Я со вздохом взъерошила ему волосы.
В конце улицы, не удержавшись, снова обернулась. Сушки ударялись друг о друга под порывами ветра, похожие на кокетливые древесные серёжки.
В конце концов, бабуля и правда могла повесить их, как украшение в честь ярмарки. Ага.
Музыка разносилась далеко за пределы плато, а стоянка была сплошь забита автотранспортом. На фоне легковушек выделялись фургоны журналистов с тарелками на крыше, опутанные проводами и техникой.
Эффектная блондинка в красном деловом костюме и с микрофоном в руке задрала губу перед оператором, демонстрируя зубы, которым мог бы позавидовать Феникс.
– Глянь, ничего не застряло?
Реяли флажки на палатках, пахло жареным попкорном и сосисками, над головами плыли таблички с обозначением туристических групп, усиленный громкоговорителем голос требовал, чтобы Стелла подошла к выходу, где её ждёт мама, а в бездонное синее небо под рёв взирающего с земли карапуза поднимался воздушный шар в форме клубничины. То и дело подъезжали новые машины, из которых выбирались пары и целые семьи.
Взгляд у Адама заблестел.
– Помнишь? Ни на шаг, – предупредила я.
Он закатил глаза.
Из толпы нам активно замахала девушка в сарафане болотного цвета и с оранжевыми маками по подолу. Рядом шагал долговязый парень в футболке с надписью «Никого нет дома» и штанах с пузырями на коленях.
Мы обогнули старушку, переставлявшую перед собой ходунки, похожие на поручни для спуска в бассейн, и поспешили к ним.
– Салют, Виски, Кас… Адам? – Чезаре приподнял брови.
В эсэмэске, которую я скинула Нетте, не упоминалось про ультиматум Адама.
– Я с ними, – сообщил мальчик с прохладцей в голосе, видимо, встревожившись, что его могут-таки отослать домой.
– Он с нами. Адам помог найти важную ниточку в расследовании похищения принца, – последние два слова я особенно подчеркнула. – Теперь давайте проверим наших «четверых братьев», только сначала отнесём бабушкино угощение на общий стол.
Нетта поднялась на цыпочки, повертела головой и уверенно ткнула в самую гущу тел.
– Туда!
По дороге я пересказала подруге все самые важные события минувшего вечера и ночи: про двойной переполох в «Весёлом вороне», посещение Мирного Перекрёстка и, конечно, коварную ловушку Варлога. При этом тщательно следила за тем, чтобы некоторые слишком личные пункты не коснулись ушей идущих впереди мужчин. Нетта слушала очень внимательно, а в конце наморщила нос.
– Погоди-ка, давай проясним главный пункт: ты сняла ботинки? То есть ты хотела его до «Божечки мои!», красных мельниц перед глазами и взрывающегося вулкана, но перед тем как залезть в фонтан, сняла ботинки.
– Ну да…
– Хм.
– Что ещё за «хм»?
– Да так, ничего.
– Нетта! – прорычала я, перегородив ей дорогу.
Она вздохнула и заговорила скучным голосом, каким сообщают самоочевидные вещи.
– Будь это настоящая крышесносная страсть, как у нас с Чезаре, ты бы залезла в воду в обуви. Просто забыла бы про неё!
Мне стало обидно за свою страсть, не дотягивающую до сумасшедшего идеала Нетты. Касинель, будто почувствов, что речь о нём, обернулся. Слова подруги требовалось обдумать в более спокойной обстановке, к тому же сейчас на повестке дня значились вопросы поважнее, поэтому я сменила тему.
– Ладно, теперь ты: удалось что-то выяснить про Мирный Перекрёсток?
– Чезаре! – окликнула она, и парень, сбавив шаг, поравнялся с нами. – Расскажи Виски, что узнал от своего друга-историка.
Чезаре мимоходом вырвал клок сахарной ваты у зазевавшегося туриста, сунул в рот и начал:
– Короче, про Мирный Перекрёсток в Интернете наскреблось негусто…
– И почему я не удивлена?
– …но вот что удалось выяснить одному моему приятелю: надпись на камне сделали только в девятнадцатом веке.
– То есть Варлог пришёл туда не из-за неё? За чем-то другим? Может, раньше на этом месте было какое-то культовое сооружение, как в случае с библиотекой? Но почему он тогда оставил свой отпечаток?
– Погоди, здесь есть интересная деталь: надпись сделали двести лет назад, но сам камень поставили… – Парень сделал многозначительую паузу… – Тада-а-ам! В пятнадцатом веке, если верить топографическим данным.
– То есть во времена Варлога!
– Или… – Чезаре сделал приглашающий жест в сторону Нетты.
– …из-за Варлога! – торжественно докончила подруга.
– Но это всего лишь наше предположение.
– Думаете, камень обладает какими-то особыми свойствами?
– Всё может быть. – Нетта подёргала прядку, выкрашенную сегодня в салатовый. – Жаль, Бальтазар куда-то подевался с самого утра. У него нюх на такие странные штуки и места. Сводить бы его туда.
Я промолчала, поскольку во время рассказа ни словом не обмолвилась об ужасающей гнусности Варлога – похищении кота. Вызволить его сейчас всё равно не выйдет, поэтому не хотелось зря расстраивать Нетту. Она и раньше упоминала о привычке Бальтазара исчезать на несколько дней, а то и недель, а потом возвращаться как ни в чём не бывало, и я понадеялась, что нынешнее его отсутствие подруга припишет той же причине. Расчёт оправдался, но мне всё равно было неприятно что-то утаивать от неё.
