Вскрикнула испуганно Ая, закрыла лицо руками…
Но что это? Прошло уже много времени, а слышно лишь громкое сопение кабана. «Странно…» — подумала она, приоткрыла глаза — и что же? Таро нигде не видно, лишь кружится над мордой кабана маленькая пчёлка и гудит: «Ж-ж-ж…»
Хочет свирепый кабан поймать пчёлку, тянет вверх огромное рыло, да не тут-то было: кружится пчёлка, гудит, то на нос ему сядет, то перед глазами пролетит. Влетела в ухо да как ужалит!
Взвыл тут Кабан диким голосом, поднялся на дыбы. То ухом о дерево трётся, то нос в землю зароет. По земле катается, носится кругами, дороги не разбирая. И до того закружился, что сорвался наконец в пропасть.
Страшный грохот потряс горы, и поднялся из пропасти столб чёрного дыма. А на дне её застыла каменная глыба, похожая очертаниями на Чёрного Чёрта.
Ая стояла вся дрожа, не понимая, что происходит: не то радоваться нужно, не то печалиться…
Тут раздался над её ухом весёлый голос:
— Видела, Ая? Чёрный Чёрт превратился в скалу. Это Красный Чёрт научил меня заклинанию. Произнёс я его, обратился в пчелу и победил Чёрного Чёрта. Сыграй-ка, Ая, на флейте, а я спляшу. — И запел Таро, хлопая в ладоши, притопывая ногами:
Дэн-дэра-дэн!
Дэн-дэра-дэн!
Жил-был на свете
Чёрный Чёрт.
Жил-был на свете
Страшный Чёрт.
Стал он скалой,
Здесь под горой
Стал он скалой…
Дуй теперь, ветер,
Бей ему в грудь!
Самый сильный
Ветер в году!
Пели они, плясали. Утомились. Присели отдохнуть. И донёс тут до них ветер тихие звуки флейты и барабана, и ещё донёс он печальную песню.
ПЕЧАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Что это?
В тихих пустынных горах, где, казалось бы, нет ни души, и вдруг… песня!
— Может быть, праздник? — предположила Ая. — Тогда почему такой грустный напев?
— Словно из преисподней… Пойдём-ка, Ая, посмотрим, что там такое.
Побежали они по тропинке меж чёрных скал, усыпанных белыми костями, — добела омыли те кости дожди, — спустились к обрывистому краю, и воскликнула Ая:
— Посмотри-ка!
Подошли они поближе к расщелине меж двух огромных скал, посмотрели вниз, в долину, и увидели: там, внизу, медленно движется цепочка людей, одетых в белые одежды.
И уже можно было различить, что несут они паланкин из белых[9] досок, и поют низкими голосами унылую песню, и вторят их песне флейты и барабаны. И кажется, что все эти люди — выходцы из преисподней.
Переглянулись молча Таро и Ая и, взявшись за руки, съехали вниз с горы, прямо под ноги людям в белых одеяниях.
Остановились те, бросили паланкин и разбежались кто куда.
— Эй, люди, мы — свои! Не убегайте! — громко крикнул Таро, но никто не откликнулся, только старый дед подполз к нему на четвереньках, не поднимая от страха головы.
— Отчего это все разбежались, дедушка? Ведь мы не разбойники!
Поднял дед голову боязливо, внимательно оглядел Таро и Аю и сказал, вздохнув с облегчением:
— А вы и вправду не разбойники! Но откуда вы взялись? Уж не слуги ли Чёрного Чёрта?
— Нет, не слуги мы Чёрного Чёрта. И сам он в скалу превратился.
— В скалу?
— Ну да! Видишь, вон огромная чёрная скала виднеется? Это и есть Чёрный Чёрт! Это мы с ним расправились. Слышал, грохот по горам разнёсся? Вот тогда и случилось это…
— Слышал, слышал, да только подумал, что конец света настал. Значит, нет теперь Чёрного Чёрта…
Заплакал дед от радости, открыл дрожащими руками дверцы паланкина, и увидели они, что сидит там красивая девушка в белом кимоно, от страха лишилась чувств, бедная.
— Очнись, дочка! Ты спасена! Этот парень убил Чёрного Чёрта. Открой глаза, красавица! Эй вы, люди! Возвращайтесь без опаски. Нет уже Чёрного Чёрта. Стал он скалой!
Прибежали тут все, зашумели. Как же не шуметь, не радоваться! Не стало Чёрного Чёрта, который обижал крестьян десятки, сотни лет. Обливаясь слезами, благодарили они Таро и Аю за спасение. Рассказали им, как захватил Чёрный Чёрт источник в горах, как требовал с крестьян каждый год большую дань и даже человеческую жертву. А если что не нравилось ему или был он не в духе, посылал на деревню чёрные тучи, затмевал свет солнца на много дней, а то обрушивал на посевы сильный град и уничтожал весь урожай или затоплял поля и деревни водой.
— Давайте-ка посмотрим, что у него там, в пещерах!
И, забыв об усталости, поднялись все в гору, к пещерам Чёрного Чёрта…
— Эта пещера полна риса!
— А в этой горы золота и серебра!
— А здесь сияет драгоценная яшма!
Крестьяне удивлённо разглядывали сокровища Чёрного Чёрта. А Таро и Ая поднимались всё выше и выше в гору. И увидели вдруг маленькую пещеру.
