Какая-то часть меня страстно желает такого праздника, как этот. Наряжаться в лучшее платье деревни, чтобы предложить себя мужчине, который приехал издалека, чтобы стать моим. Вести его за руку к моей постели и принимать его мужское достоинство в себя…
Я сжимаюсь от этой фантазии.
Точно так же я сжимаюсь и стону поздно ночью, когда мое тело наполняется пустотой. Я жажду, отчаянно хочу насытиться этим туманным мужчиной, которого не существует. Другой половинкой меня, которая будет вечно отсутствовать.
Я вздыхаю.
Затем, как всегда, одиночество проходит, заполняя мою пустоту, как холодный ветерок, и я прячу лицо.
Тулия заметила, когда у меня появилась первая кровь, когда выросла грудь и когда мои глаза стали задерживаться на русалках, которые иногда приходили ко мне в гости и улыбались. Им нравилось заманивать меня к себе обещанием простого поцелуя, только чтобы посмеяться надо мной и поиграть со своими товарищами по играм. Как я смотрела на них теперь с завистью, желая сделать то же самое, что и они.
Тулия была мне как мать в те годы, когда я пыталась понять, что происходит с моим существом, почему я так забочусь о своей собственной паре. Она помогла мне понять, что все мои ночи будут одинокими. И что есть другие способы найти удовлетворение… Например, забота о моем племени, помощь старейшинам и защита моего брата, что другие не могут того, что могу я.
Я подношу ободранные ладони ко рту и снова дую на них, охлаждая ожог.
Делина уводит Лейта в темноту. Прощай, брат.
Его ночи никогда не будут одинокими. И из-за этого у нашего народа все еще может быть хорошее будущее. «В этом тоже есть гордость», — замечаю я. — «Я помогла этому случиться».
Аида появляется из ниоткуда, присоединяясь ко мне теперь, когда наши брат и сестра ушли.
Ее соплеменники начинают танцевать вокруг костра, когда по кругу проходит свежеприготовленный пир из рыбы и фруктов.
— Я думала, что это будешь ты, — шепчу я, опуская руки и глядя на нее.
— Старейшины думают, что Делина родит больше и здоровее меня, — шепчет она в ответ.
Боль пронизывает ее голос. Аида с нетерпением ждала этого праздника в течение многих лет, веря, что Лейт будет ее. Мы обе думали, что мой брат будет ее.
Аида не очень похожа на Делину, унаследовав от матери более бледную коричневую кожу. В отличие от Делины, Аида высокая, худощавая, с резкими чертами лица. Она не заплетает тяжелые косы, как ее младшая сестра, а прядет их туго, чтобы они не падали на лицо и на спину. Браслеты украшают ее руки, а перья украшают ее собранные в пучок волосы. Аида носит маленький головной убор из ракушек. Глаза у нее такие же раскосые, как у Делины, но Аида использует меньше краски на лице.
Она и я не могли выглядеть более разными.
Она такая красивая, что больно.
В то время как у меня светло-русые волосы почти такой же длины, как у Аиды, хотя мои не держатся в прическе, если только они не высушены океанской водой, и даже тогда, локоны создают не просто слабый бугорок. Я держу свои косы распущенными — если я даже трачу время, чтобы их подчинить — и коль не то, что использует мое племя. Мы живем вдали от теней джунглей, и наш камуфляж состоял из немой окраски и белых раковин, отражающих, как песок. И хотя моя кожа золотистая от солнечного света — мои волосы такие же — они все еще светлые по сравнению с богатством Аиды. Жители Песчаных угодий носят в основном змеиную кожу и крокодильи шкуры, а жители Скалистой местности плетут раковины, рыбью чешую и сети из водорослей, чтобы покрыть нашу кожу. Мы похожи на русалок, которые играют в нашей лагуне.
Аида как-то сказала мне, что люди ее отца пришли на восток из сухих пустошей, чтобы поселиться и объединиться с племенем, уже основанным на русалочьем заливе.
— С тобой все будет в порядке? — спрашиваю я.
Мое одиночество и тоска — ничто по сравнению с Аидой.
— Да. У меня было время погоревать.
Она лжет.
Это не только мрачное будущее нашего народа, но и многое другое. Мы видим старейшин наших племен и удивляемся, почему их сейчас не так много, как несколько поколений назад. Мы видим любовь, заботу и стоицизм, которые они разделяют со своими супругами, со своими детьми, и желаем, чтобы мы могли иметь это для себя.
Красная комета сверху отбрасывает на нас приглушенный красный свет.
Я выдыхаю.
— Хочешь отправится со мной в Скалистую местность и пожить у нас какое-то время?
Это лучшее, что я могу предложить: отсрочка от брачного ухаживания, которое вскоре должно было произойти здесь. Я снова подношу ладони ко рту, чтобы подуть на них.
Аида отрывает мои руки от лица и хмурится, видя мои раны.
— Пойдем со мной.
Не оставляя мне выбора, она тащит меня к ближайшей хижине на дереве и усаживает у неглубокого костра. Надув губы, она берет миску и наполняет ее травами, размельчая их вскоре после этого камнем.
— Ты всегда рискуешь ради брата. — В ее голосе слышится обвинение. — Ты когда-нибудь думала, что случится с твоим племенем, если они потеряют тебя?
