Но сейчас перед Дарой стоял настоящий приплывший из Мологи дом! То, ради чего она сюда приехала. Пускай даже и чья-то собственность. Она быстро повернулась к Олесе.
– Давай отнесу, все равно мне выходить, чтобы тебя выпустить.
Лес с готовностью протянула графин Даре.
– Спасибо! А то что-то не по себе от этой истории.
Сосуд оказался неожиданно ледяным, словно графин вытащили из холодильника, а не из Олесиного рюкзака. От прикосновения к стеклу по плечам и спине побежали мурашки. Хорошо, что графин сразу нагрелся от тепла рук.
– Только быстро! – предупредила великая тетя.
– Туда и обратно! – заверила Дара.
Она вылезла из машины и осторожно перешла по обветшалому мостику через пересохшую канаву. А возле калитки засомневалась. Заходить за забор, даже в заброшенный двор, казалось неправильным. Дара тряхнула головой. Глупости! Она же пришла не брать, а, наоборот, возвращать. Графин принадлежит этому дому.
Дара повернула деревянный брусочек, прибитый ржавым гвоздем к рассохшемуся столбу и потянула позеленевшую от старости калитку. Некошеная трава не пускала дальше, но Дара все-таки протиснулась в щель и оказалась во дворе. Она пробралась к дому, раздвигая руками разнотравье, гудящее пчелами. Хорошо хоть, крапива – высокая, с коричневыми сережками – росла чуть в стороне.
Над крыльцом был деревянный навес аркой, похожий очертаниями на церковную луковку. Он опирался на резные столбики и бросал тень на закрытую дверь. Нарядное крыльцо придавало простому дому чуток княжеской стати, словно он в душе был теремом, а не избой.
Дара осторожно поднялась по рассохшимся скрипучим ступенькам и поставила графин перед закрытой дверью. Готово!
Она тут же бросилась обратно, у калитки, правда, сбавив шаг. И чего это она так рванула? Дом-то заброшен! Это все Лес со своими рассказами о чертях.
Дара обернулась на дом. Даже не прикоснулась к нему, не погладила бревна, которые спаслись из утонувшего города. Но графин на крыльце с маленьким прозрачным чертиком внутри остро блестел, похожий на злого пса, охраняющего дверь. И Дара, помогая себе плечом, придвинула неподатливую замшелую калитку на место и повернула брусок.
– Спасибо, – снова сказала Олеся, когда Дара забралась в машину.
– Не за что, – отмахнулась та.
Майя вглядывалась в дом, словно надеялась увидеть в окне заруцкую ведьму, благодарно кивающую: «Спасибо, что вернули графин!»
– Давайте теперь завернем на плотину, а потом на дачу, – предложила великая тетя. – Раз уж мологскую избу повидали, то надо Майе показать Рыбинское море.
Все одобрили этот план.
Пока великая тетя заводила свою «Ладу», Дара смотрела на приплывший дом. Ей тоже, если признаться, хотелось увидеть даже не лицо ведьмы, а хотя бы мелькнувшую тень.
Загадочная протянувшаяся во времени история про заруцкую ведьму и графин с чертиком заканчивалась слишком просто – Дара поставила посудину на крыльцо.
Но тихий дом, будто пустая раковина улитки, лежал в разросшейся крапиве. И сколько ни фантазируй, а в окнах мелькали только отражения ветвей берез.
Великая тетя осторожно поехала по разбитой дороге, бурча себе под нос: «Тут что, метеоритный дождь прошел?»
Позади оставался приплывший дом заруцкой ведьмы.
Самый обычный старый дом.
Глава 3Заруцкие ведьмы
Рыбинское водохранилище. Рыбинское море.
Автомобильная дорога прижималась к берегу рукотворного водоема, похожего издалека на поле цветов, искрящихся на солнце. Великая тетя затормозила на обочине, и все вылетели из машины, как семечки из бешеного огурца.
Дара глубоко вдохнула, пытаясь уловить запах «моря», но пахло только дорожной пылью.
– Можно вниз? – спросила Майя у великой тети и, получив разрешение, поползла по откосу. Чечевица, конечно, бросилась следом.
Склон порос пижмой, полынью, репейником. Дальше начиналась серая, кажется, асфальтовая дорожка, в трещинах которой, словно пенка на супе, скопился буро-коричневый лишайник. Сотнями крохотных маракасов трещали кузнечики. Чеви пыталась осторожно приблизиться к ним, но кузнечики взметались вверх и, будто дразнясь, усаживались на травинки почти у самого собачьего носа. Над водой кричали чайки.
Великая тетя задержалась у машины, полезла в багажник и вскоре присоединилась ко всем, неся плетеную корзинку.
– Сюрпризный пикник! – воскликнула она.
Майя с восторгом поглядела на великую тетю. Выражение ее лица было таким, словно на день рождения ей устроили неожиданную вечеринку.
Александра Константиновна вытащила из корзины бутылку с компотом и поставила на бортик, отделявший дорожку от воды. Потом жестом фокусника извлекла хлеб и нарезку грудинки.
– Я подумала, что неправильно это – ехать на природу без бутербродов, – сказала великая тетя, подцепляя прозрачную пленку на упаковке с грудинкой.
Дара принялась вытаскивать из пакета хлебные ломти, а великая тетя накрывала их розово-белыми, с тонкой коричневой шкуркой, мясными кусочками. Путешественники расхватывали бутерброды.
