Сегодня новой массовой профессией стал менеджмент (а эта деятельность предполагает большую подвижность и устремленность за пределы своей территории), и дом стал цениться не столько за комфорт (эти характеристики «свернулись» в стандарты), сколько за возможности, которые он предоставляет для многообразия форм жизни и деятельности. При этом жилище утеряло определенность границ и стало включать в себя и бизнес-центры с жилыми помещениями, и кондоминимумы (эти обособленные миры внутри города), и загородные клубы, и многое другое. Поверх частных и стандартных форм стали складываться их персональные конфигурации, которые мы и называем персональным жилищем.
Персональное жилище является сборкой разных функционально-символических единиц, набор которых можно выделить исторически.
Первой базовой единицей жилища является функция родового или семейного центра-очага. Таковы древнегреческий дом, изба, хата, японский дом и, вообще говоря, всякое народное жилище. Проектируя дом, мы стараемся оттолкнуться от этих образцов и отобразить их хотя бы намеком — камином, трапезной.
Следующая функция — это защита, кров. Дом становится замком, и мы сегодня многое отдаем за безопасность, сооружая, например, крепостные ворота из стали.
Дворец-поместье является одним из излюбленных воплощений отдельности, уединенности, здоровья и изобилия. Большинство людей стремится хоть что-то из этого набора «естественных» привилегий заиметь на своих дачах.
«Машина для жилья» обеспечивает комфорт, поэтому вокруг инфраструктур бытовых услуг создаются сегодня жилые группы и роскошные кондоминимумы.
Различного рода сети, концентрируя информационные, торговые, услуговые, образовательные и прочие ресурсы, задают возможности современного жилища.
Персональное жилище, повторяем, есть конфигурация этих исторических типов или функций, и без любой из них дом неполон. Но дом в этом понимании не набор помещений, а «размазанное» по миру множество мест нашего пребывания с ядром в месте очага.
Такое понимание дома имеет зримое выражение в стилистике современных интерьеров. Если на рубеже веков можно было говорить о стилистической эклектике в интерьерах, и это имело смысл на фоне исторических стилей и нарождающегося пуризма — стремления к чистоте форм у мастеров функционализма (эклектизм, однако, недолго был приемом постмодернистов), то сегодня дизайн все отчетливей движется от индивидуальных манер к творению персональных миров. Персональный интерьер — это то, что может прорасти сквозь обнаженные конструкции, чистые формы в виде временных следов жизненных событий, взаимоотражения мест нашего пребывания, в том числе исторической географии реальных и виртуальных странствий. В итоге от исторических стилей интерьер движется к выражению стилей персональных.
Тысячелетиями дом создавался под влиянием мужских интересов и вкусов патрициев, баронов, джентльменов, но со становлением идеи комфорта, а затем и ценностей потребительского общества, дом все больше становится тем, что мужчины творят для женщин. Женский характер все чаще определяет подвижность форм, на дом как бы переносятся принципы моды — яркая индивидуализация, быстрая смена акцентов и подчеркивание аксессуаров, нарочитая экстравагантность. Женский характер стал жестче — и в интерьере сентиментальность драпировок и пуфов иногда возникает как момент игры, но не как выражение характера. Игра со своим обликом, которую женщины доводили до совершенства в течение тысячелетий, стала и формой жизни дома. Думаем, что те средства виртуализации, которые предоставляет дизайну современная техника, будут все чаще использоваться для придания подвижности и персональности интерьеру и дому в целом.
В нашей стране только сейчас появилась некоторая свобода домостроительства, хотя институт прописки не отменен, а в массовом сознании только проясняется идея частного дома и идет освоение стандартов проживания. Но в то же время множество людей приходят к осознанию необходимости творить персональное жилище. Сложность и неопределенность этой ситуации вызывают ностальгию по устойчивости образа традиционного дома или исторических образцов, и часто бывает так приятно проглядывать в журналах фантазии в стиле ретро, но жизнь приходится выстраивать в множественности и непредсказуемости мирового дома, выделяя в нем место нашей, совместной с другими, персональности. Акцент в проектировании начинает смещаться с вопроса, что есть дом, на вопрос, что и с кем мы создаем этим домом. От проектирования содержимого дома к созданию его содержания — таков наш дальнейший путь.
Правовое обеспечение развития городов: сложности и проблемы
В своей практике мы столкнулись с тем, что момент перехода от советской системы градоуправления к постсоветской сопровождался процессом лавинообразного издания законодательных актов, как правило, повторяющих соответствующие акты европейских стран, особенно в области муниципализации и самоуправления, и, как выяснилось позже, фактически не действующих в практике городского управления на Украине и в России.
