Фальтирис направился к человеку. В ее глазах мерцали неуверенность и страх, но она выдержала его взгляд, когда сложила руки вместе, что-то хрустнув между ними. Фальтирис оскалил зубы и потянулся к ней.
Человек поднял руку ладонью вверх и подул на нее.
Пыль с ее ладони брызнула в лицо Фальтирису, как только он вдохнул. Он отшатнулся, зажмурив глаза. Его нос натянулся и горел. Резко тряхнув головой, он снова заставил себя податься вперед и издал глубокое рычание.
Это рычание оборвалось, когда он чихнул достаточно сильно, чтобы согнуться пополам. Жжение в носовых пазухах усилилось в десять раз.
— Человек, — прорычал он, выпрямляясь, но он пересилил себя и отшатнулся назад.
Его хвост дико качнулся в сторону, еще больше угрожая его равновесию, но его руки внезапно стали тяжелыми, когда он выбросил их, чтобы противодействовать своему хвосту. Одной только силой воли он заставил одну из своих ног двинуться вперед. Он тяжело опустился, как будто весил не меньше горы. Его голова, напротив, казалась легкой, как облако.
Он заставил себя посмотреть на человека, когда тот споткнулся и упал на одно колено.
— Что… ты…
Она наклонилась вперед и осторожно подползла ближе, держась вне его досягаемости.
— Ты всего лишь поспишь. Я буду присматривать за тобой.
Фальтирис фыркнул, внутренне потянувшись к своему сердцу, к своей ярости. Он не поддастся этому человеку дважды. Но его огонь не загорелся. Собрав все свои оставшиеся силы, Фальтирис бросился к ней.
Он приземлился лицом на землю, прямо там, где смешались трава и песок. К счастью, пустота поглотила его, погасив его сознание, прежде чем он смог быть раздавлен собственным стыдом.
Сердце Эллии бешено колотилось, когда она смотрела на мужчину, спящего на земле перед ней.
— Я… сделала это.
Она заявила права на дракона и вышла за него замуж.
Если бы не болезненность между ее ног и его все еще влажное семя на ее бедрах, она бы подумала, что это сон.
Когда он впервые вошел в нее, это было больно, но она ожидала этого, приготовилась к этому. Но она не ожидала удовольствия, которое пришло во время их спаривания.
Или что он нападет на нее, когда это будет сделано.
Эллия нахмурилась, пробежав глазами по его телу. После того, как он подарил ей свое семя, он почти благоговейно обвился вокруг нее, прижимая ее к себе. Хотя это было удивительно, она чувствовала себя комфортно и наслаждалась ощущением его тяжелого веса на ней, его жара, обжигающего ее, и его члена, наполняющего ее. Это казалось таким правильным.
Все это улетучилось в одно мгновение, когда он посмотрел на нее с такой… яростью.
Она не понимала. Они были связаны, соединены, и Эллия чувствовала свою связь с этим мужчиной, как будто это была физическая вещь в ее груди. Все старые истории о драконах говорили о таких узах, о том, что драконы яростно защищают своих женщин — об их непоколебимой преданности.
Так почему же он собирался напасть на нее?
Вытерев руки о влажную траву, чтобы смыть остатки сонной пыли, Эллия подползла ближе к дракону и нерешительно провела кончиками пальцев по изгибу его распростертого крыла. Когда он не отреагировал, она придвинулась еще ближе, чтобы коснуться кожистой плоти, которая охватывала промежутки между относительно тонкими, похожими на пальцы частями, спускающимися с этой арки. В то время как остальная часть его тела была твердой, чешуйчатой и немного грубой, его крыло было мягким и гибким, как хорошо выделанная шкура.
Эллия осторожно приподняла его крыло и сложила его у него за спиной. Оно двигалось плавно и легко, опровергая огромную силу, которая, она была уверена, в нем заключена.
Она нахмурилась еще сильнее, когда заметила, что его лицо прижато к траве. Просунув руки под него, Эллия приподнялась, намереваясь перевернуть его. Он не сдвинулся с места с ее первой попытки. Как один мужчина может быть таким тяжелым?
