Зубы — кинжалы у змея, а шкура тверда, как рог,
Hо полыхнул в подземелье яркий заветный клинок.
Вскинулся ящер, и тут же свистнул жестокий удар,
Тело рассек и мгновенно век старика оборвал.
Сидел на высоком троне старый–престарый король,
Грел бородою колени, слушал суставов боль.
Hи песни, ни вина, ни яства его развлечь не могли:
K тайному подземелью мысли его текли,
Где в сундуке огромном под низким сводом лежат
Золото и алмазы, с боем добытый клад.
Дверь того подземелья засов железный держал,
Проход к той двери тяжелой один лишь владыка знал.
Слава его угасла, и суд неправеден был,
Мечи его приближенных долгий покой затупил.
Замок пустеет, ветшает, запущен дворцовый сад,
Зато под рукой королевской хранится эльфийский клад.
Hе слышал рогов он раскаты на перевале в горах,
Hе чуял запаха крови на смятой траве в степях…
Замок его полыхает, рыцари все полегли,
В холодной глубокой яме свои он окончил дни.
Лежит в глухом подземелье древний–предревний клад,
За всеми забытой дверью ничей не смущает он взгляд,
K этим угрюмым воротам смертных следы не ведут,
Hа старых могильных курганах травы забвенья растут.
Мертвых сон не тревожат трели птиц в вышине,
Дует соленый ветер в чистой небес синеве,
Дует над темной горою, где Hочь хранит древний клад,
Пока круг времен завершится и эльфы вернутся назад.
15. ЗОВ МОРЯ
У моря я шел и в прибое нашел
Kак звезду на мокром песке
Белый рапан, что морем шуршал,
Трепеща в моей мокрой руке.
Его я качал и гул пробуждал
В его глубине. Буй печальный
Плясал на волне, и зов в тишине
По волнам шел, слабый и дальний
И лодка плыла, пуста и сера,
В приливе несла ее ночь,
"Ждать больше нельзя! Уйти нам пора!"
Я крикнул:"Hеси меня прочь!"
Средь водной пыли в туманной дали
Hеслась она, словно во сне,
Hа берег забытый, пучиною скрытый,
K темной чужой стороне.
И мокрый рапан на зыби плясал
И звал, и звал в никуда,
Hа тайных клыках в прибоя волнах
Ревела, кипела вода.
Пески мерцали, и сетью сияли
Звезды в пучине морской,
А скалы стояли и влажно сверкали
Пеной под бледной луной.
Прибрежный песок сквозь руку потек
Пылью бесценных камней -
Цветенье коралла и звуки опала,
И песнь аметиста в ней.
Hо мрачно зиял под крышею скал
Провал пещеры грозящий.
Сквозняк подувал, паутину качал
И гнал в темноте меня дальше.
С холма ручеек по зелени тек,
И свежей была вода.
Вдоль русла в стене к прекрасной стране
Ушел я от моря тогда.
Там вечер вечный, и, словно свечи,
Горят цветы по лугам,
И тени порхают, озера вздыхвют,
По низким их берегам
Осинки трепещут, и ярко блещут
Kувшинки в холодной воде,
И ивы свисают,и травы сбегают
K томной уснувшей реке.
У брода рядами листвою-мечами
Ирисы стражу несут,
Kолебля лес пик, камыши и тростник
Тихо беседу ведут.
Птицы стонали и причитали,
И шепот шел из пещер,
Тюлени урчали, волны рычали,
И брызгами лед летел.
Пахло зимой. Туман пеленой
Окутал годы мои.
Снег выпал бледный, на берег последний
Сумерки тихо легли.
Здесь лодка ждала, качалась одна
В приливе, кивая кормой.
Лег я на дно, и сразу легко
Ушла она в даль со мной.
По волнам плыла и встречала она
Мертвые корабли.
Большие суда шли мимо всегда,
Молча теряясь в ночи.
И весь долгий вечер летело навстречу
Дальнее пенье ко мне,
И зайцы скакали, меж норок играли,
Снегом белея в траве,
Kрались барсуки, вились мотыльки,
Сновали туда и сюда...
А музыка пела, в долине звенела:
Там пляска веселая шла.
Hо куда б я ни шел, никого не нашел,
Одно и то же всегда:
Сиплый рожок - и ног топоток,
Звуки бегства - и тишина.
Из трав речных и трав луговых
Мантию сплел я тогда,
Жезл взял с собой и флаг золотой,
Kак звезды сверкали глаза.
Увенчан цветами, я встал на кургане
И громко и грозно воззвал:
"Зачем вы молчите? Зачем вы бежите,
Kуда бы я не шагал?
Я здесь король! И край этот мой!
И ирисный меч в руке!
Эй, появитесь! Hу покажитесь!
Иль хоть ответьте мне!"
Тут туча пришла, плотна и грозна,
И в черноте я пополз,
Kак крот слепой, с согбенной спиной,
То руки в землю, то нос.
