о, но всё равно каждый день кто-то приходит с запросом: то очистить дом, то благословить брак, то снять проклятие.
Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, и просто киваю. Думаю о том, как всё это глупо. Кто вообще в наши дни верит в проклятия? Или в богов и духов.
— Ты поможешь мне, — продолжает она, не дождавшись моего комментария. — Будешь помогать в храме, как раньше. Помнишь ведь ещё, как это делается?
— Я, наверное, даже после смерти не забуду, — отвечаю угрюмо. Но, кажется, тётя не замечает моей иронии и облегчённо выдыхает.
На меня вдруг накатывает уныние. Я спрашиваю себя: неужели у меня не было ни единого шанса изменить свою жизнь? Неужели мне так и придётся провести остаток своих дней в этой глуши?
Глава 3
Пейзаж за окнами меняется. Узкие улицы, старые дома с тёмной черепицей, живые изгороди с цветущими гортензиями, высокие деревья. Всё до боли знакомо. Кажется, ничего не изменилось. Как будто я вернулась в прошлое. В ловушку из живописных видов, знакомых запахов и оглушительной тишины.
Тётя останавливает фургон у подножия лестницы, ведущей на холм, к храму. Отсюда видно его крышу среди деревьев и красные ворота, слегка выцветшие на солнце.
— Поздоровайся с Нори-сама, Сая, — говорит тётя с ноткой назидания.
Я складываю руки и кланяюсь каменному лису у ворот. На секунду мне вдруг кажется, что я вижу краем глаза большой рыжий хвост среди кустов. Я встряхиваю головой. Воображение, что ли, разыгралось? На всякий случай осматриваю внимательнее ветви и заросли травы. Ожидаемо не нахожу ничего примечательного. И правда, на что я надеялась? Лисы так близко к людям не подходят. Их можно встретить только в лесу за деревней.
Я возвращаюсь в машину, и тётя снова заводит мотор и давит на газ. Я вдыхаю горячий, пыльный воздух, идущий из кондиционера, и жалею, что просто не поднялась к храму по лестнице. Наш дом располагается сразу за храмом, и для автомобилей к нему отдельная дорога в объезд. Радует, что хотя бы половина пути проходит в тени ветвей гигантских эвкалиптов. Бабушка говорила, что их посадил её отец для защиты храма от сезонных ветров. Я же помню, как в детстве их тени пугали меня. Мне казалось, что за мной наблюдают монстры. Усмехаюсь про себя. Только став старше, я поняла, что монстров не существует. Как и богов.
Мы паркуемся возле дома, и у меня появляется странное предчувствие. Воздух становится плотнее, словно в нём заключена какая-то неведомая сила. Впрочем, возможно это на меня его чистота так действует после Токио.
— Мы дома, — бросает тётя, глуша мотор.
— С возвращением, Сая — бабушка выходит на крыльцо, как всегда, бодрая и улыбчивая. Получается, тётя специально преувеличила её недуги, чтобы я согласилась помогать?
— Я вернулась, бабушка, — отвечаю, стыдливо пряча глаза.
Потом хватаю свою сумку и спешу к дому. Но тётя окликает меня.
— Ты будешь жить в пристройке к храму. Мы уже перенесли твои вещи.
Я хмурюсь. В глубине души растёт возмущение. Я понимаю, что не подарок, но не слишком ли — выселять меня из дома⁈ Если они мне не рады, то не стоило тогда и звать назад!
— Так будет лучше. Всё равно есть будем все вместе, — кивает бабушка с улыбкой, а после возвращается в дом.
Выдыхаю резко и возмущённо, а после зло ухожу в сторону той самой пристройки. Раньше там хранился всякий хлам. Видимо, родственники посчитали, что это самое то для меня. Ветер шумит в ветвях над головой. Где-то неподалёку щебечут птицы. Я открываю раздвижные двери и замираю. Тётя и бабушка и вправду перенесли все мои вещи. Всё аккуратно сложено вдоль стен, даже мои плакаты с айдолами, что были моей отдушиной прежде, и грамоты за участие в эстафете на школьном фестивале, и даже мой альбом с карточками аниме-персонажей. Они всё сохранили. А саму пристройку отремонтировали и привели в жилой вид. Ком подступает к горлу. И зачем они это?..
Я выглядываю наружу. Если подумать, то пристройка удалена от дома. Неужели бабушка хотела, чтобы я чувствовала себя более свободно? Вздох слетает с губ. Я вдруг замечаю на двери защитный амулет. Жёлтая бумага почти сливается с поверхностью, и только надпись делает амулет видимым. Хочется сорвать его. Я ведь не верю в эти глупости. Но исключительно, чтобы не обижать бабушку, что явно постаралась ради меня, я оставляю всё как есть.
За ужином бабушка с тётей привычно переговариваются о своём. Я снова ощущаю, будто попала в прошлое. Словно бы вот доем сейчас и отправлюсь в свою комнату делать домашку.
— Ямада-сан звонил мне сегодня. Просил провести обряд очищения над колодцем, — бабушка на автомате кладёт мне рыбу и маринованные овощи на тарелку.
— Да, я собиралась к ним завтра, — отвечает тётя.
— И Саю возьми с собой, — оба-сан кивает мне. — Пусть привыкает потихоньку.
Мне совсем не хочется ехать с тётей. В прошлом в те редкие разы, когда она брала меня с собой, я ощущала себя очень глупо. Словно бы я помогаю обманывать людей. Видимо, мои эмоции отражаются у меня на лице, потому что бабушка хмурится.
