зыка оборвалась, люди радостно закричали, а заскучавший на время герольд зычно объявил:
- Заяц пойман!
Когда толпа разошлась, монетчик с удивлением обнаружил, что Таннет стоит возле короля, и крепко прижимает к себе животное. Пуговицы его камзола по-прежнему были на месте, чулки целы, а вот платок с шеи пропал, и, скорее всего, был уже затоптан. На счастливом лице мага сияла довольная улыбка. Раскрасневшаяся леди Илерия, одобрительно смотрела на него сзади.
- Наш победитель амароков еще и славно отохотится на зайцев, - расхохотался Виоторд. Корона чудом всю погоню держалась у него на голове. – Честь и хвала ему!
- Честь и хвала! – дружно отозвались гости. Таннет учтиво поклонился, передал зверя пажу, который тут же запихнул его в мешок и унес в башню. Скорее всего, прямиком на кухню. По традиции, поймавший зайца должен был целиком его съесть. Зная аппетит друга, Дарлан за него не волновался. Иллюзионист отвесил еще один поклон, и направился к монетчику.
- И теперь настал момент проводить время Хиемса, ибо самая длинная ночь в году приближается, - продолжил правитель Юларии. Он хлопнул в ладоши, церемониймейстер вновь взмахнул жезлом, и музыканты протрубили сигнал. Гости замка, перешептываясь, начали выстраиваться в несколько рядов.
Из Королевской башни к этому времени уже показались мрачные служители храма Хиемса в черных сутанах. С собой они несли связки длинных витых свечей, приготовленных для ритуала. Их шествие замыкал старший клирик, на ладонях которого покоилась чаша со священным огнем. Языки красного пламени заметно дрожали на открытом воздухе, но были далеко от того, чтобы погаснуть. Особое масло на дне пиалы горело долго и даже внезапный снегопад не сумел бы его затушить. Молчаливо скользя по камню в почти полной тишине, монахи каждому из присутствующих выдавали по одной свече, а затем, когда клирик подходил ближе, гости зажигали их, опуская в чашу. Скоро очередь дошла и до Таннета с Дарланом, а спустя пару минут сгущающуюся темноту над Малым двором уже разгоняла почти сотня маленьких огоньков.
Двери на резном балконе над входом в Королевскую башню распахнулись, и в окружении служек, несущих свет-кристаллы на специальных подставках, перед собравшимися предстал экзарх Юларии. По традиции, он должен был находиться выше всех, даже короля. Драгоценные камни на его бело-золотой митре искрились будто снег на кусачем морозе. Экзарх опирался на серебряный жезл, оплетенный кожаными ремешками. Его одеяния как у всех высших священнослужителей сочетали три цвета: черный, зеленый и белый. Черный символизировал веру в Хиемса, зеленый – в Аэстас, а белый – в Колума. Длинная борода экзарха была подвязана шелковым поясом. Когда голос богов обвел людей пристальным взглядом, закончились последние из звучавших шепотков. Ударив трижды концом жезла в пол, экзарх начал говорить. Несмотря на старость, он звучал громко и уверенно:
- Как ночь сменяет день, так и зиму сменяет весна. Как луну сменяет солнце, так и время Хиемса сменяет время Аэстас. Самая длинная ночь уже на пороге, и мы должны восславить Хиемса, одного из наших владык, чье могущество будет вечным и неоспоримым. Услышь нас, хозяин Подземных чертогов!
- Услышь! – присоединились к молитве гости.
- Пусть твой суд будет справедливым, пусть каждый должно будет взвешен со всеми своими грехами и благодеяниями. Достойных же пропусти в Небесный дворец брата твоего, милостивого Колума! На недостойных же обрушь свой гнев, и пусть вечность они искупают зло, что творили при жизни! Услышь нас, о справедливый Хиемс!
- Услышь! – вновь хором повторили люди. Дарлан заметил, как одна из пожилых дам неустанно осеняет себя всеми знаками то ли в страхе перед судом Хиемса, то ли в порыве искренней веры. Сам же монетчик, глядя на огонек своей свечи, думал только о Тристин. Если боги не ушли из мира, ее душа прошла испытание и уже восседает в прекрасных садах Колума. Если не ушли, конечно же. Иллюзионист, крепко сжимая свечу, неотрывно смотрел на Голоса богов. Интересно, о чьей несчастной душе думал он?
- Но время твое над землей заканчивается, - продолжал Экзарх, снова трижды ударив жезлом. – Приходит время Аэстас, возлюбленной сестры твоей, богини жизни! Пусть весна придет еще не скоро, но день станет длиннее уже завтра. Таково мироздание, так было, так есть и так будет вечно! Восславим Хиемса! Восславим его, ибо долгая ночь уже рядом.
- Восславим!
Служки, оберегающий свет-кристаллы, тонкими голосками запели гимн Хиемсу, наполняя пространство печальной мелодией. Некоторые дамы сразу же заплакали, даже леди Илерия пустила слезу, Дарлан видел ее неподалеку. Гости слегка покачивались, подстраиваясь под ритм юных голосов. Огоньки свечей красной кистью разрисовывали воздух. Песня все длилась и длилась, но с каждой минутой становилась все тише, пока, наконец, не иссякла, словно родник.
