ПЕЧАЛЬНЫЕ ДНИ МИСТЕРА ВИЛЬЯМА ВОКСА
Волны подавленного недовольства грозно вздымались по всей стране.
Из конца в конец, как шипящие змеи, ползли слухи о будущем восстании.
Многочисленные сторонники Вильяма Вокса уже боялись ходить по ночам без охраны.
Профессор удвоил количество полицейских.
В одно розовое утро огромная шумная толпа дикарей, вооруженных ножами, палицами и камнями, открыто окружила главное полицейское бюро.
Главарь этой шайки постучал дубинкой в крепкие двери и крикнул:
— Эй, вы там! Полисмены! Вытряхивайтесь-ка из своих нор, чертовы души!
Шеф полиции высунул заспанное одутловатое лицо в окно и сердито крикнул:
— Это что за чертовщина? Кто вам позволил собираться толпой больше одного человека? Как вы осмелились беспокоить полицию, подлая чернь? Разойтись сейчас же!
— А это ты видел? — спросили дикари, помахивая палицами.
— Чем могу служить, джентльмены? — сразу же ласково спросил шеф.
— Совсем не надо служить! — крикнули дикари. — Вываливайтесь из своих берлог, собачьи печенки, отдавайте нам свои ножи и палицы и убирайтесь к черту.
— Мне несколько непонятно, — дипломатично начал шеф, — на основании которого артикула вы…
— Чего там непонятно. Не хотим больше полиции — и все. К черту блестящие монеты, тюрьму, огненную воду и всю культуру вместе с ее папашей. Хотим, чтобы все были равны, как прежде.
— Бунт? — задохнулся от ярости шеф. — Свержение законной власти? Эй, храбрые полицейские! За мной! Вперед! Мы им покажем!
И противники бросились друг на друга, лагерь на лагерь, и впервые за все время существования этой страны жадная сухая черная земля покраснела от горячей крови, пролитой в битве соплеменников.
Рассекая воздух дикими воплями, смешавшись в один удивительный живой винегрет, враги добросовестно лупили, колотили и били друг друга, причем после каждого точного удара по голове противник успокаивался и лежал неподвижно, не вмешиваясь в дальнейший ход правильного сражения.
Раскраивая вражеские черепа, дикари, по примеру культурных людей, таким образом доказывали противнику превосходство своих убеждений.
Истребив половину полицейских, дикари загнали остальные в лес и, пригрозив им палицами, побежали за Вильямом Воксом.
Профессор забаррикадировался в своей хижине и разговаривал с чернокожими через маленькую дырочку.
— Эй ты, старая лысая обезьяна, — крикнул вождь. — Вылезай-ка из своей халабуды. Да поскорей!
— Я — профессор Вильям Вокс, — заскрипело в хижине, — и мною…
— …гордится весь цивилизованный мир, — зычно закончили дикари. — Знаем. Нам от этого радости мало. Вылезай, говорят тебе.
— Что вам надо, дикари?
— Тебе потом скажут. Может, отпустим на свободу, а может, и утопим.
— Это насилие. Полиция!
— Полиция не услышит, — усмехнулась толпа. — Полиция отсиживается в лесу. Ее теперь оттуда калачом не выманишь.
— Живым не сдамся! — крикнул Вокс и законопатил щелку обрывком бывшего сюртука.
— Ах, так? — возмутился старший. — Хорошо. В таком случае, на обед у нас сегодня будет жареная свинина.
Вождь махнул рукой, и веселые дикари натаскали к стенам хижины кучу сухих листьев и хвороста.
— Зажигай!
Звякнуло огниво. Бледное и желтое на солнце, прозрачное пламя лизнуло сухие листья и, взметнув вверх черные клочья дыма, затрещало в ветвях.
Затем оно перепрыгнуло на стенки хижины. Сейчас же визгливо распахнулось окно, и оттуда испуганной птицей вылетел достопочтенный профессор. Торопливо оглянувшись, он вприпрыжку помчался в лес, сверкая пятками так, что больно было смотреть.
Через минуту веселая ватага поймала задиристого профессора, подхватила на руки и, угощая ученого легкими пинками и подзатыльниками, потащила его к морю.
— Куда вы, ребята? — с любопытством спрашивали встречные.
— Профессора топить несем, — деловито отвечали из толпы.
На берегу, когда все уже было готово, вождь вдруг почесал затылок, поморщился, махнул рукой и заговорил:
— Слушайте, земляки. Мне сейчас пришла в голову такая вещь… Мы все теперь снова свободны. Нет у нас ни культуры, ни полиции, ни всяких там штук. Так зачем же нам омрачать радость этого дня убийством? Посадим чужеземца в его парусную лодку и пусть убирается ко всем чертям. Правильно я говорю?
— Правильно! — загудели дикарские толпы. — Тащи сюда лодку.
Визжащего профессора посадили в лодку, бросили ему кокосов, риса, дали сладкой воды и приказали:
— Отчаливай.
— Уважаемые дикари, — взмолился ученый. — Я — профессор Вильям Вокс, кра…
— …са и гордость всего мира? Знаем! — крикнули дикари. — Убирайся с глаз долой, пока не наваляли.
— Но это же безумие!
— Проваливай, пока по шее не влетело, — предупредили дикари. — Давай-давай… Живо!
