– Да тут не принца, тут МЧС надо вызывать! И лестницу пожарную! – тоскливо заметила я, вспоминая, когда в последний раз лазила по канату.
– Так ты и есть МЧС. Учти, Мышка, я помогать не буду. Я тут посижу, подожду, чем дело кончится, – заметил котофей, принимая человеческий облик. – Итак, попытка первая.
Я посмотрела наверх, подошла и подергала за веревку, руководствуясь принципом: «Дерни за веревочку – дверь откроется!» Откуда-то сверху снова раздалось нечленораздельное мычание. Я бы сменила звонок на какое-нибудь мелодичное: «Делинь-делинь». Как у меня дома, например.
Ладно, сейчас будем вспоминать, как это делается. Фу! Так это не веревка, а чьи-то волосы! Причем грязные, спутанные и… вшивые… Брр!
– Нет, я туда не полезу! – категорически заявила я, брезгливо вытирая о себя руку и отходя подальше.
– Пара белых голубей, словно крик души моей, – со сладким стоном гурмана заметил Фей, расположившись под деревом. – Думаю, что одного голубя будет маловато. Не переживай, Мышка, второго я быстро нарисую. На халяву и голубь – перепел!
Я присмотрелась к окрестностям и вдруг заметила, что под башней валяются черепа и кости. Этот филиал кладбища совсем не обнадежил. Что-то подсказывало, что полцарства и руку принцессы просто так не дают.
– Девушка, – хрипло обратилась я к обладательнице лохматой шевелюры. – Высуньтесь на минутку! Я хочу обсудить с вами план вашего спасения. Главное – вы не паникуйте! Все будет хорошо! Я сейчас вас спасу! Сохраняйте спокойствие! Помощь уже близко!
После нечленораздельного мычания в маленьком окошечке появилась заплывшая жиром рука, а следом попыталась протиснуться, но так и не пролезла толстая физиономия. Джабба Хатт сильно погрустнел.
Я зажала рот рукой и простонала. Теперь понятно, почему заявку одобрили так быстро. «Коль спасете вы девицу, то обязаны жениться! – залихватски выдал в воображении поручик Ржевский, а потом осторожно прибавил: – Необязательно на ней! Просто… жениться…»
– Мой прекрасный юный принц! Это ты? – с надеждой поинтересовался сиплый женский голос.
Откликаться почему-то не хотелось. Хотелось притаиться и разучиться дышать. Мои предшественники, очевидно, так и делали. Сразу же прижимались к стеночке, а потом бочком-бочком к коню, а дальше домой, в надежде забыть это приключение как кошмарный сон!
– По-моему, это – любовь с первого слова, – тихо и язвительно заметил крестный, глядя наверх. Потом вопросительно посмотрел на меня и сладким мужским голосом, от которого у меня самой что-то в душе срочно запросило объятий и поцелуев, громко добавил:
– Да, любовь моя, это я! Я скакал три дня и три ночи, чтобы вызволить тебя…
– Ты пришел, чтобы меня спасти? – оживился сиплый голос, прокашлявшись. – Я столько лет тебя ждала… Так страдала, так страдала…
– Да, милая! – громко и сладко заметил Фей, с нескрываемым садизмом глядя на притаившуюся под окном меня. – Я здесь именно для этого! Иди ко мне на ручки! Прыгай, любовь моя, я тебя поймаю! Я тут, как раз стою под твоим окошечком. Только сильно не разгоняйся. Просто шагай из окна мне на ручки… Я тебя ловлю, моя маленькая!
Я с ужасом посмотрела на Фея, а потом наверх, отрицательно замахав ему руками и покрутив пальцем у виска. Лучшим решением было отойти от башни на безопасное расстояние и встать рядом с хвостатым «соблазнителем».
– Сейчас, сейчас! Я тут немного покушаю… А то я так разволновалась! – заметил голос из окошка и стал чем-то громко хрустеть и чавкать, а потом с явно набитым ртом добавил: – Фы только не уходи, любофь моя. Погоди, я шейчаш прожую… Я штолько лет ждала, глаш не шмыкала!
– Я столько лет жрала, рта не закрывала… – саркастически передразнил ее крестный, не сводя взгляда с башни. – Мышка, если ты подумала, что ее лучше извлечь «по частям», то напоминаю, что принцессу нужно доставить живой, здоровой, целой и невредимой. Иначе нам фиг что обломится!
– Я о таком даже не подумала! – возмутилась я, жалея бедную узницу и тихо ненавидя Фея.
– Значит, я подумал. – Фей лениво посмотрел на меня сапфировыми глазами и положил когтистую руку на мое плечо. Ай-я-яй! Да что ж такое! Надо узнать, когда у него день рождения, и подарить когтеточку. Если он скажет, что оно было неделю назад, я этого не переживу!
Я сглотнула и взглянула наверх. Фей спрятал когти и подтолкнул меня вперед, мол, дерзай, принц!
– Слушай, кот в… – Я посмотрела на его красивые черные сапоги с кучей застежек. – В сапогах… Может, ты сам полезешь туда, поговоришь с девушкой, спасешь ее, а я тут скромненько в сторонке постою?
– Мышка, – наклонился ко мне Фей, нехорошо заглядывая в глаза. – Ты – принц. Я – Фей. Каждый выполняет свою работу. Нифея я за тебя делать не собираюсь. Так что давай, работай!
Внезапно из башни раздался взволнованный голос:
– Я уже все, любовь моя! Сейчас попробую вылезти…
Из окошка появилась рука, следом попыталась вылезти голова.
– Не получается, любовь моя! Окошечко слишком маленькое! Я не знаю, что мне делать… – произнес расстроенный женский голос. И снова раздалось громкое чавканье.
