодня с вас всех удивляться — говорю.
— Ха! — а вот и вторая… передает мне уже не спрашивая. Н-да, понеслась по кочкам… С другой стороны — ГИМС здешний, вроде бы, не лютует, если вообще имеется, да и, поди, отмажет меня начальник гвардии от изъятия прав — благо и прав-то нет никаких. А ему, походу, просто охота выпить. И может — и поговорить ниочем. А где ему еще? Даже ведь не запрешься просто в кабинете. А тут — такой случай. Обратно же — бутыль большой, но и нас двое, а на ветерке с моросью — так пока дойдем малым ходом, так и выветрится все. Жахнул я вторую — пошла уже легче, и в голову особо даже не бьет. Хотя оно такое, адреналина всякого в крови дочорта.
— Йохан, а как Вы так ужились с семьей Торуса? — вдруг спрашивает, получив пузырь обратно, Аллерт — Я слышал, что у вас на Севере местами бывает, что рабы вовсе как члены семьи, но не верил. Нет, если не хотите, не отвечайте, просто интересно.
— Это естественно — отвечаю ему. Нет, все же в башку чуть не то, чтоб ударило, но напряженность внутреннюю как-то снимает — Вообще, знаете, чтобы на земле наступила эра благоденствия, все люди должны быть свободны, и каждый свободный человек должен иметь не менее трех рабов.
— По-моему, Вы насмехаетесь, но я не могу уловить вторую суть шутки — помолчав, отвечает Аллерт. — И это не в первый раз.
— Да где уж мне — отвечаю. Не рассказывать же про Аристотеля ему? — Я ж дикий, с Севера.
— Да, это у Вас хорошая маска. Если бы я сам не бывал там, то тоже бы верил. — бутыль еще раз прошлась из рук-в руки, а советник продолжает — У нас странно получается, я имею ввиду — вообще. То, что было сорок лет назад — уже мало кто помнит. И все уверены сейчас, что степняки всегда были дикими кочевниками и врагами, и что Север всегда был нищей дырой… Ха! Посмотрите на Валаш — там, где прошла война — полгода не воевали! — и то все в разрухе. А на Севере воевали тринадцать лет! И до того там жили-то не хуже, чем в Рюгеле, местами. Только вот эта ваша раздробленность подвела. Впрочем, как только там решили объединяться, тут-то на них и натравили Барона и прочих…
— Вы не сможете противостоять объективным мировым интеграционным процессам! — заявляю я ему, в очередной раз отдавая бутылку — мама родня, мы ж уже половину сожрали! Хотя и не берет чтоб совсем, но уже как-то отпускает совсем…
— Вот и снова Вы насмехаетесь, так ведь? Признайтесь, Вам просто почему-то нельзя вернуться к себе на родину?
— Именно так — отвечаю ему чистейшую правду — Не выйдет мне туда вернуться. К тому же, меня там тут же убьют. Точнее даже — уже убили.
— Ну, примерно это я и подозревал — отвечает советник — Да не гоните Вы так! Успеем.
Перекинув на самый малый — а и впрямь, чорта ли мне торопиться уже, один хрен приду домой под утро, и продрыхну до полудня, опять принял бутылку — там уже едва треть осталась — советник глушит изрядными аршинами, я-то так, по глоточку, а он решил не тормозить. Такими темпами, и сабониса мы минут через десять прикончим.
— Ах-ха-ха-ха! — внезапно начинает ржать Аллерт, хватаясь за борт, и аж сгибаясь от смеха — Ах-ха! Я-то думал! Старый дурак! Ах-ха-ха!
— Что случилось-то? — я даже немного опешил.
— Ох, Йохан, до чего ж ты везучий сукин сын! Оооой! — Аллерт утирает глаза, и прикладывается к бутылке снова — Ах-ха… Ты еще не понял. нет? Ну да, я сам только что сообразил. Я вот тебе слово дал, да?
— Ну, дал — чуть хмурясь, отвечаю — И что?
— А то! — советник вполне спокойно перенес взаимный переход на «ты» — Теперь тебе то мое слово и не интересно. Ты видел, как мои мальчики на тебя смотрели?
— Да никак не смотрели, отворачивались они. Слушай, я все понимаю, но вот как хошь — не виноват я…
— Да я не про то! То и оно, что не смотрели! Ты ж, получается, с ними их брата хоронил! Не понял еще, не? Аха, дубина северная! Да они ж теперь, по обычаю, не то, чтоб тебя убить или еще чего — за тебя, если что, драться должны, и в беде не оставить.