В эту минуту произошло нечто необычайное: в лодку прыгнул бывший шеф полиции, по имени Понедельник, и закричал:
— Прощайте, ребята! Я не предам своего доброго профессора!
Вильям Вокс поцеловал Понедельника, поднял парус и, когда лодка рванулась вперед, погрозил дикарям кулаком.
Дикари захохотали, отерли потные лбы и вздохнули с облегчением, как люди, скинувшие с плеч стопудовое бремя.
Долго следили они радостными глазами за профессорской лодкой, которая медленно уменьшалась и наконец слилась с далеким синим горизонтом.
После дружно заржали и помчались крушить питейные заведения, тюрьму, полицию, церковь и добивать самых упрямых полицейских.
Часть третьяВТОРОЙ ТРИУМФ ВИЛЬЯМА ВОКСА
Пока чернокожие полной чашей пили свободное дикарское житье, профессор Вильям Вокс в компании Понедельника комфортно плыл к берегам своей страны на огромном океанском пароходе, подобравшем ученого и его верного слугу, когда они изнывали от голода и жажды на своем потрепанном бурями суденышке.
Узнав о героических приключениях профессора, капитан приказал украсить каюту мирового гения национальными флагами. Мягкое кресло Вильяма Вокса в кают-компании утопало в живых розах. Не говоря уже о самом Воксе, даже верный Понедельник получал от иностранных графинь более 50 записочек в сутки.
День возвращения профессора на родину был официально объявлен днем национального праздника.
Все организации и учреждения прекратили работу.
Встречать пароход собрались миллионные толпы народа.
От восторженного рева блестящей оцилиндренной толпы в ближайших небоскребах вылетели стекла.
День был ветреный, и с головы мистера Вокса слетела шляпа. В результате этого по сути незначительного приключения были покалечены восемь человек и убит мальчишка-газетчик: все, не жалея жизни, сражались за высокую честь — вручить профессору высокочтимую шляпу.
Двум кинооператорам отдавили ноги, а репортеру крупнейшей ежедневной газеты свернули челюсть.
Лучшая автомобильная фирма тут же, на глазах миллионных толп, подарила мистеру Воксу единственный в мире автомобиль-молнию.
Когда мотор тронулся, толпа рванулась вдогонку, оглушительными воплями приветствуя человека, составлявшего гордость нации. Нарядные леди срывали с себя манто стоимостью не менее 20.000 долларов и устилали ними путь профессорского автомобиля. А одна дама, бывшая русская княжна, сейчас хозяйка дома свиданий, собственной персоной бросилась под колеса машины, крикнув, что не позволит авто гениального человека касаться своими шинами грязной мостовой.
Какому-то сенатору удалось выключить автомобильный мотор, и толпа собственноручно понесла по улицам автомобиль Вокса со скоростью не менее 75 километров в час.
Через два часа 42 минуты все кинотеатры трещали от шумных гудящих толп. Демонстрировался выдающийся боевик, шедевр мировой кинематографии.
Врачей, специалистов по горловым болезням, раздирали на части стаи охрипших от крика газетчиков.
— Прибыл без вести погибший ученый, знаменитый профессор…
— Кто?
— Мистер…
—?
— Вильям…
—?
Взрывом:
— Вввокс!!!
Газетная вакханалия продолжалась, однако, только до четырех часов 12 минут дня, когда в знак протеста против хищническо-империалистической политики правительства забастовали печатники. К печатникам присоединились кинематографисты, и кинотеатры начали обслуживать члены «Национального объединения штрейкбрехеров».
В 7 часов 34 минуты на облаках вспыхнули гигантские киноплакаты:
Новая Атлантида. Стой! Жди! Внимание! Смерть тайнам. Профессор Вильям Вокс принял ванну и сегодня в 7 ч. 59 мин. вечера выступает в Большом республиканском театре с докладом: «Новая Атлантида — остров Ципанго». Цены от 600 долларов. С уважением, Восточный зрелищный трест. Уполномоченный Джон Болван.
С 7 часов. 40 мин. вечера билеты продавались перекупщиками по 15.000 долларов, а чуть позже главный механик театра получил от директора Компании южных алмазных копей 23.000 долларов за право постоять во время доклада в электробудке.
Вильяма Вокса вынесли на сцену: господин Президент Академии наук; его товарищ, непременный Секретарь Академии; и специально командированный правительственный агент.
Двенадцать дам высшего круга на собственных атласных ручках доставили в театр мистера Понедельника, который успел уже вкусить сладкие плоды цивилизации.
Но именно в тот момент, когда профессор в сопровождении сановников и членов Академии направлялся в банкетный зал, случился неожиданный инцидент: толпа благородных дам и девушек преградила дорогу мистеру Понедельнику, молниеносно заключила его в объятия и повлекла в ближайший шантан. Понедельник сперва бешено сопротивлялся, упирался, но вскоре, барахтаясь в душистых упругих объятиях, понял, что только глупец может счесть подобное происшествие неприятностью.
В отдельном кабинете почтенные дамы пристально и внимательно исследовали бицепсы и старательно изучили зубы чернокожего героя. Юные леди чуть не падали в обморок под пылкими взорами дикаря. Понедельник вел себя с трогательной наивностью: добродушно хлопал ладонями по дамским и девичьим спинам, игриво щипал декольтированные части прекрасных беломраморных тел и все норовил попробовать их на вкус.