кие Ливийские горы и цепи песчаных холмов на западе.
И серебряный Нил и долина утопающие В зелени хлебных посевов и далекие горы — все было залито молочным светом луны.
Там и сям но течению реки земля была усеяна точно искрами вечерними огнями людских поселений.
Аэроплан снижался, уже можно было разобрать внизу рощицы пальм и линию железной дороги и деревни феллахов (египетских крестьян).
Впереди ярко искрились огни какого-то большого города.
И вот в то время, когда Коля Сабуров водил пальцем по карте Египта, освещая ее карманным электрическим фонариком, из открытого оконца послышался голос дяди Масперо:
— Друзья мои. Спрячьте ваши красные платки. Никто не должен знать, что мы прилетели из Советской России. Я очень жалею, что не предупредил вас об этом перед Смирной. Я боюсь, что кое-где уже бьют тревогу…
Прежде чем спуститься у пирамид, мы пролетим над Нильской долиной. С высоты птичьего полета я покажу вам эту чудесную страну, единственную в мире по плодородию почвы и по своей тысячелетней истории Ведь здесь зародилась европейская культура.
В то время, как во всей Европе люди одевались в звериные шкуры, жили в пещерах и шалашах, здесь, в Египте уже были цветущие города. Люди умели строить великолепные здания, такие прочные, что они выстаивали тысячелетия и такие красивые, что ими любуются еще и теперь.
Здесь умели уже высекать из камня статуи, передавать свои мысли особыми символическими значками-рисунками, которые мы теперь называем иероглифами.
Впрочем, все, эго вы скоро увидите сами. А теперь взгляните пристально вниз. Вот светлое пятно столица Египта Каир, а там далеко далеко впереди направо от серебряной ленты Нила и железной дороги, видите ли вы чуть видные конусы пирамид Хеопса?
Не сразу в туманном мареве лунной ночи наши ребята разыскали то, на что показывал им дядя Масперо.
— А что, в пирамидах живут теперь? — спросил Моня Гирш.
— Да живут, — ответил, улыбаясь, дядя Масперо, — живут летучие мыши да шакалы. Разве ты не знаешь, что пирамиды строились не для живых, а для мертвых, для сохранения на «вечные времена» набальзамированного трупа умершего фараона, царя египтян? Каждый фараон при жизни иногда в течении нескольких десятков лет строил себе пирамиду в недрах которой потом и прятали в потайной комнате его труп или мумию, как теперь говорят, строил фараон, понятно, не своими руками, а руками многих тысяч рабов, египетских крестьян, которых отрывали от родных нолей и хижин и заставляли под палящими лучами солнца строить эти чудовищно огромные сооружения. Тысячи рабов умирали от истощения, от солнечных ударов и от болезней.
Ведь вы подумайте: огромные тесанные камни, из которых сложены пирамиды, приходилось притаскивать из каменоломен за десятки и даже сотни верст от места постройки пирамиды, а потом их нужно было с невероятными усилиями поднимать один па другой.
— Смотрите… смотрите… Что это? — торопливо спросил Коля Сабуров, показывая вниз.
Внизу возле светлого бесформенного пятна города Каира правильным квадратом зажигался и гас ряд электрических огней, затем возле нашего аппарата разорвалась цветная ракета и на фоне неба сзади вырисовывались два аэроплана.
— Требуют спуска… — с неудовольствием и досадой проворчал Масперо. А это все результат вашей проделки при полете над Смирной. И нужно же было размахивать красными платками и бросать записки…
— Ну-да догнать то нас им не удастся, а вот только как быть дальше… — добавил он точно в раздумье.
Появившиеся на фоне ночного неба аэропланы через минуту превратились в едва заметные точки и скоро исчезли из поля зрения наших ребят.
Масперо на время оставил рукоятку руля и прилаживал к своим ушам трубку радио.
Только теперь наши ребята заметили в передней части кабинки радиоаппарат, а высунувшись из окна на крыше кабинки увидели антенны радио.
— Дело плохо, — сказал Масперо. — Каир оповещает всех о появлении Советского аэроплана в Египте. Вероятно, будет сделано все, чтобы нас отыскать… Сегодня днем Смирна сообщала, что Советский аэроплан, нагруженный литературой для коммунистической пропаганды, пролетел над Смирной,
— Вот врут-то, — сказал Сережа Ступин, а жаль, что не взяли литературу… Разбросали бы по всему Египту… Уж погибать так с треском.
Однако, что же нам делать, дядя Масперо?…
Масперо вместо ответа изменил направление полета. Диск луны у них был слева, теперь он остался за спиной. Позади внизу осталась и серебряная лента Нила. Аппарат летел на запад, где за смутными силуэтами песчаных холмов начинается великая пустыня Сахара.
Над ними было небо, усеянное яркими звездами а внизу темная земля, на которой теперь лишь изредка мерцали огни египетских поселений.
Аппарат снижался… Скоро можно было ясно различать песчаные холмы, озаренные пепельным светом луны.
Эти песчаные дюны-холмы, как застывшие волны моря тянулись далеко на запад и терялись в ночном мареве горизонта.
Масперо, наклонив голову, зоркими глазами высматривал место спуска.
Прошло минуты две и аэроплан прикоснулся к земле, пробежал некоторое время между двумя большими песчаными дюнами и остановился.
Как только открылась дверца кабинки, первым выскочил Шарик, а за ними высыпали и наши ребята.
Наскучившись в тесной кабинке, он теперь был рад возможности побегать и порезвиться на земле.
Через минуту его силуэт уже четко вырисовывался на гребне дюны. За ним туда вскарабкались Моня Гирш и Гриша Степанов, а остальные, старшие ребята, остались с Масперо, чтобы вместе с ним обсудить положение.
Всегда улыбающееся приветливое лицо дяди Масперо было на этот раз серьезным и сосредоточенным… Он больше, чем наши ребята, понимал всю серьезность создавшегося положения. Вот что они услышали от него:
— Нам нельзя, друзья мои, терять ни одной минуты… Конечно, теперь уже вся английская полиция поднята на ноги. Полицейские аэропланы уже рыщут, вероятно, по всему Египту, отыскивая место спуска нашего аппарата. Мы должны до восхода солнца зарыть его, засыпать песком этих дюн.
Мы могли бы, конечно, улететь из Египта, пересечь пустыню Сахару. Бензина и провизии у нас хватит, но это не в интересах моей задачи — познакомить вас с древним: Египтом.
Итак за работу. В шкафу кабинки вы найдете две лопаты, из посудного шкафа можно для рытья взять аллюминиевые тарелки, миски.
Но прежде всего поужинаем, а потом вы поможете мне отвинтить и снять крылья аэроплана.
После ужина с величайшей готовностью принялись наши ребята помогать дяде Масперо.
Не прошло и часа, как крылья аэроплана были отвинчены и положены плашмя на песок. Затем принялись засыпать песком их и кабинку, из которой предварительно вынули всю провизию и распределили но своим заспинным мешкам.
Всю ночь лихорадочно длилась эта работа, а когда взошло солнце, на этом месте, где стоял аэроплан, виднелась песчаная дюна, которая по внешнему виду ничем не отличалась от соседних дюн.
IV. По тропинке к Нилу
От этой дюны на встречу восходящему солнцу в это раннее утро шел высокий старик с развевающимися седыми волосами, а за ним, ступая друг другу в следы, шли наши ребята. Красные пионерские галстуки у них были повязаны под рубашкой.
Впереди этой цепочки люден бежал, высунув язык, Шарик.
Паши путешественники спускались с песчаных холмов в долину Пила.
Теперь при свете яркого солнца эта долина предстала пред ними во всем своем великолепии.
На необозримом пространстве могучая полноводная река, залившая берега, спокойно и медленно несла, свои воды между зеленеющими нолями и рощами финиковых пальм. На этой водной равнине возвышались островки, где пальмы своей перистой листвой обнимали белые и коричневые домики. Вдали тихо скользили лодки и паруса их то прятались за пальмы, то снова выплывали. Вдали и вблизи этой водной громады виднелись там и сям деревни египетских крестьян.
По проселочным дорогам, извивающимся между полями пшеницы, хлопка и риса, двигались люди пешком, на лошадях, на ослах. По ближайшей проселочной дороге, пересекавшей путь нашим ребятам, мимо них медленно и торжественно прошли верблюды с копнами хлопка на спинах. Их вели арабы, закутанные в синюю одежду.
Потом недалеко от тропинки они увидели полуголого с коричневым телом крестьянина феллаха, возделывающего землю примитивной сохой которую тащили запряженные вместе верблюд и буйвол.
Солнце, забравшееся уже высоко в небо, жгучими лучами освещало всю эту картину. На небе не было видно ни одного облачка. Томительный зной становился невыносимым.
Так хотелось нашим ребятам поскорее добраться до Нила и, как лягушкам, прыгнуть с берега в воду, но до Нила было еще далеко
Под огромным тенистым деревом, которое дядя Масперо назвал сикоморой, устроили привал и завтрак.
Вот что узнал и ребята во время завтрака в прохладной тени сикоморы от дяди Масперо:
— Вот уже 20 с лишним лет прошло с тех нор, как англичане оккупировали, т. е. заняли Египет своими войсками. Под предлогом внести в Египет европейскую образованность, а на самом деле для того, чтобы лучше обирать египетский народ, они всюду на все высшие, должности посадили англичан или египетских «соглашателей», построили вдоль Нила железную дорогу и по ней вывозят в порт Александрию, а затем на своих кораблях в Европу огромное количество хлопка.
Масперо вытащил из кармана, карту Египта и развернув ее, продолжал:
Нот в этом месте среднего течения Нила, где обозначен город Ассуан, они построили большую плотину, регулирующую воду после разливов Нила. Тысячи больших и малых каналов разносят эту воду на поля, засеянные хлопком, столь нужным для английских хлопчато-бумажных фабрик.
Эти каналы орошают и крестьянские поля, но тем не менее, положение египетских крестьян ужасно. Почти все, что они выручают от продажи хлопка, пшеницы или риса, идет на уплату налога. Сами они живут впроголодь, бедно и грязно. Из 1000 феллахов только 80 человек грамотны. Об их образовании мало заботятся.