А что, если обратиться к кому-нибудь за помощью? Конни осматривается. Платформа по-прежнему пуста. Она могла бы спуститься на эскалаторе. Где-то же должна быть стойка информации или что-то в этом роде. Но вдруг дядя Андреас и Михаэль появятся как раз в тот момент, когда она покинет платформу? Тогда они, скорее всего, уедут домой без неё!
Конни чувствует себя отвратительно! Она самая одинокая девочка на свете. Может, это всё-таки была дурацкая затея – отправиться в Берлин одной?
– Эй, Конни! – Михи бежит к ней, неистово размахивая руками. Дядя Андреас спешит следом.
– Мы застряли в пробке, – запыхавшись, объясняет дядя. – Прости нас, пожалуйста!
Конни кивает. От облегчения она не может вымолвить ни слова.
– Мы специально выехали заранее. Но оказалось, что из-за каких-то киносъёмок одну из основных магистралей перекрыли.
– Из-за съёмок? Съёмок фильма? – изумляется Конни.
– Ну да, это же Берлин! – с гордостью произносит Михаэль, будто он сам – кинозвезда.
– Мы крепко встряли. Не могли продвинуться ни вперёд, ни назад. А ты ждала совсем одна на вокзале. – Дядя Андреас вздыхает. – Я жутко нервничал.
– Но всё же обошлось! – улыбается Конни. – И вы уже здесь.
– Хорошо, что ты нас дождалась.
– А что ей ещё оставалось делать? – ухмыляется Михаэль.
Конни тыкает его в плечо:
– Уехать обратно, разумеется!
– Об этом не может быть и речи! – вскрикивает Михи.
Дядя Андреас кивает.
– Мы так ждали твоего приезда! Напридумывали кучу интересных дел. Приступаем прямо сейчас!
Дядя Андреас берёт чемодан Конни.
– А я могу понести твой рюкзак, – предлагает Михаэль.
– Да что ты! Он совсем лёгкий. – Конни смеётся. Дядя и Михи изо всех сил стараются, чтобы ей угодить.
Дядя Андреас останавливается перед киоском быстрого питания.
– Проголодалась? – интересуется он.
– Ну… не знаю, – бормочет Конни. Ей всё ещё не по себе от пережитого волнения. Но Михаэль толкает её в бок.
– Да, немного проголодалась, – поспешно произносит она.
– Значит, прямо сейчас ты попробуешь настоящее берлинское блюдо, – объявляет дядя Андреас. – Сосиску под соусом карри, или карривурст[1]! Её изобрели именно в Берлине!
– Я не знала, – удивляется Конни.
– Вот видишь, – говорит дядя Андреас. – Берлин тебе уже нравится, не так ли?
Конни ухмыляется.
Вскоре они уже едят сосиску под соусом карри с картошкой фри.
– Мы с мамой и папой никогда не едим в таких закусочных! – бормочет Конни с полным ртом.
– К счастью, мой папа совсем другой, – ухмыляется Михаэль и с наслаждением впивается в сосиску зубами.
Берлин как на ладони
Через некоторое время они втроём уже сидят в автомобиле дяди Андреаса.
– Лучше бы мы приехали на наземном метро. – Подмигивает он Конни в зеркало заднего вида. – Но я думал, у тебя будет куча вещей.
– На четыре дня? Скажешь тоже! – смеётся Конни.
– Да… четыре чемодана размером со шкаф! – со всей серьёзностью отвечает дядя Андреас. – По чемодану на каждый день.
– Ну уж нет! – ухмыляется Конни и смотрит в окно. Как же много машин, такси и автобусов!
– А сейчас мы поедем к Алексу, – объявляет Михаэль.
– К твоему другу? – удивлённо спрашивает Конни.
– Не-ет, я про Александерплац, центральную площадь Берлина, – улыбается Михаэль. – Там мы поднимемся на Берлинскую телебашню, на самый верх. Смотри! Башню уже отсюда видно.
Эту вышку со сверкающей круглой верхушкой Конни заметила ещё из окна поезда.
– Оттуда мы покажем тебе весь Берлин – сверху!
Они оставляют машину на парковке и вскоре уже стоят перед телевизионной башней. Конни высоко запрокидывает голову.
– Как же мы туда поднимемся?
– На лифте, разумеется!
Однако они не единственные желающие подняться на башню. Очередь такая длинная, что тянется с улицы.
– Мы что, будем стоять в этой очереди? – спрашивает дядя Андреас.
– А как же! – восклицает Михаэль.
Проходит почти час, прежде чем они попадают в лифт.
– Зато теперь всё пойдёт очень быстро! – обещает им лифтёрша. – Мы преодолеем двести метров всего за сорок секунд!
Когда они добираются до верха, у Конни начинает сильно шуметь в ушах. Она и Михаэль сразу бегут к окнам.
– Ничего себе! – восхищается Конни. Прямо под ней лежит город: крошечный и одновременно огромный!
Автомобили и двухэтажные поезда кажутся отсюда детскими игрушками, и даже высотные дома выглядят как спичечные коробки. Золотые купола соборов, шпили колоколен, широкие прямые проспекты, парки, река Шпрее и всюду, куда ни кинешь взгляд, – дома, дома, дома!
– Только представьте себе: раньше через весь Берлин тянулась стена, разделявшая город на две части, – задумчиво произносит дядя Андреас. – Стена, за которую никто не мог пройти, ведь она охранялась солдатами!
