— Иди. Ты где хочешь оказаться, дома у нас или в Лондоне?
— Ой, прежде, чем объяснять остальным, что ты тут натворила, я бы лучше посоветовалась с мамой, — сказала Магдала. — Вместе мы что-нибудь придумаем.
— Тогда ты окажешься прямо в моей комнате, — вздохнула Юта. Она забеспокоилась, чувствуя, что с возвращением домой Магдалы, колечко времени, которое замыкал волшебный ключ, снова разомкнётся, и для родителей исчезновение Юты не пройдёт незаметно.
— Позвони тёте Георгине, — сказала Юта, — другого выхода теперь нет. Она знает, что мне ничего не грозит, пока я могу исчезнуть отсюда в любую минуту. Она объяснит это маме. Ой, но они всё равно будут волноваться…
— Я тоже, сестричка, — вздохнула Магда, обняв и поцеловав на прощанье младшую сестру. — Ангела Хранителя тебе.
— И тебе, — ответила Юта.
Магдала шепнула ей на ухо, что бабушка у Людоеда сущее исчадие ада и, может быть, даже злая ведьма, но сам он совсем не злой. Юта кивнула. Магдала прихватила с собой неоконченное вязание и исчезла.
Когда бабушка и внук открыли глаза, услышав, как скрипнула дверь, они увидели только Юту, стоящую посреди кухни. Маленькая принцесса улыбалась, зажав в кулаке волшебный ключик.
Людоедова бабушка выглянула в окно. И спросила ласково и неискренне (при этом её маленькие глазки беспокойно бегали):
— Ну, что, проводила сестричку?
— Да, сударыня.
— Так я пойду в кладовую, принесу что-нибудь к ужину. А вы пока побеседуйте. Не бойся, принцесса, сегодня ты наша гостья. Ты ещё слишком тощая… в смысле, слишком устала сегодня, чтобы так прямо сейчас тебя съесть. Поболтайте, я скоро.
И старшая Людоедка попыталась изобразить улыбку, свойственную настоящим добрым бабушкам. Но у неё получилась ужасающая гримаса. Она накинула плащ, незаметно положила в карман моток верёвки и вышла из дому. Юта сидела на лавке, беззаботно болтая ногами. Людоед всё мрачнел и мрачнел. Наконец он спросил:
— Как ты думаешь, девочка, обманывать — это нехорошо?
— Конечно, это плохо, ты разве не знаешь?
— Нет, я не знаю. Но мне не нравится, когда бабушка говорит неправду. Она пошла совсем не в кладовку. Она догонит твою сестру и съест. А твоё письмо оставит у нас, чтобы защититься от ваших родителей.
— Не догонит и не съест! — беззаботно отвечала Юта.
— Догонит.
— А вот и нет!
— Нет, да!
— Нет, не съест.
— Съест, съест.
— Чтобы съесть, поймать надо, а Магдала уже за тридевять земель от вашего дома.
— Неправда.
— Нет, правда!
— Нет, нет!
— Нет, да!
— Уф! — выдохнул Людоед. — Ты меня совсем запутала. Объясни.
— Сначала скажи «пожалуйста»!
— Пожалуйста, объясни, — попросил Людоед.
Юта засмеялась. Смиренный тон в устах такого зелёного страшилища звучал и правда смешно.
Людоед был под стать своей бабушке, только немного ниже её ростом. Но всё-таки рост его был как у здоровенного дядьки, а речь, как у ребёнка, хоть и говорил Людоед низким страшным голосом. У него тоже были огромные уши, оттопыренные и зелёные. Лицо Людоеда было в бородавках, нос картошкой. Круглые щёки и подбородок лоснились (по словам бабушки, её внучек был просто образец людоедского здоровья). Грушевидный череп Людоеда был лысым, но у него росли густые рыжие брови. Одет Людоед был по-домашнему: в обыкновенную майку и короткие штаны на подтяжках. У него был круглый, как барабан, живот, но в целом, облик его производил впечатление силача. Юте он совершенно не внушал страха. Виной тому были сказки, слова Магдалы или же круглые наивные глаза самого Людоеда.
Маленькая принцесса безбоязненно показала ему на открытой ладони ключ и объяснила, как он действует. Она знала, что Ключ желания нельзя ни украсть, ни отнять силой, ни купить, ни продать, ни потерять, пока ты его достоин. Ключ можно получить только в детстве, и он исчезает, если хозяин трижды использует его во зло или, когда все желания, для исполнения которых необходимо чудо, в жизни человека закончились. Так было с тётей принцесс, когда она встретила своего любимого, потерянного, как она думала, навсегда[7].Её самое заветное желание сбылось. После этого ключ тёти Георгины, сослужив свою службу, исчез, зато появился у Юты.
Людоед слушал с большим интересом. Несмотря на то, что жил он в заповедном лесу с говорящими животными, чудеса для него были столь же удивительны, как для любого обыкновенного человека.
«Но разве Людоеды тоже люди? — задумалась Юта. — Внешне у нас есть что-то общее, но уж слишком они ужасны. А внутренне? Пока не понятно, но я разберусь».
Пока Людоед и его добровольная гостья мирно беседовали, домой вернулась очень злая и мокрая Людоедова бабушка. Злой она была оттого, что не нашла сбежавшую принцессу Магду, а мокрой потому, что к ночи пошёл сильный дождь.