— Ты уж прости, Сая, что прошу твоей помощи, — произносит она к моему удивлению. — Но я совсем сдала за последний год. Не могу совладать с силой Нори-сама, из-за этого он своевольничает. Отказывается выполнять то, о чём его просят прихожане. Пропадает порой неизвестно где, из-за чего даже злобные духи стали появляться в округе.
Я не знаю, что сказать. Просто сижу, глядя в свою чашку с рисом. Мой внутренний подросток вопит, что старуха выжила из ума, а тётя ей подыгрывает. И всё же я стараюсь осадить саму себя и рассуждать зрело. Тётя и бабушка очень традиционных взглядов, они верят в Нори-сама, верят в духов и разную мистику. Они словно бы живут в каком-то параллельном мире. И я уважаю их обеих и благодарна им за заботу. Но для меня этот мир недоступен.
— Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, — отвечаю я наконец. — Но не знаю, будет ли из этого какой-то толк.
— Не волнуйся, Сая, у тебя всё получится, — ободряюще говорит бабушка. — В отличие от твоей тёти, к тебе Нори-сама хорошо расположен. Ты, конечно, не помнишь этого, но ты играла с ним, когда была маленькой.
Бабушка усмехается как-то странно, а тётя бледнеет. Я только вздыхаю. Я и вправду не помню ничего из раннего детства. Первые воспоминания начинаются перед моим поступлением в начальную школу. Но я особо не придавала этому значения.
После ужина возвращаюсь в свою пристройку и падаю на татами. Завтра меня ждёт долгий день. С утра нужно будет прибрать в храме, потом помочь тёте, а после, если останется время, то привести в порядок своё новое жильё. Разобрать вещи и выкинуть всё лишнее. Я расстилаю футон и ложусь, утыкаясь лицом в подушку. Засыпаю, почти мгновенно, даже не думая, просто отпуская всё.
Просыпаюсь посреди ночи от холода. Не знаю, который час, но за окном темно, а внутри будто кто-то приоткрыл дверь, и сквозняк пробирается по комнате. Я открываю глаза — и замираю.
Дверь заперта, но я чувствую, что за ней кто-то стоит. Я невольно тянусь за оставшейся ещё со школьных занятий битой для софтбола. Не уверена, что должна делать. Вдруг это грабитель? С другой стороны, даже если так, то я не могу просто притвориться, что меня нет. Что если он пойдёт к дому? Я, может, и не боец, но в сравнении с бабушкой и тётей, всё-таки что-то могу противопоставить.
— Кто здесь⁈ — бросаю я, специально понизив голос, чтобы он звучал грубее.
— Это ты, новая хранительница? — раздаётся из-за двери странный голос. Я даже не могу точно сказать мужской он или женский. Пытаюсь рассмотреть тень за окном, но оно слишком маленькое.
Крепче сжимаю биту и решительно подхожу к двери.
— А ну, назад! — восклицаю, собравшись с духом. — Я вооружена!
Некто за дверью и вправду словно бы уходит с крыльца, я слышу его шаги по редкой опавшей листве. То, что меня послушали, придаёт мне ещё больше смелости. Я открываю дверь и переступаю порог. Оглядываюсь и замираю вдруг. Неподалёку от пристройки в тени эвкалиптового дерева я вижу мужчину в юкате.
Высокий и статный, длинные волосы струятся по плечам и спине, поблёскивая в лунном свете. Глаза сияют жёлтым, как янтарь. А за спиной его… движется хвост — лисий, длинный, пушистый. Незнакомец смотрит на меня с интересом. Изучает, будто охотник жертву. Как тот, кто ждал долгое время.
— Вы кто? — спрашиваю я сглотнув. — Это частная собственность. Прошу вас уйти.
Но он, вместо того, чтобы послушаться, приближается. У меня внутри всё сжимается. Мне страшно, и в то же время я ощущаю странное волнение. Его юката словно соткана из дыма, она будто намеренно открывает те части его мускулистого тела, на которые хочется смотреть. Я даже перестаю обращать внимание на лисьи уши и хвост. На самом деле где-то в глубине души я уже знаю, кто передо мной. Но прямо сейчас, я слишком заворожена им, чтобы удивляться или пугаться ещё больше.
— Ты не узнаёшь меня, новая хранительница? — произносит мужчина наконец. Голос низкий, бархатный. От него мурашки разбегаются по телу. — Как невежественно.
Он приближается. Его движения плавные, как у хищника. Мягкие, но каждое — наполнено силой. Я ощущаю его аромат — смесь ладана, церемониального сакэ и чего-то дикого, лесного. Что-то древнее вибрирует в воздухе, как будто само пространство соглашается с его словами.
— Нори-сама? — выдыхаю я, делая шаг назад. Как назло, спотыкаюсь о ступеньку и оседаю на крыльцо. Лис удовлетворённо кивает.
— Ты готова послужить мне? — он склоняется надо мной.
Ощущаю его дыхание кожей, и от этого новая волна мурашек пробегает по спине. Дыхание перехватывает. Он касается ладонью моей груди и ведёт вниз. Судорожный вздох срывается с губ. Я не понимаю, что происходит? Его прикосновения такие возбуждающие и приятные. Может, я сплю и мне снится эротический сон? Или я сошла с ума в попытке смириться с одиночеством?
— Я готова, — отвечаю, затаив дыхание. Если это сон, то я не хочу просыпаться.