Я пожимаю плечами.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Она притягивает мои руки к себе и кладет их внешней стороной на пол, обнажая мои ладони во всем их красном великолепии.
Аида растягивает губы, чтобы заговорить, когда очень холодный, резкий крик наполняет воздух, затмевая смех снаружи, потрескивание огня, свист ночного бриза. Он отдается эхом между скалистыми островами даже после того, как кончается. Мы смотрим друг на друга, когда взмах птичьих крыльев и их карканье заканчивают атакующий призыв.
Этот брачный зов был гораздо ближе, чем предыдущий.
К моему удивлению, Аида возбужденно улыбается, как будто все мысли о Лейте и Делине исчезли из ее мыслей. Ее легкомысленная улыбка останавливает меня от того, чтобы испуганно отпрянуть и броситься к деревенским, где их тревожный шепот теперь сливается с морским бризом.
— Почему ты улыбаешься?
— Ты не слышала слухов? — спрашивает она вместо этого.
Мне начинает казаться, что в последнее время она не любит отвечать на вопросы.
— Каких слухов?
— Неделю назад к нам прибыл посланец от одного из северных прилежных племен. Она принесла новости.
Аида останавливается, набирая мазь на пальцы.
— Какие новости?
Она намазывает мазь на мои ладони, и я морщусь, изо всех сил стараясь не сжать пальцы и не отдернуть руки.
— Крики, это драконы. Они спариваются во время красной луны.
Мои глаза сужаются.
— И из-за этого стоит улыбаться?
Мое сердце все еще колотится, но теперь оно гремит. Драконов не видели еще до поколения моего деда, и о них говорили только как о страшных гигантских чудовищах из легенд. Они были зверями, которые заполняли небо, могли управлять погодой и пожинать разрушения по всей Земле, изменяя ее по своей прихоти.
Зато… Красная комета не пересекала наше небо так долго.
— Несколько охотниц из одного из этих племен отправились собирать пищу и наткнулись на спящего дракона в глубине равнины неподалеку от своего дома. Неуклюжий бурый зверь с зубами длиной с наши руки, с хвостом, который мог бы хлестать облака, и телом, которое охватывало сотню из нас, лежащих.
Я вырываю свои руки из ее рук и обхватываю себя.
— Я все еще не понимаю твоей ухмылки. Как мы можем защитить себя от таких существ? Особенно если у них течка? Если они хотят создать молодых?
— Очевидно, одна из охотниц предложила себя в качестве приманки, чтобы прогнать дракона с их земель. И с усилием она попыталась разбудить зверя прикосновением, преодолевая потребность почувствовать его…
— Идиотка, — бормочу я.
— Возможно, но то, что произошло потом, было поистине чудесно. Дракон превратился в человека, Исса, в человека!
Я разинула рот.
— Не просто мужчина, а мужчина сильный, мощный, как зверь, которым он был. Он взял охотницу, которая прикоснулась к нему, и наполнил ее своим семенем. Пока мы говорим, она с молодыми, и с тех пор этот человек-дракон не покидал ее.
Я с трудом верю тому, что она мне говорит. Но ее волнение, ее улыбка так полны надежды, что трудно отрицать. Аида никогда не увлекалась историями и суевериями. Она никогда не пойдет на неоправданный риск и не покинет свою деревню без всех запасов, которые могли бы обеспечить ее выживание. Поверить в такое трудно, но, глядя в ее лицо и широко раскрытые темные глаза, я вижу надежду — такую редкую вещь, чтобы быть свидетелем — это заразительно. Я хочу, чтобы меня поймали. Мне нужно, чтобы меня поймали.
— Как ты можешь верить в такое?
— Исса! — вырывается мое имя из ее горла, как будто я его не понимаю. — Посланник искал потенциальную будущую пару для ребенка. Будущий союз.
Мои глаза расширяются.
— Как? Комета только началась. Откуда они знают, что эта охотница беременна, что это мальчик?
— Дракон знает, — выдыхает Аида, вызывая холодок по моей коже.
Затем она задумчиво вздыхает.
— Я собираюсь найти себе такого, — говорит она серьезно.
Ее слова остаются со мной до глубокой ночи. Еще долго после того, как я покидаю ее и ложусь на койку, предназначенную для моего пребывания, я лежу без сна, глядя на звездное ночное небо и комету.
«Если то, что говорит Аида, правда, единственное прикосновение к шкуре дракона — это все, что нужно для нашего спасения?»
«И визг… это значит», — я едва могу сформулировать мысль из-за страха разочарования, — «что поблизости может быть один из этих драконов».
Глава 4
ОХОТА НАЧИНАЕТСЯ
Я просыпаюсь на следующее утро вскоре после восхода солнца, чувствуя боль от энергичной поездки накануне. Мое племя не ждет моего возвращения в течение нескольких дней, и я с удовольствием снова засыпаю.
Но я сказала русалкам, что встречусь с ними, и сказка Аиды о драконах, людях и превращениях не давала мне покоя.
Я подношу ладонь к глазам, чтобы защитить их от солнца, пока мой взгляд задерживается на небе. Красная комета едва продвинулась дальше. Пока я изучаю ее, запах готовящейся пищи наполняет мой нос и заставляет мой живот урчать. Умывшись и заправив койку, я надеваю одежду, оружие и снаряжение. После этого я направляюсь к центральному костру.