— Миа, это тебе. С днем рождения! — И протянул мне плоскую коробочку, обернутую золотой фольгой.
Это был нежданчик — почти такой же, как бабушкин подарок. Я воскликнула:
— Майкл, но ведь ты уже сделал мне подарок! Написал для меня песню! Остался после уроков!
Но Майкл отмахнулся:
— А, ерунда. Это не подарок. Подарок — он вот.
Признаюсь: коробочка была такая маленькая и плоская, что я подумала — правда подумала, — а вдруг в ней лежат приглашения на выпускной. Ну может, не знаю, Лилли рассказала Майклу, как я туда рвусь, а он пошел и купил билеты, чтобы сделать мне сюрприз.
Ну сюрприз удался, тут ничего не скажешь. Потому что никаких пригласительных в коробочке не оказалось.
Тем не менее подарок был потрясный.
МАЙКЛ
Подвеска с крошечной серебряной снежинкой.
— Как на Зимнем балу, — сказал он, словно сомневался, пойму ли я. — Помнишь бумажные снежинки, которые свисали с потолка спортивного зала?
Конечно, я помню эти снежинки. У меня даже одна лежит — в тумбочке возле кровати.
И пусть это не пригласительный на бал и не шарм с гравировкой «Собственность Майкла Московица», но в общем-то почти ничем не хуже.
Я расцеловала Майкла прямо там, на верху лестницы, ведущей в женскую уборную, — на глазах у всех официантов Les Hautes Manger, и хостес, и гардеробщицы, и кого только не. Пусть пялятся — все равно. Настолько все равно, что даже если «Ас Уикли» нафоткает нас во всех ракурсах и поместит на обложку следующего номера с заголовком вроде «Шуры-муры принцессы Мии» — я глазом не моргну. Потому что в тот миг я была счастлива.
Не была. А просто — счастлива. У меня руки дрожат, когда я это пишу. По-моему, я первый раз в жизни — наконец-то, наконец-то! — добралась до верхних ветвей юнгианского древа самоактуали…
Погодите. За дверью какой-то шум. Как будто бьется посуда, и лает собака, и кто-то кричит…
О господи. Это же кричит бабушка!
30 Six Flags Great Adventure — большой парк развлечений в Нью-Джерси.
34 Примерно 213 см.
32 Нолита (сокр. от North of Little Italy) — модный район Нью-Йорка со множеством бутиков и магазинов.
31 Ее Королевское Высочество.
33 «Гибсон» — коктейль на основе джина и сухого вермута, подается с маринованным луком.
Пятница, 2 мая, полночь, лофт
Я должна была отдавать себе отчет: все это слишком здорово, чтобы быть правдой. День рождения, в смысле. Слишком гладко все шло. Нет, конечно, на выпускной меня не пригласили и от поездки в Дженовию не освободили, но, как ни крути, все, кого я люблю (ну почти все), сидят за одним столом и не ссорятся. И получила я все, что хотела (ну почти все). Эта песня от Майкла. И подвеска со снежинкой. И мобильный.
Но стойте. Речь же обо МНЕ, а не о ком-то другом. К пятнадцати годам, наверное, пора смириться с тем, что я давно уже подозреваю: у меня ничего не выходит как у нормальных людей. Нормальная жизнь, нормальная семья, а уж тем более нормальный день рождения — все это мне не светит.
Последний пункт, впрочем, мог бы стать исключением, если бы не бабушка. Если бы не бабушка с Роммелем.
Ну кто, спрашивается, тащит в РЕСТОРАН СОБАКУ? Мне плевать, если во Франции так принято. ВО ФРАНЦИИ ДЕВУШКИ ПОДМЫШКИ НЕ БРЕЮТ, И ВСЕМ НОРМ! Французы пусть живут как хотят. Да боже мой, они там вообще УЛИТОК едят! УЛИТОК! Кому в здравом уме взбредет в голову, что то, что принято во Франции, хоть сколько-то приемлемо здесь, в Штатах?
А я вам скажу кому. Моей драгоценной бабуле — вот кому.
Кроме шуток. Она искренне не понимает, с чего все так возбудились. Мол:
— Ну конечно, я взяла с собой Роммеля!
В Les Hautes Manger. На ужин в честь дня моего рождения. Бабушка приволокла СОБАКУ на УЖИН В ЧЕСТЬ ДНЯ МОЕГО РОЖДЕНИЯ.
Она утверждает, что у нее не было выбора: дескать, если оставить Роммеля одного, он повыкусывает себе всю шерсть. Королевский ветеринар в Дженовии диагностировал у него обсессивно-компульсивное расстройство и даже выписал лекарства, которые Роммель должен принимать, чтобы сохранять человеческий, ну в смысле собачий, облик.
Да-да, вы правильно поняли: бабушкин пес сидит на «Прозаке» [35].
Но если хотите знать мое мнение, Роммель лысеет не потому, что у него ОКР. А потому, что живет с бабушкой. Если бы мне пришлось жить с бабушкой, я бы тоже себе волосы выкусывать начала. Если бы дотянулась, конечно.
И пусть ее собака сколько угодно страдает ОКР, но это НЕ ПОВОД притаскивать ее на УЖИН В ЧЕСТЬ ДНЯ МОЕГО РОЖДЕНИЯ. В сумке Hermès. У которой — на секундочку — сломана застежка.
Что же случилось, пока я была в туалете? Увы, Роммель выбрался из бабушкиной сумки. И стал нарезать круги по ресторану, отчаянно пытаясь найти выход. А кто поступил бы иначе, если бы жил под бабушкиным деспотическим гнетом?!