Из пещеры доносилось лошадиное ржание и стук копыт. Заглянули они в пещеру и видят: стоит там конёк белой масти, поглядывает на них чёрными, как виноградинки, глазами, помахивает мягким, как шёлк, хвостом.
— А! Вот тот Белый Конёк, которым похвалялся Чёрный Чёрт. Говорил, что может он пробежать сто ри[10] в день.
— Славный Конёк! Ничего мне из сокровищ Чёрного Чёрта не надо, возьму только этого Конька, — сказал Таро.
— Ты хорошо сделаешь, Таро! Такой милый Конёк! — обрадовалась Ая.
Вышли они из пещеры, держа на поводу Белого Конька, и видят — дорога ещё выше в гору ведёт.
«Что же там дальше?» — подумали они и полезли вверх. А когда добрались до конца пути, остановились изумлённые.
Среди гор, сверкая в лучах солнца, застыло голубое прозрачное озеро. На берегу его стоял человек. Это был тот старый дед, который первым заговорил с Таро. Скрестив на груди руки, молча глядел он на озёрную гладь.
— Да, — сказал он, — золото, серебро и яшма дорого стоят, но для нас, крестьян, нет ничего дороже воды. Как мы страдали оттого, что это озеро держал в своих руках Чёрный Чёрт. Спасибо тебе, Таро, спасибо тебе, Ая! Вы спасли нас от неволи.
Сказал так дед и снова стал глядеть на озеро. Вдруг увидел он под ногами маленькое круглое зеркальце. Поднял его дед и протянул Ае:
— Возьми, Ая, зеркальце. Хоть мало, да красиво!
Взяла Ая зеркальце, вытерла его затуманенную поверхность рукавом кимоно, сказала:
— Я рада этому зеркальцу! Больше мне ничего здесь не надо.
А Таро молча смотрел на озеро, и хотелось ему плакать — озеро напомнило ему о матери.
— Подожди немного, мама, — прошептал он, — скоро я найду тебя!..
БЕСКРАЙНИЕ ПОЛЯ
Они спустились с горы, ведя на поводу Белого Конька. Внизу царило весёлое оживление. Крестьяне доверху нагрузили паланкин драгоценностями, найденными в пещерах Чёрного Чёрта.
Куда девалась прежняя печаль? Подбадривая себя весёлыми возгласами, все быстро зашагали домой, в деревню.
Вечернее солнце скрылось за скалистыми гребнями гор, наступила тёмная ночь. Но это не омрачало веселья крестьян. Дед хлопнул в ладоши и затянул песню:
За горами за крутыми
Поселился Чёрный Чёрт.
Додон, додэран,
Додон-то!
И держал нас в вечном страхе
Чёрный Чёрт!
Другой голос подхватил:
Но однажды
Из-за гор из-за крутых
К нам пришёл храбрец из храбрецов
Додон, додэран,
Додон-то!
Он сразился с Чёрным Чёртом,
Превратил его в скалу!
Додон, додэран,
Додон-то!
Так с пением и плясками шли они всю ночь, и незаметно наступил рассвет.
Страшные скалистые горы остались позади, кругом стоял лес из высоких криптомерий. Воздух был напоён ароматом хвои и наполнен щебетом птиц. А всё, что было вчера, казалось просто страшным сном.
— Взгляните, — воскликнул дед радостно, — вон виднеется высокая скала, за ней наша деревня! Там уж совсем не так, как в горах… Ну вот, огибаем скалу. Ну, теперь глядите!
Ая и Таро остановились, изумлённые открывшимся перед ними видом.
Внизу, от самого подножия горы до синеющей вдали цепи гор, зеленели рисовые поля. А меж ними, сверкая на солнце, извивалась, как пояс оби,[11] река. Там и сям, словно коричневые фасолинки, были разбросаны дома.
— Какие большие поля! — только и могли вымолвить Таро и Ая.
Они выросли средь горных теснин и никогда прежде не видели таких просторов.
ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ РИСОВЫХ КОЛОБКОВ
— Заходите, заходите!
— Присаживайтесь, отдохните!
— Вот вам бочки с горячей водой…[12]
В деревне праздник — встречают Аю и Таро.
— Такие молодые, а победили самого Чёрного Чёрта!
— Совсем ещё дети…
— Вот молодцы!
— Теперь-то мы сможем жить спокойно.
— Вот радость-то!
— А я-то ничего и не знал! Рыбу ходил ловить на реку…
— И я ведь ничего не ведал! За грибами в лес ходил…
— Пойду-ка я по деревне собирать котлы для риса.
— И то дело…
— Давно бы так!
В деревне было шумно и весело. Все суетились вокруг котлов, и вскоре горы белоснежного риса были готовы.
— Давайте испечём из него колобки!
— Колобки! Что может быть вкусней!..
— Колобки с подливой…
— Колобки со сливой…
— И просто колобки без сливы, без подливы испечём скорей!
Ая и Таро смотрели на эти шумные приготовления и удивлялись тому, как богато живут крестьяне в этой деревне.
У ворот цвели цветы, в прудах резвились белые и красные карпы, в курятниках кудахтали куры, в конюшнях нетерпеливо переступали копытами кони, а в коровниках не спеша жевали траву коровы…
И вот просторная комната чисто прибрана. Над большим очагом, над горой углей, кипит в котле вода.
Приносят блюдо с угощением: тут и карпы, и угри, и прочие дары реки; тут и грибы, побеги папоротника, печёные каштаны, сушёная хурма и другие яства. А посреди на огромном блюде возвышается гора ароматных, горячих рисовых колобков.