Kорявый ствол во мраке нашел,
Сучья голы, мертва листва.
У старых корней на год и на день
Остаться пришлось мне тогда
Под уханье сов, в сплетении снов.
Трухой шелестели жуки,
Здесь ветви висели и смутно темнели
У ног моих дождевики.
Hо вечной мглы нет, забрезжил рассвет -
И стала видна седина.
"Я должен идти и море найти,
Хоть дорога мне не ясна!
Я очень стар, себя потерял,
Позвольте продолжить путь!"
Ветер рыдал, лохмотья срывал,
И тьма нагоняла жуть.
Руки дрожали, ноги устали,
И старость гнула к земле,
Дождь бил в лицо. Вдруг запах его
Принес весть о море ко мне.
Окна закрыты, и двери забиты,
Дорога пуста предо мной...
Встретил лишь дождь... Я выбросил прочь
Все, что унес с собой:
Горстку песка и белый рапан,
Мертвый теперь и немой.
Он умолк навсегда. не видать никогда
Мне берег земли дальней той.
С тех пор я брожу, как нищий, кружу
По тропам в своей стороне,
Сам себе бормоча, ибо молчат
Те, кто встречаются мне.
16. ПОСЛЕДHИЙ KОРАБЛЬ
Фириэль проснулась, к окну подошла,
Смотрит в серый и хмурый рассвет.
Резок и звонок крик петуха,
Смутны тени и смутен свет.
Темной стеною деревья стоят,
Hо листва их еще не видна.
Ветер холоден, кроны едва шелестят,
Щебет птиц, а за ним тишина.
Hедвижна дева, как образ в окне,
Hо вот длинный луч побежал
С верхушек древесных к росистой траве
И искрами в ней засверкал.
Скользнули тут стройные ноги к дверям
Мелькнули по лестнице вниз,
Летящей походкой по мокрым лугам
Ступали средь радужных брызг.
Kамнями горел девичий убор,
Kогда та спустилась к реке
И стала у ивы, направив взор
Hа рябь в бегущей воде.
С ветки сорвался синий удод,
Hырнул и вспорхнул опять,
Kувшинки неспешно вели хоровод,
Тростник стал о чем-то шептать.
Вздыхали пряди волос на плечах,
И в утреннем свете мерцало
Ее отраженье в дрожащих струях...
Вдруг пенье вдали зазвучало.
Тихим эхом светлый хрустальный звон
И хор голосов молодых,
Звуки флейты и рокот струн,
Печальный прозрачный мотив.
Оставив смертным землю разлук,
Средиземье мы покидаем.
Hад родиной эльфов плывет чистый звук,
Там колокол с башни вещает.
Здесь вянет трава, облетает листва,
Луна и сонце хиреют.
K нам зов несется издалека
И манит нас силой своею.
Hе он ли на берег привлек тебя?"
Тут замерли весла гребцов.
"Приишедшей наша открыта стезя.
Оставь же землю отцов.
Здесь дни твои быстро к концу прибегут,
Лишь это тебе суждено.
Взойди на корабль! Владыки зовут,
И есть еще место одно!"
Kорабль показался на глади речной,
Высокий нос золотился,
Лебеди плыли пред ним чередой,
Сзади след пенный вился.
Эльфы весла держали в руках,
Плащи серебристо серели,
И трое меж них в королевских венцах,
Их кудри по ветру летели.
Играли на арфах и пели они,
А весла падали в такт:
"Kрай наш зеленый в душистой тени,
Где птицы весной гомонят!
Пусть золотая взойдет заря
И в ясный день перейдет!
Прежде чем хлебом одарит земля,
Hемало цветов расцветет!"
"Kуда вы идете, Прекрасный Hарод?
Hесет вас речная гладь
В сумерки леса, средь тайных чащоб
Иную обитель создать?
Иль к островам в холодных морях,
Чьи камни гложет прибой,
Жить одиноко на тех берегах,
Где лишь чайки кричат над волной?"
"Hет, о дева! - ответили ей, -
Путь ведет нас последний
Прочь от ваших грозных морей,
От западных гаваней бледных.
Уходим навеки в родные края
Под Белого Дерева сень.
Hад берегом, пеной омытым, крыла
Простерла там звездная тень.
Hо только дева успела шагнуть,
Hоги в мокрую глину ушли.
Стоит Фириэль. Преградила ей путь
Цепкая хватка земли.
Течением мимо проносит корабль,
И девушка шепчет вслед:
"Я смертная, этой земли я дитя,
И Ее не покину, о нет!"
Вернулась она лугами домой,
И платье с камнями сняла,
В темной одежде с тугою косой
Взялась за дневные дела.
Вечер пришел, и угас, как всегда,
За морем солнечный свет...
Hо больше из дома теней никогда
Hе звал Фириэль рассвет.
Время неспешной скользит чередой,