Могу только предполагать, что подумали завсегдатаи Les Hautes Manger, наблюдая за тем, как восьмифунтовый [36] бесшерстный той-пудель носится туда-сюда под скатертями. Хотя вру — я знаю, что они подумали. Я знаю, что они подумали, потому что Майкл мне потом рассказал. Они подумали, что Роммель — гигантская крыса.
И по правде сказать: без шерсти он действительно очень походит на грызуна.
Ну крыса и крыса — зачем вскакивать на стулья и орать во всю глотку? Впрочем, по словам Майкла, нашлись среди туристов и такие, кто выхватил цифровые камеры и начал с энтузиазмом снимать. Помяните мое слово: завтра в какой-нибудь японской газете выйдет статья о том, как гигантские крысы атакуют четырехзвездочные рестораны Манхэттена.
В общем, что было дальше, я своими глазами не видела, но Майкл уверяет, что все разворачивалось как в фильме База Лурмана — только Николь Кидман не хватало: уборщик посуды, который, по-видимому, не обратил внимания на переполох, пробежал по залу с огромным подносом супных мисок. Роммель, которого мой папа загнал в угол возле устричного бара, метнулся ему под ноги — и крем-суп из лобстера разлетелся во все стороны.
К счастью, больше всего досталось бабушке. Лобстера, в смысле. Ее костюм от «Шанель» был безнадежно испорчен, но так ей и надо, потому что нечего тащить СОБАКУ на УЖИН В ЧЕСТЬ ДНЯ МОЕГО РОЖДЕНИЯ. Жаль, что я ее в таком виде не застала! Никто из очевидцев так и не признался — даже мама, — но наверняка это было угарное зрелище: бабушка, с ног до головы забрызганная супом. Само по себе подарок, такой классный, что никаких других и не надо.
Однако к тому времени, как я выбралась из туалета, вокруг бабушки уже хлопотал с салфеткой метрдотель. От супа остались только мокрые пятна на ее груди. Все веселье я пропустила (как всегда). И подоспела ровно к тому моменту, когда метрдотель высокомерно велел бедняге уборщику сдать полотенце: мол, уволен.
УВОЛЕН!!! За то, в чем ни капли не виноват!
У Джангбу — так звали уборщика — вид был такой, словно он вот-вот заплачет. Он без конца извинялся. Но что толку? Так уж в Нью-Йорке заведено: если пролил суп на вдовствующую принцессу, на карьере в пафосном общепите можно ставить крест. Это как если бы в Париже повар из фешенебельного ресторана пошел в «Макдоналдс». Или как если бы Пи Дидди застукали за покупкой трусов в «Волмарте». Или как если бы Ники и Пэрис Хилтон субботним вечером валялись в вельветовых трениках от Juicy Couture и смотрели National Geographic Explorer, вместо того чтобы зажигать на очередной вечеринке. Это просто НЕДОПУСТИМО.
Когда Майкл рассказал мне, что случилось, я попыталась заступиться за Джангбу перед метрдотелем. Заявила, что бабушка не имеет права перекладывать на работников ресторана вину за то, что натворила ЕЕ собака. Собака, которую ВООБЩЕ нельзя было в этот самый ресторан приводить.
Так меня и послушали. В последний раз я видела Джангбу, когда он, повесив голову, плелся в сторону кухни.
Я попыталась уломать бабушку, которая, в конце концов, была пострадавшей стороной — точнее, как бы пострадавшей, потому что ни малейших повреждений она не получила, — чтобы та отговорила метрдотеля увольнять Джангбу. Но та уперлась рогом, несмотря на все мои мольбы. Даже когда я напомнила ей, что среди уборщиков посуды много иммигрантов, которые недавно приехали в страну и кормят целые семьи у себя на родине, она осталась холодна.
— Бабушка! — в отчаянии воскликнула я. — Ну чем Джангбу отличается от Джоанны, этой африканской сироты, которую ты взяла на обеспечение от моего имени? Они оба просто пытаются не сгинуть на этой чертовой планете!
— Отличие, — проговорила бабушка, прижимая к себе Роммеля и пытаясь его успокоить (изловили его только совместными усилиями Майкла, папы, мистера Дж. и Ларса, когда он уже собирался выскочить через вращающуюся дверь на Пятую авеню и устремиться к свободе по пуделиной Подземной железной дороге [37]), — между Джоанной и Джангбу в том, что Джоанна НЕ ОБЛИВАЛА МЕНЯ СУПОМ!
Кошмар. Ну как можно быть такой грымзой?!
Короче, вот. Я пишу все это и знаю, что где-то в городе — скорее всего, в Квинсе — сидит молодой человек, чьим родным теперь придется голодать. А все из-за моего ДНЯ РОЖДЕНИЯ. Да-да, именно так. Джангбу потерял работу, потому что Я ПОЯВИЛАСЬ НА СВЕТ.
Где бы он сейчас ни находился, наверняка он жалеет, что это произошло. Что я появилась на свет, в смысле.
И его можно понять.
36 Примерно 3,6 кг.
35 «Прозак» — антидепрессант.
37 Подземная железная дорога — общее название тайных маршрутов, которые использовались в Америке XIX века, чтобы организовывать побеги темнокожих рабов с рабовладельческого Юга на Север.
Пятница, 2 мая, 1 час ночи, лофт
Нет, подвеска со снежинкой просто прелесть. Буду носить ее не снимая.
Пятница, 2 мая, 1:05, лофт
Ну только если во время купания. Не дай бог потеряется.
Пятница, 2 мая, 1:10, лофт
Он меня любит!
Пятница, 2 мая, алгебра
О господи. Весь город только об этом и говорит. О бабушке и инциденте в Les Hautes Manger, в смысле. Новостей сегодня, видимо, толком нет, потому что даже «Пост» прошлась по этой теме. В газетном киоске на углу все первые полосы заняты вчерашним происшествием.