Из присутствующих она была знакома со всеми, но дальше «здравствуйте – до свидания» дело не шло.
Вот, например, Лева Итин. Соня про него знала только то, что он жуткий бабник и его надо опасаться (совет Таисии Петровны, как-то данный Соне за обедом в фабричной столовой).
До сегодняшнего дня Итин не обращал на Соню внимания и бегал в основном за девочками из бухгалтерии. Но сейчас буквально прилип к ней.
Что это значило?
Это значило только одно – в новогоднюю ночь Лева Итин оставался без женского общества. Видимо, все его послали… Ну да, бабник же. Никто не любит бабников. Осталась только Соня. НЗ (неприкосновенный запас). Его последняя надежда!
–Прошу…
–Лева, открой шампанское, пожалуйста!
–Я-то открою, но только учтите – я за рулем!– Итин наконец отвалился от Сони.– Мне вон еще девушку до дома везти.
Все многозначительно посмотрели на Соню. Соня криво улыбнулась. «А что делать? Орать во все горло, что я только под страхом расстрела свяжусь с Левой?..»
Хлопнула пробка. Запенилось, зашипело игристое вино в бокале…
–С наступающим!
Выпили, заговорили разом:
–Чей год-то отмечать будем? Собаки? Лошади?
–Дракона! Надо надеть черное с красным и…
–Вот, граждане, дожили – уже и Новый год по-китайски отмечаем! Как они нам скажут, так мы оденемся!
–Между прочим, их Новый год еще через месяц только праздновать полагается…
–Скоро весь мир будет по-китайски жить! А у меня жена, представляете, совсем чокнулась на фэн-шуй… Кровать то туда подвинет, то сюда, то шкаф заставляет по периметру двигать, то зеркало в туалете повесит… Брошу я ее.
–А еще, говорят, индийцы этих китайцев скоро по численности догонят!
–Индейцы?– искренне удивилась Бронислава Антоновна Потоцкая – милая пожилая дама лет восьмидесяти, из приглашенных (утром на фабрике давали праздничный концерт в честь ветеранов). Пятьдесят лет назад Бронислава Антоновна создала обертки к известным всему Советскому Союзу конфетам «Гусиная шейка», «Попробуй отними» и «Красный трюфель». Фабрика «Б. Чиркунов» считалась преемницей старых традиций.– Помню фильмы с замечательным молодым актером Гойко Митичем, в которых он исполнял роль Чингачгука…
–Да нет, Бронислава Антоновна, мы об индийцах говорим! О тех, которые в Индии живут… Бхагавад Гита как она есть!
–Какая Бхагавад? Камасутра!
–А, «Зита и Гита»!– сообразила наконец Потоцкая.
Лева Итин быстро перехватил несколько бутербродов с праздничного стола и, жуя на ходу, стал пробираться обратно к Соне.
Соня юркнула в сторону и спряталась за Потоцкой.
–Бронислава Антоновна, расскажите, пожалуйста, как вы свои замечательные обертки придумывали?– спросила Соня у своей пожилой коллеги. Спросила тем не менее с искренним интересом.
–Ой, деточка, сама не понимаю… Так уж вышло!– оживилась Потоцкая.– Сядем вот сюда, на диванчик, я расскажу… Я ведь после окончания художественного училища пошла работать в «Медкнигу». Рисовала иллюстрации к учебникам по анатомии человека. Да, а ты как думала! Ведь фотография всех тонкостей человеческого организма не передаст, только художник сможет изобразить печень или там селезенку так, чтобы будущий медик их уж никак не перепутал…
–Ой!
–Да-да! От меня зависело, насколько хорошие врачи будут работать у нас впоследствии в медицинских учреждениях… Ради такого дела мне пришлось выучить анатомию! Хоть ночью сейчас разбуди – расскажу строение черепа и как должна выглядеть кровеносная система… Мускулюс трицепс, мускулюс квадрицепс, мускулюс глютеус, делириум тременс… До сих пор помню латынь! Часто приходилось рисовать с натуры.
–Ой…
–Да-да, деточка… Однажды меня случайно заперли в морге, и я целую ночь… Впрочем, я отвлеклась – вы же, деточка, хотели узнать, как я стала рисовать обертки?
–И как же?– Соня краем глаза следила за лавирующим вокруг столов Левой. Итин, слава богу, пока еще не нашел ее. Потом отвлекся на новую порцию бутербродов…
–Партия сказала – «надо». И меня направили на кондитерскую фабрику,– продолжила свои воспоминания Бронислава Антоновна.– Первый заказ – нарисовать коробку конфет к юбилею Седьмого ноября. Создать макет, так сказать, коробки… И дали указание – Ленина и Мавзолей рисовать нельзя.
–Почему?– спросила Соня.
–Это слишком серьезные изображения для конфет. Я целую ночь не спала, все придумывала, что бы такое изобразить на коробке… И придумала! Нарисовала Зимний дворец и марширующих на его фоне матросов. Получилось очень торжественно и празднично! Мне за этот рисунок потом дали огромную по тем временам премию!
–Здорово! А у нас на худсоветах очень строго…– призналась Соня.
–Деточка, ваши худсоветы по сравнению с нашими, тогдашними – просто утренник в детском саду!– замахала руками Потоцкая.– На наших как начнут разбирать, соответствует ли рисунок идеологически-воспитательным целям… Ведь конфеты дети едят! Сколько раз худсовет не одобрял моих рисунков! И оставалась я с носом, без денег. Так и жила – то густо, то пусто…
–Да и сейчас то же самое!– засмеялась Соня.– Вот сегодня пристали – «ваша роза не пахнет»!
–Надо же! Выходит, времена не меняются…– всплеснула руками Бронислава Антоновна.– Но ничего, деточка, привыкнешь… Ты еще совсем юная, двадцати, поди, и нет еще?– дальнозорко прищурилась она.
–Мне двадцать девять.
–Да?! И не замужем? Такая хорошенькая?.. Волосики светленькие, глазки голубенькие… Принцесса из сказки! И – не замужем?! В наши времена тебя бы старой девой давно считали…
–Бронислава Антоновна, я не хочу замуж. Совсем! Ну их всех… Так хорошо одной!
–И ты счастлива – одна-то?
–Да! Да!..– опять засмеялась Соня.
–Не может быть,– возмутилась Бронислава Антоновна и огляделась: – Да что там, кто у нас тут есть, холостой… Живо тебя сведу!
–Бронислава Антоновна, умоляю!– в ужасе зашептала Соня.– Не надо меня ни с кем сводить!
–Вздор!– безапелляционно возразила пожилая дама.– Ты пока жизни не знаешь, а я знаю. Это что за юноша?– ее сухой, крючковатый палец указал на Леву.– Холостой?
–Умоляю!..
–Кольца на пальце нет у него… Значит, холост. Молодой человек!– возвысила голос Бронислава Антоновна. Лева повернул голову и перестал жевать, заметив Соню.
Рысью побежал на зов.
–Да, дорогая Бронислава Антоновна?– сладко спросил Лева, не отводя глаз от Сони.
–Как вас, юноша… всех не припомню…
–Лев!– чеканно, с гордостью ответил Итин.
–Лев! Чудесно… Лев, вот девушка одна скучает… А мне пора. Сейчас уже машину подадут. Ну все, с наступающим вас, мои дорогие. Будьте счастливы!– с особой интонацией произнесла Потоцкая и шустро, несмотря на возраст, засеменила прочь.
–Да, не стареют душой ветераны!– сказал Лева и немедленно спикировал на диван рядом с Соней.– Бутербродик?
–Нет, спасибо, не хочу наедаться…– Соня попыталась отодвинуться.– Вечером Элеонора обещала пир горой…
–Элеонора?
–Да, мачеха… Я живу с мачехой и сводной сестрой. Сестру зовут Снежана…– Соня слегка приврала – они с родней жили не вместе, не в одной квартире, а были соседями по лестничной клетке. Леву, по идее, должно было отпугнуть присутствие родственников рядом с Соней.
Но Леву это ничуть не отпугнуло.
–Да? Мачеха и сводная сестра?– улыбнулся он, опять показав длинные передние зубы.– Супер! Совсем как в сказке… Они злые? Допекают тебя? Слушай, но мы можем поехать сразу ко мне, зачем портить себе праздник…
–Нет-нет!– испугалась Соня.– Элеонора и Снежана – чудесные люди! Я их обожаю… Они меня ждут! Я не могу их подвести…
Тут Соня не соврала. Новый год они договорились встретить втроем – семья как-никак. Даже после смерти отца эта традиция не прервалась.
–Тогда поехали к тебе. Посидим, потом поедем ко мне. Будем гулять всю ночь!– раздувая ноздри, хищно сказал Лева.
Соня онемела. Подобной бесцеремонности она никак не ожидала. На худсовете от нападок начальства и то было проще отбиваться!
–Э-э… а-а…– начала она, пытаясь подобрать слова.
–Да? Ну и отлично! Все, заметано!– возликовал Лева Итин.– Слушай, Крымова, ты отличная девчонка… По секрету – какие мужчины тебе нравятся?
Соня опять смешалась. Она еще не успела отвергнуть предложение Итина встретить Новый год вместе, а тут новый вопрос… Как лучше – сначала деликатно послать Леву, а потом сказать, что никакие мужики ей не нравятся, что больше всего в жизни она ценит покой и душевное равновесие? Или переоформить ответ: мужиков и тягу к покою – сначала, а потом логически закончить тем, что Лева ей задаром не нужен?
–Ну любимые актеры у тебя, например, есть?– Лева цапнул со стола бокал с шампанским, вручил его Соне, а пустой отнял.– Пей… С наступающим тебя! Я не пью, вот видишь, соком с тобой чокаюсь… Непьющие мужчины нынче на вес золота, согласна?
Соня опять задумалась. Ответить «да» (а ведь правда, непьющих мужчин мало), потом – тем не менее – заявить, что мужики ей до лампочки, а покой превыше всего, а затем логическим путем закончить речь, деликатно послав Леву Итина куда подальше? Ведь не встречать же вместе с ним Новый год, правда?!
–Сонь, так какой у тебя любимый актер, а?– игриво толкнул ее плечом Лева.
–Я забыла его фамилию…
–Слушай, а как тебе Вин Дизель? Тебе нравится Вин Дизель?
Соня поняла мысль Левы. Лева думал, что он похож на Вина Дизеля – тоже лысый и голова дынькой. Но Лева, скорее, был карикатурой на Вина Дизеля…
–Ты знаешь, я думаю…– издалека начала Соня, пытаясь в единое целое слепить сразу несколько своих мыслей, но тут заиграла музыка, и бухгалтерша Наташа стала бросать в присутствующих конфетти.
Кто-то из младшего персонала был уже слегка под градусом. Молодой, в офисном костюме, парень (кажется, из одного отдела с Итиным) пружинящей походкой скользнул к ним.
–Блондиночка, можно вас?– склонился он над Соней.
Соня приняла его за своего спасителя. Она приподнялась уже, но Итин твердой рукой усадил ее обратно.
–Девушка не танцует,