Последний Дара сделала для себя. Обычно она такого не ела, но этот бутерброд у воды показался неожиданно очень вкусным.
– М-м-м, – мычала от удовольствия Майя. – Спасибо, тёть! Спасибо за пикник!
– Ты же мечтала, а мечты должны сбываться, – улыбнулась Александра Константиновна, стряхивая хлебные крошки с джинсов. – Свежий воздух – лучшая приправа к еде. Только Чеви не давайте грудинку, у меня есть для нее сухарики.
Дара жевала бутерброд, с восхищением поглядывая на великую тетю. Все-таки порадовать ближнего часто совсем несложно. У великой тети был талант – создавать маленькие праздники. Поэтому ее все любили. Даре хотелось бы походить на нее, но словно что-то мешало, какая-то внутренняя преграда, которую она не знала, как преодолеть. А казалось, что может быть легче? Просто взять из дома хлеб и упаковку нарезки. Но ведь можно попробовать…
И Дара, пока не растеряла запал, повернулась к Олесе.
– Сделать тебе еще бутерброд?
Лес глянула на нее недоуменно и даже испуганно, а потом благодарно улыбнулась.
– Да, пожалуйста!
– Кому еще? Лис, будешь?
Дара вдруг почувствовала себя не обособленно, как обычно, а частью этого спонтанного пикника, членом семьи. И даже будущая жизнь с великой тетей и Лисом больше не казалась такой пугающей.
– В детстве мы любили бывать на водохранилище, – поделилась великая тетя.
Она подняла с земли пустую ракушку.
– Занимались поисками сокровищ. Однажды мне попался осколок блюдца – белый с красной земляничиной. Я долго его хранила, представляя, как раньше чаевничали в Мологе. А Галя мне завидовала, пока однажды не нашла косточку. Наверное, тот позвонок принадлежал какому-нибудь утонувшему зверю, но Галя утверждала, что это человеческая кость. Волнующие были поиски.
Дара печально улыбалась, слушая рассказ о своей бабушке Гале. Она еще не могла без боли в груди вспоминать о ней, но уже ощущала, что горечь утраты перерождается в светлую грусть. Ей нравилось, когда великая тетя рассказывала о своей старшей сестре.
Дара глубоко вздохнула, пряча в сердце эту маленькую историю, песчинку воспоминаний о человеке, который был уже не здесь, но, кажется, все еще рядом. А потом сделала всем по второму бутерброду, не забыв и себя. Дара жевала и смотрела на длинное серое здание, как будто построенное прямо на мосту. Оно напоминало вокзал или железнодорожное депо.
– Это строение как-то связано с плотиной?
– Это машинный зал, – ответил Елисей.
– Значит, это и есть гидроэлектростанция? – уточнила Дара.
– Ага, – кивнул Лис. – Там установлены генераторы, а под строением, в воде, находятся гигантские турбины, похожие на пропеллеры самолетов. Вода их крутит. Ну и начинается производство электричества.
– Ого! – воскликнула Майя, взбудораженная поездкой, свежим воздухом, пикником и общим приподнятым настроением.
Дара сердито зыркнула на нее, словно сестра могла спугнуть это здание. Оно походило на окаменевшего великана, но на самом деле жило, работало и прямо сейчас, в этот момент, создавало электричество. Под брюхом машинного зала плескалась побежденная и прирученная человеком вода. Море-киборг – как назвал Рыбинское водохранилище Лис.
– Кажется, я стала фанатом этого места! – сообщила Майя.
Она уперлась носками кроссовок в бордюр и глядела вдаль, закрываясь ладонью от миллиона солнышек, играющих на воде.
Лис посмотрел на Майю с такой гордостью, словно это он построил плотину.
– Ты еще шлюзы не видела! – сказал он.
– Тут так спокойно, – проговорила Дара, все еще глядя на машинный зал. – Даже не верится, что идет работа по созданию электричества.
– Водохранилище сейчас обманчиво тихое, но может сердиться и штормить, как настоящее море, – сказала великая тетя. – Говорят, при сильном ветре слышен звон колоколов затопленных храмов.
– Приедем сюда вечером? – сразу попросила Майя. – Вдруг ветер разойдется и заштормит.
– Может, лучше по городу погуляем? – возразила Дара и глянула на Олесю. – Ты вроде тоже хотела на мологские дома посмотреть?
Лес ничего не ответила, только смущенно улыбнулась.
И вдруг Дара поняла, что своей цели Олеся уже достигла, больше ей эти старые избы ни к чему. Теперь перед ней стоит другая важная задача – понравиться родителям своего парня. При чем тут какие-то дома?
– Давайте пока доедем до дачи, а там решим, – предложила великая тетя. – Я бы уже выпила чая.
А вообще-то Лис обещал Даре музей. Или не обещал, а просто о нем сказал? Дара и сама уже не знала.
Она почему-то вспомнила о прыщике на лбу и начесала пальцами на брови разлохмаченную ветром челку. Ощущение единения исчезло вместе со съеденными бутербродами. Дара снова оказалась в своем аквариуме.
Ну ничего, она привыкла. Пойдет на поиски домов одна.
Из-за поворота вынырнул высокий дачный домик, обшитый сайдингом цвета сливочного масла. Как только великая тетя притормозила, Лис выскочил из машины, чтобы открыть ворота. Чечевица бросилась за ним – ей уже до смерти надоело сидеть в ногах Лиса. Обычно она королевишной ехала одна на заднем сиденье.