Конни качает головой. О стене она слышала, но представить себе это по-настоящему у неё никак не получается.
– Когда я был маленьким, стена ещё стояла, – рассказывает дядя Андреас. – К счастью, это в прошлом. Берлин уже давно превратился в один огромный город.
Они не торопясь проходят по кругу вдоль окон, чтобы всё увидеть и ничего не упустить.
Конни во все глаза глядит на море домов и улиц и прикидывает про себя, сколько Нойштадтов уместится в Берлин. Михаэль прерывает её размышления.
– Видишь шпиль колокольни, вон там? – спрашивает он. – Прямо рядом с ним у папы квартира! А мама живёт вон там!
Он тянет её на несколько шагов в сторону и показывает куда-то вдаль.
Конни не знает, что сказать. Прошло слишком мало времени с тех пор, как родители Михаэля разъехались.
– А теперь… как насчёт мороженого? – спрашивает дядя Андреас.
– Супер!
И вот они уже поднимаются по лестнице в ресторан. В круглом кафе телебашни все столики стоят у окна.
– Ты заметила? – спрашивает Михаэль, едва Конни усаживается на стул. – Мы вращаемся!
– И правда! – Она, застыв от изумления, выглядывает в окно. Ресторан медленно вращается, и Берлин проплывает мимо, весь как на ладони.
– Как классно! – восхищается Конни.
Дядя Андреас улыбается с довольным видом.
– Значит, не зря мы всё-таки стояли в очереди!
Прежде чем им приносят мороженое, Конни успевает сделать несколько снимков. После чего убирает фотоаппарат в рюкзак.
– Я ещё ни разу не ела мороженое на такой высоте! – говорит она и облизывает ложку. – По крайней мере, лимонно-шоколадное!
Спустя два с половиной неторопливых оборота во вращающемся ресторане от мороженого не остаётся и следа. Дядя Андреас оплачивает счёт. Конни натягивает куртку, висевшую на спинке стула.
– Подождите-ка, а где мой рюкзак? – бормочет она.
Она ведь оставила его здесь, на подоконнике. А теперь он исчез!
– Кто-то украл мой рюкзак! – кричит Конни. Дядя Андреас и Михаэль в недоумении смотрят на неё. – В нём все мои деньги. И фотоаппарат!
Конни всхлипывает. Её прекрасный фотоаппарат! Вот чёрт. Мама же тысячу раз повторяла, чтобы в Берлине она не сводила глаз со своих вещей. И вот в первый же день у неё крадут рюкзак со всеми ценными вещами!
Михаэль начинает хихикать.
– Что тут смешного? – шипит Конни.
– Никто твой рюкзак не крал, – сдерживая смех, говорит Михаэль. – Он лежит на подоконнике. Ровно там, куда ты его положила!
Конни оглядывается. На подоконнике ни справа, ни слева от неё рюкзака нет.
– Нет тут ничего!
– Идём! – Михаэль ведёт Конни на противоположную сторону кафе. И правда: там лежит красный рюкзак!
– Но..? – У Конни нет слов.
– Столы вращаются, а подоконник нет, – объясняет Михаэль. – Он неподвижен!
– Фуф, я до смерти перепугалась! – Конни быстро надевает рюкзак на плечи.
Пара секунд в лифте – и они уже внизу, у подножия башни.
Красный рюкзак
После того как дядя Андреас и тётя Карин разъехались, дядя Андреас стал жить в старом доме в самом центре города.
Тихая узкая улочка обрамлена старыми каштанами. Дома построены вплотную друг к другу, и они гораздо выше и больше, чем в Нойштадте. Есть здесь и другие отличия.
– У вас что, нет палисадника?
– Здесь вообще не бывает палисадников, – говорит Михаэль.
– Не бывает? – Конни ошеломлённо смотрит на него. У их дома на краю города есть палисадник.
– Зато недалеко есть парк. А детская площадка прямо за углом.
Конни следом за ними входит в дом.
– Сейчас ты увидишь самое крутое, – объявляет Михаэль и вызывает лифт. Лифт со скрипом останавливается за решёткой из кованого металла. – Ему больше ста лет!
На вид так и есть. Лифт полностью из дерева, с маленькой скамеечкой внутри.
– Надеюсь, он нас выдержит, – бормочет Конни.
Лифт стонет и охает, но доставляет их в целости и сохранности на третий этаж.
Квартира очень светлая и кажется пустой. Как-то сразу становится понятно, что дядя Андреас переехал сюда недавно. Здесь нет ни картин, ни штор, а только бесконечные высокие белые стены. Зато комната Михаэля яркая и уютная.
– Как тебе моя двухъярусная кровать? – с гордостью спрашивает Михаэль. – Кстати, ты спишь наверху! Если не боишься!
– Пф-ф, я сплю наверху с четырёх лет! – восклицает Конни.
– Но не на такой высоте, – замечает Михаэль. Тут он прав. Его кровать по меньшей мере два метра в высоту. И подняться на верхний ярус можно только по болтающейся верёвочной лестнице, которая крепится сверху к балке.
Но Конни, конечно же, не страшно. Ведь она даже под открытым небом спать не боится. Сверху у Михи есть ещё полка с книгами и несколько выдвижных ящиков, в которые Конни с удовольствием бы заглянула.
– Как же классно здесь наверху! – мечтательно произносит Конни.
– Уже ради одного этого маме и папе стоило разойтись! – говорит Михи.
Конни с удивлением смотрит на него. Михаэль пожимает плечами: