Отец Квинн продолжал стоять, в своем зелено-белом тренировочном костюме, и теперь смотрел на него сверху вниз.
Забавно! Священник, похоже, спортсмен… Возможно, он жалкий гомик, однако наверняка весьма информированный, со своими свисающими на уши седеющими волосами и проницательным взглядом человека, который с ходу сечет, когда ты под парами гонишь пургу.
— Конечно! Вирджиния сюда наведывалась… — сказал отец Квинн, вскинув подбородок.
Билл Хилл мгновенно увидел на нем шрам. Ха! А ведь отец Квинн хоккеист… Однажды ему вмазали шайбой, а «Крылатые отцы» — неслабая команда.
Подумать, какая встреча! Отец Квинн — частый гость на спортивном телеканале.
— Она, кажется, играла на органе в вашей церкви? — добавил Квинн.
Видали? Этот отец Квинн весьма осведомлен.
— Да, — кивнул Билл Хилл. — Это было много лет назад.
— Вы священнослужитель, не так ли?
— Я занимаюсь продажей транспортных средств для отдыха и развлечений. Но когда-то у меня была единоверческая церковь. На самом деле она представляла собой сооружение под открытым небом, своего рода амфитеатр, способный вместить полторы тысячи человек. У нас была часовня, сувенирная лавка, но толпы людей привлекало самое высокое в мире, освещенное прожекторами распятие, ста семнадцати футов в высоту, с голубой неоновой надписью «Господи, помилуй!» на самом верху, которую вечером и ночью было видно отовсюду.
— Эта церковь находилась где-то здесь?
— Нет, в предместье Долтона, штат Джорджия. Я переместил все это зрелище сюда и обанкротился. Но это отдельная история.
— Потрясающе, — покачал головой Квинн.
— Вирджиния была у нас органисткой, впрочем, вы знаете об этом. — Билл Хилл помолчал. — Вы, должно быть, знаете и о том, что к ней вернулось зрение.
— Я понял, вы были там, когда это случилось.
— И еще был парень из центра по имени Ювеналий. Вирджиния считает, что он сотворил с ней чудо.
— Какое такое чудо? Что за чудо? Великое множество приятных, удивительных вещей случается повсюду и постоянно.
— Он исцелил ее, если угодно. Вернул ей зрение, наложив на нее руки.
— Наложив на нее руки? — вскинул брови Квинн.
— Именно, если вы допускаете употребление этой фигуры речи. В нашей единоверческой церкви наложение рук практиковал преподобный Бобби Форши, считавшийся целителем. Но у него это не всегда получалось. А с Вирджинией Уоррел произошло нечто невероятное, но очевидное. У нее было чистое лицо перед тем, как это случилось. А после того, как Ювеналий коснулся его, на нем появилась кровь… Вокруг глаз, на лбу… Что вы скажете об этом?
— Возможно, у нее пошла кровь из носа. Она дотронулась до лица и размазала кровь, — произнес торопливо Квинн, снова кинув взгляд на свои наручные часы.
— У Вирджинии не было носового кровотечения. Она утверждает, что у нее вообще не было никаких порезов, повреждений, ран…
— Возможно, у нее лопнул кровеносный сосудик в глазном яблоке. Но я не офтальмолог и этой темой не владею, — произнес с расстановкой отец Квинн. — Вы хотели поговорить со мной об Элвине, не так ли?
— Не только о нем, но и о Ювеналии, — ответил Билл Хилл. — Скажите, вы обсуждали с ним то, что случилось с Вирджинией?
— Давайте поговорим об этом в другой раз. Сейчас, к сожалению, у меня нет времени. У нас по распорядку дня волейбольный матч, и я уже опаздываю на встречу.
— Может быть, мне удастся поговорить с Ювеналием… Я бы хотел с ним побеседовать.
— Пожалуйста, в любое время…
— Вирджиния — моя хорошая знакомая. Была незрячей пятнадцать лет и вдруг прозрела. Ювеналий был там всего несколько минут. Я видел, как он присел на диван рядом с ней. — Билл Хилл помолчал. — А потом он внезапно ушел. Возможно, став свидетелем ее прозрения, он испугался? Как вы думаете?
— Вы сами спросите его об этом, а мне пора. Думаю, он будет рад побеседовать с вами.
— Мне сказали, что его сегодня нет.
— Приходите в любое время. И если у вас есть ненужная одежда, захватите с собой. Вы выглядите как заправский щеголь, — сказал отец Квинн и ушел.
— Ничего себе заявочка! — с усмешкой произнес Билл Хилл. — Заправский щеголь… Надо же!
Он появился в центре на следующий день с парой спортивных трикотажных костюмов и полудюжиной рубашек к ним, почти неношеных. Ему обрадовались, словно старому знакомому. Сообщили, что отец Квинн, к сожалению, уехал в Торонто, а Юви в приемном отделении с одним из новоприбывших, которому прерывают запой. Билл Хилл ждал больше часа. Когда детоксикация была окончена, выяснилось, что Юви куда-то ушел, и никто не мог сказать, где он.
Когда Билл Хилл наведался в центр в третий раз, отец Квинн вернулся из Торонто, но отлучился на целый день, и его ожидали только к вечеру. Юви был в центре, его пытались найти, но опять не смогли. Странно! Здание центра не такое уж и большое! Четыре этажа, гимнастический зал и бассейн…
Четвертое посещение центра также оказалось безрезультатным. Отец Квинн готовился к заседанию опекунского совета, Юви уехал по вызову, и никто не мог сказать, когда именно он вернется.