– Жрать на полведра меньше… – тихо заметил крестный, снова сладко впиваясь когтями в мое плечо. – Да, Мышка? Нам с тобой это не грозит, не так ли? Такими темпами голуби не просто войдут, а еще и прочно закрепятся в нашем меню. Скоро ты будешь по вкусу определять возраст голубя и его пол.
– Сплюнь! Давай лучше ты мне поможешь! Нечего меня когтями наминать! – возмутилась я, чувствуя, что, пока кто-то там от горя что-то хомячит, у меня в животе тихо урчит. Ай! Ну что же он делает? Ну так же нельзя…
– Не-а… – лениво заметил он, глядя, как принцесса предпринимает еще одну попытку протиснуться. – Я все еще на тебя обижен. Ты чувствуешь глубину…
Я чуть не ойкнула от боли.
– …моей обиды? – сладко и с придыханием добавил крестный. – И глубину…
Да что ж такое!
– …своего раскаяния? – шепотом заметил крестный, наклонившись к моему уху.
– Нет, не чувствую. После каждого твоего «массажа» я начинаю понимать, что надо было пинать сильнее… Ай! – простонала я, чувствуя его дыхание на своей щеке.
– Передохнула? Давай, вперед! На штурм! Желательно с криком «Ура-а-а!», – гаденько усмехнулся он, слегка подталкивая меня.
Я смотрела на башню, прикидывая, как вызволить оттуда несчастного бегемотика. Мне ее было искренне жаль. Итак, что у нас есть? Есть старая, замшелая башня, в которой сидит большая-пребольшая принцесса, которая жаждет большой-пребольшой любви и наверняка ест большую-пребольшую котлету… У меня потекли слюни. Юля, думай о голубе… Фу! Аппетит пропал. Можно лезть.
– Мне так плохо! Так одиноко! – раздались всхлипы. – Крыша совсем прохудилась, отовсюду течет…
– Крыша, – осенило меня, когда я бросила взгляд на старую черепицу. – Ладно, я полезла. Есть у меня одна идея.
Я подошла к ее волосам, поднапряглась и полезла наверх, отдав крестному корону, которая постоянно слетала с головы.
– Ты там скоро, любовь моя? Мне не терпится тебя обнять! – доносилось сверху. – Я обниму тебя крепко-крепко… Просто сожму тебя и…
Я почти долезла до высоты второго этажа, чувствуя, что руки перенапряглись до предела. Снова попыталась подтянуться, но мышцы уже дрожали от напряжения, а пальцы слабели. Все! Потные ладошки соскользнули. Привет, земля, прощай, копчик! А может быть, даже и позвоночник.
Но упала не на землю, а на руки. И не на свои. Сразу же отблагодарив спасителя ударом по голове локтем. Не нарочно, просто очень удачно попала.
– Мы сольемся в едином любовном порыве! – томно и сипло выдохнула сверху красавица, явно с целью вдохновить меня на подвиги! – Да что там! Я просто сдеру с тебя одежду, и мы будем любить друг друга…
– Хрустнули кости, чавкнула бездна. Бедного Принца спасать бесполезно! – язвительно произнес крестный, все еще держа меня на руках.
Я закашлялась и осторожно перевела взгляд на спасителя, увидев прижатые уши и тяжелый красноречивый взгляд.
– Извини… – виновато заметила я, протягивая руку к его голове, словно собираюсь погладить, а потом отдернула и гаденько добавила: – Что мало…
– Принц! При-и-инц! Ты где? Почему ты еще не здесь? – сладострастно заорала принцесса. Откуда-то из ветвей вспорхнула стая черных птиц и устремилась в глубь сумрачного леса.
– Мышка, ты доиграешься! – тихо заметил крестный, но тут же громко, с придыханием сообщил: – Прости, сладкая моя, у меня сейчас руки… заняты. Ты не молчи… Не молчи… Я жду не дождусь этого прекрасного момента! Потерпи немного, но пока не раздевайся. Я раздену тебя сам!
Он наклонился, приближаясь своими губами к моим, словно желая поцеловать.
– Я уже представляю, как ме-е-едленно снимаю с тебя одежду… Я расстегиваю пуговку за пуговкой, страстно целуя тебя в твои сладкие полуоткрытые губы… Я буду очень… очень… нежным… – с придыханием заметил он, склоняясь ко мне так, словно сейчас перейдет от разговоров к делу и к телу.
Через секунду я лежала на траве, потирая ушибленную попу, а он с гаденькой улыбочкой стоял надо мной, отряхивая руки.
– Давай, штурмуй башню дальше, Принц. Вторая попытка. Тебя там ждет море любви и обожания! – негромко заметил крестный, со смехом отворачиваясь. Кошачью подлость я взяла на заметку. Ничего, я в долгу не останусь. Если что, нагажу в сапог. Специально дождусь, когда снимет, и нагажу.
Передохнув, я снова схватилась за чужие волосы и два раза подтянулась на руках, сплетая ноги. Да, я очень голодный и упрямый принц. Тем более что там есть котлеты. Надеюсь, что еще остались. В верхушках деревьев зашумел ветер. Сильный порыв покачнул меня вместе с волосами.
– В юном месяце апреле… а-а… в старом парке тает снег… И крылатые качели начинают свой разбег… – мелодично промурлыкал крестный, с наслаждением наблюдая за моими потугами, в очередной раз демонстрируя осведомленность в кинематографе и фольклоре моего мира. Он осторожно толкнул меня в спину. Я почувствовала себя так, словно мне пять лет и я играю на детской площадке.