Молитва завершилась, и гости дружно задули свечи. Монахи, не двигавшиеся с места всю церемонию, ожили и вновь зашелестели черными сутанами, собирая уже не нужные свечи. Стало гораздо темнее. На небесах появились первые звезды, слишком слабые, чтоб побороться с мраком. Балкон, на котором стоял экзарх Юларии, был теперь самым ярким сгустком света, островком надежды посреди приближающейся зимней ночи. Когда служители Хиемса скрылись в башне, экзарх высоко поднял посох и возгласил:
- Свет да одолеет тьму! Жизнь да одолеет смерть!
Слова прозвучали, будто команда. Фаерщики, дождавшиеся момента, коснулись эфира, и гигантские кострища одновременно вспыхнули, обдав жаром уже порядком озябших гостей. Люди радостно закричали, принялись обниматься, словно вдруг одержали какую-то победу. Король Виоторд махнул распорядителю празднества, и тот подал сигнал музыкантам.
- Прошу гостей освободить место по центру двора! – крикнул церемониймейстер.
- Смотри, - сказал Таннет. – Экзарх не уходит. Чего это он?
- Говорят, браки, заключенные в великие праздники, счастливы. Наверное, принца обручат с его невестой прямо здесь, - предположил монетчик, и оказался прав.
Под громкие хлопки и крики, двери Королевской башни очередной раз отворились, и на Малый двор ступили наследник престола Юларии Хиреан и его избранница. Принц широко улыбался, глядя на приветствующих их гостей. Золотой обруч на его голове отражал бушующий по периметру огонь, герб государства на его камзоле почти сиял. Одна рука принца покоилась на рукояти церемониального меча, другая держала руку следующей королевы Юларии. Леди Висенна, старшая дочь второго по могуществу дома королевства, была не старше семнадцати. Хрупкая на вид, она, однако, держалась хорошо. На ее милом лице Дарлан не увидел волнения, присущего благородным дамам в час свадьбы. Висенна была в шикарном шелковом платье алого оттенка с длинным подолом, который поддерживали двое пажей.
- Невеста прекрасна, - прошептал иллюзионист. – Хотя, если быть совсем уж честным, куда ей до Илерии.
- Таннет, когда мы отсюда уедем, я буду готов поспорить, что следующая твоя, хм, любовь, будет уже прекраснее Илерии.
- Может, и так, Дарлан. Но лучше завидуй молча, господин мастер.
Монетчик, ухмыльнувшись промолчал. Принц и его невеста остановились в центре двора, и повернулись к балкону, готовые внимать Голосу богов. Экзарх не заставил себя ждать.
- В этот светлый праздник у Юларии есть еще один повод для радости. Мы готовы стать свидетелями рождения новой семьи, чье процветание будет освящено милостью Колума, Аэстас и Хиемса. Попрошу родителей этих юных господ присоединиться к ним, но помните - под взором богов в этот час вы не короли, не бароны, а всего лишь отцы и матери.
Виоторд, проворно встав за спиной Висенны, взял подол ее платья у пажей. Король овдовел еще несколько лет назад, и больше не хотел жениться, поэтому был один. Отец и мать невесты заняли место позади Хиреана. Лысеющий барон положил правую руку на левое плечо принца, его полная супруга сделала наоборот.
- Одобряете ли вы этот союз? – вопросил экзарх, подняв руки к небесам.
- Да! – ответили трое.
- Готовы ли вы признать Хиреана своим сыном?
- Да! – ответили барон с женой.
- Готов ли ты признать Висенну своей дочерью?
- Да, - громыхнул Виоторд.
- Боги услышали ваши слова, - подтвердил Голос богов. – Теперь оставьте своих детей. Их слова должны идти лишь от их желаний, а не от ваших. Принц Хиреан! Готов ли ты взять в жены леди Висенну перед лицом богов и добрых жителей Юларии? Стать ей верным мужем, отцом ваших детей? Готов ли защищать ее?
- Да! – четко сказал наследник Виоторда. Опустившись на колено, он коснулся губами руки своей невесты. Затем встал, и обнажил меч. Пламя кострищ заиграло на затупленной стали.
- Леди Висенна, готова ли ты стать женой принца Хиреана? Быть ему верной, рожать ему детей? Готова ли принять его защиту?
- Да! – принцесса едва ли не крикнула это короткое слово. Хиреан поднес меч к ее лицу, и Висенна поцеловала сталь.
- Боги, - тихо проворчал Таннет. – А если б сейчас жуткий мороз был? Лишить столь прекрасное создание нежных губ в день свадьбы, что может быть хуже?
- Поверь, меч был бы деревянным, - сказал Дарлан, сдерживая смех.
- Боги услышали ваши клятвы! – возвестил экзарх. – Теперь вы – муж и жена!
Гости взорвались поздравлениями. Принц убрал меч в ножны, а музыканты тут же затянули торжественный марш. Довольный король крепко жал руку сыну, и давал какие-то советы. Таннет предположил, что касающиеся первой брачной ночи. Костры вокруг по-прежнему ярко горели, видимо, фаерщики все еще поддерживали процесс магией.
- Теперь пир, - как-то обреченно вздохнул иллюзионист.
- Разве ты его не ждал? – удивился монетчик. Что на этот раз взбаламутило Таннета?
- Да, но, чтобы впечатлить Илерию, я поймал этого проклятого зайца. Теперь же мне придется его сожрать.
- Придется, и что?
- Иногда ты меня поражаешь, друг. Если мой рот будет постоянно занят, как я буду тогда беседовать со своей дамой? Как я ее буду целовать, в конце концов? А если зайца хорошенько сдобрят чесноком?