— Вы знаете, что это такое, когда люди, проявляющие милосердие, избегают вас? — обратился Билл Хилл к симпатичной темнокожей девушке.
— Расскажите, что вас волнует, — отозвалась та.
— Не понимаю, в чем дело. Здесь все такие приветливые и отзывчивые, но я, похоже, пришелся не ко двору. Думаю, мне не удастся побеседовать с Ювеналием.
— Ничего не поделаешь, стечение обстоятельств. Я бы с удовольствием дала вам телефон Юви, но, понимаете, анонимность — это непременное условие деятельности нашей организации, ведь она и называется «Анонимные алкоголики».
— Вы хорошо его знаете?
— Я вам ничего не скажу, — покачала головой негритянка, — поэтому не спрашивайте меня.
Но почему? Зачем вся эта тайна? Почему Ювеналий избегает его?
— Позвольте задать вам прямой вопрос, — сказал он погодя. — Как сюда попадают алкоголики?
— Следует записаться в список очередников.
— Список очередников? А если я, к примеру, в очень плохом состоянии?
— Все алкоголики в плохом состоянии, но мы записываем сто тридцать семь человек в день.
— А женщин вы принимаете?
— Алкоголичек, хотите сказать? Разумеется. Алкоголизм по половому признаку не различается…
— И как долго приходится ждать?
— Три или четыре недели. Исключение делаем для тех, кто обращается к нам в крайне отчаянном состоянии, — вздохнула негритянка. — Мы не отказываем бедолагам в приеме.
— Остается надеяться, что не отказываете. — Билл Хилл не удержался от сарказма.
Что ж, пора уходить! Устал он здесь слоняться в ожидании. А дальше что? Дальше будет видно, но прежде надо выпить.
Он тормознул возле бара «Афины» в Гриктауне, греческом квартале Детройта, и позвонил Линн Фолкнер. Гудок прозвучал семь раз. Когда она сняла трубку, Билл Хилл сказал:
— Знаешь, впервые я не напоролся на автоответчик. Ты, думаю, не представляешь, что это такое — разговаривать с тем, кого нет рядом с тобой?
— Ага, не представляю, — съязвила Линн. — Между прочим, я сейчас в ванной и не могу с тобой разговаривать.
— Ты в ванну взяла с собой телефонный аппарат?
— Послушай, можешь мне перезвонить? Боюсь, меня ударит током.
— Давай поужинаем где-нибудь. Одевайся, я заеду за тобой.
— Я без сил. Я только что расплевалась с Арти и с кучей всяких говнюков из Лос-Анджелеса, короче, я не собираюсь выходить из дому, кто бы меня ни позвал.
— Расслабляться в одиночестве не годится. Пригласи кого-нибудь…
— Некого. Среди тех парней, с кем у меня деловые отношения, ни одного заслуживающего моего внимания. Ведут себя так, будто они из Нью-Йорка, а я из провинции.
— А что за парни?
— Ладно, приезжай и привези шампанского «Асти Спуманте». Холодного, договорились?
— А то! — хохотнул Билл Хилл. — Я сообщу тебе нечто такое, что может изменить всю твою жизнь.
Билл Хилл думал, что он пошутил.
3
Линн Мэри Фолкнер покинула единоверческую церковь в 1968 году, за несколько месяцев до того, как Билл Хилл перевез стосемнадцатифутовое распятие из штата Джорджия в штат Мичиган. Линн не испытывала восторга от того, что придется жить на севере. Слишком холодно для девушки из Майами, говорила она.
Причина, по которой она оставила единоверческую церковь в девятнадцать лет, на пике своей многообещающей карьеры, не отличалась оригинальностью. Она просто вышла замуж за Дугласа Уайли, завзятого участника состязаний, входящих в основную программу родео, в ходе которой ковбой должен в течение определенного времени удержаться верхом на дикой или полудикой лошади. Это круто, это не каждому по плечу! Если принять во внимание, что при этом используется специальное легкое седло, за которое наездник держится одной рукой, свободной же рукой пользоваться он не имеет права. Дуглас был призером Лонгхорнского чемпионата мира по родео. Забавно, что, когда наконец она развелась с Дугласом в прошлом году — 1976 год она будет помнить всегда, — родео проходило в Мичигане, в городе Понтиаке, на крытом стадионе «Серебряный купол» под серебристым шатром.
Дуглас Уайли непременно вызывал восторженный прием у зрителей. Особенно в так называемом «связывании бычка». Сидя верхом на лошади, он, как никто другой, умел красиво заарканить бычка с помощью лассо, эффектно спешиться, с легкостью свалить бычка и связать ему вместе три ноги.
Но он не учел, что супружеская жизнь — это не родео, хотя, между прочим, одним из видов спортивных состязаний ковбоев являются гонки на походных кухнях, дойка дикой коровы, к примеру…
Как-то раз, ввалившись в передвижной дом-прицеп где-то после двух и не обнаружив ни хлеба, ни тарелок на столе, он гаркнул:
— А где мой обед? Ты что, разве не знаешь, что у меня сегодня соревнования?
Ему следовало бы сначала кинуть ласковый взгляд на свою крошку, взять полтоном ниже, а не стучать кулаком по столу. Вместо этого он набычился, прищурился, дохнул на нее перегаром и нахамил, что и послужило поводом для разрыва отношений.