Сопя от злости, но не признаваясь в своей неудаче, бабушка принесла на стол сыр, колбасы, налила вкусный суп, поставила миску гречневой каши с кусочками мяса, нарезала белый хлеб и позвала внука и принцессу ужинать. Еда была обыкновенной, не людоедской, пригодной для маленькой девочки, и пахла очень вкусно. Людоеды решили сначала немного откормить принцессу, а уж потом съедать её.
Честно говоря, Юта ожидала чего-то подобного. Она поблагодарила и села за стол. Но не придвинула к себе миску и не взяла в руку ложку.
— Кушай, — сладко оскалилась Людоедова бабушка.
— Спасибо, — сказала Юта. — Но, извините меня, я не буду есть.
— Почему? Всё очень свежее и вкусное, поверь мне. Маленьким девочкам надо хорошо кушать и расти.
— Да, я знаю. Но, видите ли, сейчас пост, и я не могу есть.
— А что это такое? — заинтересовался Людоед.
Бабушка стукнула его ложкой по лбу.
— Не вертись за едой! А ты, девочка, не серди меня и сейчас же принимайся за еду без всяких фокусов!
— Извините, но это невозможно. Сейчас пост.
— Ну и что это значит? — сердито спросила Людоедова бабушка.
— Это такое время, когда люди думаю больше о своей душе, чем о теле.
— И что, при этом нельзя есть?
— Дело не в еде, — пояснила Юта, — а в том, чтобы тренироваться управлять своими чувствами и соблюдать во всём меру.
— И какой в этом смысл? — проворчала Людоедова бабушка, наливая себе добавку супа.
— Хотя бы доказать, что люди сильнее людоедов! — азартно заявила Юта.
— Ты сильнее меня? — изумился Людоед и застыл с ложкой в руке. — Как это?
— Вот так! Мы можем не быть рабами своего желудка, — гордо сообщила Юта. — Я могу не есть, сколько захочу. А ты — нет!
— Я тоже мо… ну, бабушка! — завопил Людоед, хватаясь за голову, потому что бабушка снова огрела его ложкой по лбу. И издали погрозила Юте.
— Не капризничай, девочка. Не хочешь, не ешь, но другим не мешай!
— Пожалуйста, — легко, чересчур легко согласилась Юта. — Приятного аппетита!
Она сидела и улыбалась, а Людоед ел, время от времени задумчиво поглядывая на пленницу. Наконец они перешли к десерту, и Людоедова бабушка достала из печи вкуснейший пирог с вишнями и налила чай с листьями земляники.
— Может быть, хоть кусочек пирога съешь? — с надеждой спросил Людоед.
Юта сделала над собой маленькое усилие, чтобы не выдать своего аппетита.
— Нет, большое спасибо, я не буду.
— А чай пить можно?
— Можно. Только без сахара.
Людоед наклонился к ней поближе.
— Что совсем-совсем ничего не будешь есть?
Юта помотала головой.
— Так полагается, да?
Юта пожала плечами и ответила тоже шепотом:
— Это для всех по-разному. Согласно их силам. Христианский пост — дело сложное.
Людоед уважительно промолчал.
Юта уткнулась в чашку горячего чая, скрывая улыбку. Она не соврала, в традициях православной церкви существуют многие разновидности постов. И такой, когда не едят никаких животных продуктов: ни сыра, ни молока, ни яиц, тем более — мяса. И такой, когда можно есть рыбу. И «детский», как говорили Юте в раннем детстве тётя и мама, когда они назначали ей, в каком лакомстве: в мороженом, в конфетах, в шоколаде или во всём этом вместе, будет ограничивать себя в этот пост маленькая принцесса. И, у подвижников, существует такой пост, когда несколько дней они могут и вовсе ничего не есть. Или только чёрствый хлеб и воду.
Ещё множество вариантов существует на свете, и все они к добру только когда идут на пользу душе человека, но всего этого Юта не объясняла. А чай она просто вообще никогда не пила с сахаром, а любила есть сладкое вприкуску, поэтому так и сказала. Она выбрала свою тактику защиты от Людоеда и была уверена, что нынешний пост очень пойдёт ей на пользу, хотя он больше похож на военную хитрость, чем на настоящее добровольное воздержание.
— Сколько же будет длиться твоя голодовка? — спросила после ужина Людоедова бабушка.
— Бабушка, это не голодовка, это…
— Помолчи, внучек! Долго ли ваше высочество изволит не есть?
Юта колебалась, прежде чем ответить. Назвав слишком большой срок, она боялась совсем разозлить Людоедову бабушку, но решила ответить правду.
— Две недели.
— Ладно же, посмотрим, скоро ли ты откажешься от этой затеи, — проворчала Людоедка. — Может быть, денёк другой и не поешь, может быть, даже совсем отощаешь. Но потом мы всё равно откормим тебя хорошенько и съедим.
— Посмотрим, что из этого выйдет, — обещающе улыбнулась Юта.
Людоедова бабушка отвела её в каморку, где за плетёной ширмой стояла кровать. Тут же располагался сундук для одежды, маленькое железное зеркало, умывальник и столик с вязаной салфеточкой и пустой глиняной вазочкой. Юта поняла, что прежде здесь жила Магдала, а ещё раньше это, скорее всего, была гардеробная или просто чуланчик.
— Ложись спать, — сердито сказала Людоедова бабушка. — И не вздумай сбежать, не то я тебе покажу!
— Сейчас я не собираюсь убегать, — с достоинством сообщила Юта. — По крайней мере, в ближайшее время. — Мне у вас нравится. Спокойной ночи! — крикнула она, так, чтобы Людоед за стенкой услышал. Его комната была рядом, и Юта слышала, как он что-то невнятно пробурчал ей в ответ.