— А. Ну, то обычаи. То такое…
— Нет! — резко обрывает меня советник — Вот это ты уже брось. Мы, конечно, не святые какие, но кое в чем я их строго воспитал. Они это не просто так, не в пустой звук.
— Я понял. Извини — отвечаю, пока он отхлебывает пойло, а потом принимаю эстафету.
— Вот так вышло, что Ойгена-то я упустил — как раз служба была, что дома не бывал неделями. Да, может, и характер такой… — смотрю, не то чтоб развезло советника, однако ж — выговориться ему надо. Тут мешать не стоит, главное, чтоб он чего лишнего не сказал. А он, глядя куда-то в небо, продолжает — Так вот и вышло. В гвардию он не прошел. С армии, выслужив срок, ушел, да все к авантюрам всяким склонен был. Может, и все мы в том виноваты. Старшим я много занимался, и не даром он капитан гвардии — не без моей помощи, но все за дело, все по чести. Службу знает и любит. А как младший народился — так он у матери любимец стал. А Ойген как сам брошенный вроде остался. Все рвался в дело какое, себя показать, да не на службе, чтоб кто ему командовал, а сам чтобы решал. Вот, и вышло так все.
— Обидно вышло, Аллерт — говорю ему — Вот веришь — сам уж который раз жалею. Кабы знать…
— Я не виню — глухо тот отвечает — Так все и должно было бы когда-то случиться. Характер такой. И учиться ремеслу толком не хотел, хотя талант был… Оттого, может, и не хотел. И в спину стрелять… Вот Аксель с Ханну так бы не стали. Нет, на войне, или еще как — тут без всякого, а вот так, просто… Вот и вышло, как вышло. Ты только помни, что ты обещал — никому не говори. Пусть мать не знает.
Словно вспомнив, Аллерт лезет за пазуху, достает злополучный пакет. Не церемонясь вскрывает его, и начинает просматривать бумаги. Бумаг там не так и много, и результат просмотра всегда один — советник, прочтя документ, запаливал его от огня горелки, и сжигал над водой за бортом, держа за уголок. И даже уголки потом мелко рвал, выкидывая за борт. Уцелел только сам пакет — и то, иполагаю, по причине малогорючести. Вот такой финал бондиады — сын на дне с якорем на груди, документы в пепел, а у самого остались знания с сопутствующими им печалями…
Топлива хватило вполне, дошли мы исправно, прибавив ходу, после того как Аллерт допил бренди, и, выругавшись, запустил пустую бутылку в море. Пришли, вылезли, привязал я лодку, забрав барахло — разве рюкзак Ойгена оставил в лодке, пусть там будет. Смотри-ка, у Крауца свет горит. Чорта ли не спит, старый гад? Пошли мы по молу, Аллерт в плаще с капюшоном — так в общем и не отличишь, Марга-то тот тоже в лицо и не видал. Сейчас вылезет, паскуда, начнет интересоваться, где были… Однако, когда мы проходили, Крауц едва нос высунул — но, видать аура у Аллерта такая — старых хрен моментом скрылся, захлопнув дверь. А у меня появилось шальное желание шваркнуть ему в окно гранату. Озорства ради. Грамм триста бренди — они свое дело делают. Сдержал себя, конечно же. Жалко. Еще пригодится. Гранат в этом мире не так чтоб очень много.
— Кстати, Йохан — словно уловив мои мысли, говорит Аллерт — Вам не кажется, что десять шашек взрывчатки — это чрезмерно даже для такого… ммм…
— Такого мудака, как я?
— Да. По-моему — это чрезмерно.
— Недостаточно чрезмерно. Не постесняюсь спросить — откуда информация?
— Вы думаете, в этом городе можно купить столько взрывчатки, и я не буду об этом знать?
— Вы настолько суровы?
— Йохан, не надо недооценивать Гвардию Совета. Это ведь не только вышколенные мальчики в красивых мундирах. Мальчики — это только верхушка горы.
— Учту. Кстати, Гвардии самозарядки все же не помешают. Мы с Хуго представим винтовки на празднике Охотничьего Общества «Золотой Олень», если Вы придете туда…
— Как не прийти — если я его председатель, Йохан. Значит, Вы с Хуго? Интересно… Хотя именно так и докладывали, но я не вникал. Но обязательно вникну. Нам нельзя отставать ни в чем, тем более в наступающие времена.
— И что же за времена наступают? — хмыкаю я. Все же алкоголь дает себя знать, и передвигаемся мы покачивающимся прогулочным шагом, впрочем, постоянно озираясь — мало ли что, и револьверы наготове.