Возникающее противоречие между добротно составленными, опирающимися на мировой опыт юридическими документами и их реализацией заставляет задуматься о самом феномене правового регулирования. На каких принципах, этических или теоретических, должен строиться юридический документ, или он должен опираться на опыт решения подобных задач в других странах и регионах, или же быть следствием осознания и формализации некоторой практики преодоления затруднений и конфликтов именно в данной социально-культурной среде и конкретном историческом времени?
Юристы, с которыми нам приходилось обсуждать эту проблему при подготовке законодательных документов для городского регулирования, все как один стояли на точке зрения, что правильный закон первичен и его применение неминуемо обеспечивает правильное правовое поведение граждан и администраторов. Вся сложность, говорили они, заключается в обеспечении соблюдения законов, в разработке действенных мер поощрения и наказания. Аргументы типа того, что закон действует тогда, когда он соответствует складывающимся отношениям и регулирует их, воспринимались как проявление юридической безграмотности или нигилизма.
Эксперты международных комиссий, оказывающие консультативную помощь в вопросах законодательства в странах СНГ, уже столкнулись с этой дилеммой: предлагать правильные, отвечающие последним представлениям о правах человека и хорошо работающие в других странах законы для применения их в нашем законодательстве при некоторой трансформации их в соответствии с местными условиями или пытаться разобраться, какие реальные процессы происходят в постсоветских странах и какими юридическими актами их можно регулировать. Например, статья Р.Муди о системе прописки, существующей на Украине, и ее соответствии Конституции Украины и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод есть, на наш взгляд, попытка указать на характерные феномены советской действительности, которые требуют не только юридического, но и социокультурного исторического анализа [4].
В начале 90-х годов на Украине, как и в России, наблюдался бум вокруг темы муниципализации. Проводились конференции, стали открываться группы по обучению соответствующим специальностям и даже вузы (в Киеве был открыт Институт муниципального управления), городские администрации заказывали программы муниципализации, а в собственной истории обнаруживались давние традиции городского самоуправления.
В конце 90-х годов этот бум закончился, интерес городских властей к этой теме упал. Как заметил в беседе об этом феномене Б.Л.Ерофалов, «период муниципального романтизма окончился». Смеем полагать, что у администрации городов интерес к этой теме прикрывал, прежде всего, борьбу за перераспределение властных полномочий между центром и местами, и после того, как этот процесс был завершен, тема для них перестала быть актуальной.
Однако весь этот ажиотаж вокруг самоуправления и муниципализации был вовсе не напрасен — он дал возможность начать обсуждать проблему форм существования постсоветского города, а эта проблема, как нам представляется, еще далеко не осознана и тем более не сформулирована. Ведь мы живем в «неописанной стране», и степень этой непроявленности только сегодня начинает обозначаться. Почти столетие усиленного вымарывания истории и уничтожения элиты не может не сказаться на самосознании и самоидентификации народа.
В чем суть проблемы? Советский город, с одной стороны, целиком искусственное сконструированное образование, а с другой — он создавался поверх живой тысячелетней традиции, и с тем, что из этого получилось, разобраться совсем не просто.
На Украине, в силу путей ее исторического развития, города имеют разные традиции управления и жизни (европейскую, основанную на магдебургском праве, войска запорожского и его «полковых городов», слободскую, имперскую и, наконец, советскую), и в разных городах страны они проявляются по-своему. Так, никто не спутает, например, городок Галиции с таким же по размерам городком Слобожанщины: и уклад жизни, и ее пространственное оформление, и отношение к городской власти — все различное. Такая же ситуация сложилась и в России. Но все равно матрица советского города отличает его от городов других стран мира.
Если изучить процессы, происходящие в городах мира, то может показаться, что они подобны как в европейских, американских, так и в постсоветских городах (рост преступности, уход богатых из центров в пригороды, нехватка бюджета, коррупция, растущая отчужденность между жителями, экологические проблемы и т.п.). Однако за этими сходными явлениями стоят разные структуры отношений.
Если в европейских городах эти структуры складывались веками, когда за счет преодоления конфликтов появлялись новые формы отношений и правовых регуляторов, то в советском городе они строились заново, как бы на пустом месте. Если в западных городах и есть кризис, о котором пишут социологи, юристы, политики (в 70-е годы даже модно было писать о смерти городов), то, на наш взгляд, это кризис очередного этапа развития, связанный с превращением мира в единое по системе коммуникативных отношений и одновременно разделенное по территориальным, национальным и культурным интересам общество. Вся структура западного права включает в себя следы исторических этапов появления новых форм отношений и является эволюционной по своей природе. Муниципальные формы жизни и муниципальное право эволюционировали еще от римских муниципий, и вместе с развитием муниципального права становились формы административного, гражданского, экономического права.