Полученный от одного из волонтёров буклет с картой помог нам быстро найти общие столы. Оставив бабушкины угощения на почётном месте между соседскими запеканками, капкейками и сардинами в кляре и не забыв аккуратно расставить карточки, мы задвинули корзину вниз и тронулись в центр плато – к главной цели.
Дорога до неё превратилась в настоящий квест. Прокладывая путь среди тел, я заметила возле тира констебля Куинси, одетого как для воскресного похода в церковь: болтающаяся на худом теле, но тщательно отутюженная рубашка, брюки со стрелками и по-ученически разделённые на пробор волосы. Заткнув пальцами уши, он с восторгом наблюдал, как его спутница безошибочно разносит тарелки из короткоствольного спортивного кольта. Я не сразу узнала в ней Ариэль Хук: дочь библиотекарши облачилась в жёлтый сарафан в лиловый цветочек, открывающий массивные плечи и квадратные коленки, а извечный хвостик сменила на две легкомысленные косички. Она выиграла для Куинси большого голубого слона.
Тут и там замелькали менгиры не из числа «братьев». Каждый, как обычно, обнесли заградительной лентой, что, однако, не мешало туристам использовать их в качестве подставок для кофе и площадок для экстремального селфи.
А потом кто-то из полицейских заметил Чезаре и Каса, и стражи правопорядка чуть ли не кордоном выстроились, расчищая нам путь. И привлекая ненужное внимание. Поэтому вскоре мы от них отделались.
Оставалось преодолеть последний ряд палаток, когда стоявший неподалёку и рассеянно слушавший господина Улафа мужчина в рубашке-поло и классических светлых брюках повернул голову и заметил меня.
– Финварра! Погоди-ка минутку, мне нужно с тобой поговорить.
От удивления я приросла к месту: мэр Санкёр впервые обращался именно ко мне, а не к бабушке. Он приближался с таким решительным лицом, что в голову закралось подозрение: уж не касается ли тема будущей беседы кое-кого на букву «Р». Не могла же Регина через него велеть мне держаться подальше от Ария… Или могла?
– Хорошо, что ты здесь, Виски, – сообщил он, остановившись напротив и кивком поприветствовав таких же удивлённых Нетту и Чезаре.
– Здравствуйте, господин мэр.
Что-то тёплое коснулось моей груди, словно нагретая железная пуговица.
– Твоя бабушка тоже пришла? – Он завертел головой.
– Нет, бабуля, как обычно, осталась дома. Вам она нужна? Могу позвонить. – Я потянулась за сотовым, но он сделал упреждающий жест.
– Нет, хотел поговорить именно с тобой.
– Хорошо. – Я убрала руку, озадаченная ещё больше, и, поскольку время поджимало, поторопила его: – Так что вы хотели сказать?
– Да, хотел… хотел сказать… – Мэр нахмурился, потом неуверенно поморгал. – Хотел сказать, что не помню, выключил ли плиту перед уходом. – Он растерянно умолк. – Пожалуй, мне стоит вернуться домой и проверить.
Нетта и Чезаре вытаращились, но я всё же сумела выдавить:
– Э-э… отличная мысль, сэр!
Мэр Санкёр задумчиво кивнул, развернулся и исчез в толпе.
– Думал, у него целый полк кухарок – по одной на каждый день недели и оттенок настроения, – заметил Чезаре, вновь обретая дар речи.
– Теперь буду представлять мэра порхающим по кухне в розовом фартуке и пекущим для Регины блинчики, – поёжилась Нетта. – Бр-р! Дайте мне это развидеть.
Касинель и Адам уже скрылись из поля зрения, поэтому мы возобновили путь, прибавив шаг. Внезапно из толпы вынырнула Цирцея и взволнованно замахала, чуть не подпрыгивая на месте.
– Виски! Виски, подожди!
С неодобрением покосившись на путавшееся под ногами семейство из Китая, которое щёлкало всё вокруг, включая её недовольное лицо, она почти бегом присоединилась к нам.
– У меня к тебе срочное, совершенно безотлагательное дело! – сообщила библиотекарша, обмахиваясь ладонью и немного запыхавшись.
Цирцея Хук с бусинами пота на лбу и слегка смазанным контуром губ являла собой зрелище не менее сюрреалистичное, чем мэр Санкёр, пекущий блинчики в розовом фартуке. Но поздоровалась я вежливо.
– Если не возражаешь, это сугубо личный вопрос. – Она выразительно посмотрела на Нетту с Чезаре и отвела меня в узкий проход между палатками, где валялись жестянки из-под колы вперемежку с кожурками и мятыми салфетками и пахло сыростью. Положила ладони мне на плечи и, наклонившись вперёд, заглянула в глаза:
– То, что я сейчас скажу, может стать для тебя полной неожиданностью, шокировать, испугать и даже перевернуть всю твою жизнь, но моя святая обязанность как библиотекаря, жителя этого города и члена Совета поступить так, как велят гражданский долг и совесть. Поэтому прошу, нет… требую, чтобы ты выслушала меня очень внимательно и ответила на такой вопрос… – Госпожа Хук поправила очки на переносице и задумчиво моргнула: – Какой из двух эпитетов ярче: «алчущий» или «вожделеющий»?