Она сдвинула ноги, чтобы обеспечить себе более прочную опору, стиснула зубы и попыталась снова, кряхтя от напряжения. Его тело оставалось расслабленным во сне, одна рука свисала, когда она, наконец, перевернула его на бок.
Эллия за свою жизнь видела всего несколько мужчин, один из которых был всего лишь мальчиком, а другой — всего лишь младенцем. Этот был не похож ни на кого из них, и его отличали не только чешуя, когти, крылья, рога и хвост. Он был больше, чем кто-либо, кого она когда-либо видела, крупный и сильный, с широкими, мощными плечами и мускулами, которые были хорошо очерчены, несмотря на чешую, покрывавшую его тело. Он был совсем не похож на человеческих мужчин. Он был… больше.
Он принадлежал ей.
Она скользнула взглядом дальше по его телу к паху. Его длинный, толстый чешуйчатый член частично ушел в щель. Эллия прикусила нижнюю губу и снова сдвинула ноги, потирая бедра вместе и чувствуя, как сжимается ее сердцевина. Он заставлял ее чувствовать себя странно. Он… возбудил ее.
Она чувствовала только намеки на удовольствие, когда прикасалась к себе, но они всегда исчезали так же быстро, как и появлялись. Эти ощущения и близко не подходили к тому, что этот мужчина заставлял ее чувствовать. Ощущение, которое он пробудил у нее между ног, эта боль, еще не исчезла. Один только взгляд на него вызывал у нее желание забраться на него и принять его член обратно в свое тело, чтобы снова почувствовать это растяжение, эту полноту, ощутить это ошеломляющее, волшебное ощущение, когда он двигался внутри нее.
Испустив долгий, громкий, разочарованный вздох, Эллия обратила свое внимание на его лицо. Она откинула в сторону длинные светлые пряди его волос, заправив их за заостренное ухо. Она улыбнулась, проведя по его кончику, другой рукой касаясь своей округлой раковины. Она никогда не видела таких ушей, как у него. И она никогда не видела таких волос, как у него — у всех в ее племени были темные волосы, кроме старейшин. Его бледно-золотистые локоны резко контрастировали с толстыми черными рогами, торчащими из черепа.
Даже расслабленный во сне, вызванном пылью, черты его лица были смелыми и пугающими — темные густые брови, которые так не вязались с его светлыми волосами, узкий элегантный нос, полные губы. Его сильная линия подбородка была усеяна этими костяными шипами. Чешуя на его лице была тоньше, чем на остальной части его тела, и была мягче под кончиками ее пальцев.
Как что-то может выглядеть таким человеческим и нечеловеческим одновременно?
Он был самым красивым существом, которое она когда-либо видела.
— Моя пара, — прошептала она, проводя кончиками пальцев по его чертам, вытирая песчинки, прилипшие к его чешуе.
Ее улыбка погасла, когда она вспомнила ярость, которая горела в его сияющих голубых глазах.
«Что ты со мной сделала?»
Эти слова были наполнены обвинением, яростью, болью. С силой зверя, который впервые пришел к ней.
Почему он был так зол? Что она сделала? Он был тем, кто пришел к ней в трудную минуту, он был тем, кто взял ее. Они сблизились, и он спарился с ней. Что плохого она совершила?
Вздохнув, Эллия поднялась на ноги и направилась к своим вещам. Завязав набедренную повязку вокруг талии, она подняла покрывало на груди, отнесла его к реке и окунула в воду. Она вернулась к своей паре и использовала влажную ткань, чтобы осторожно вытереть его лицо и смыть прилипшие к нему кусочки травы и песка, проявляя особую осторожность вокруг его щели и члена.
Когда она закончила, выжала оставшуюся влагу из ткани, сложила ее и подтащила сумку поближе, чтобы положить ткань внутрь. Эллия остановилась, сунув руку в сумку, и ее взгляд упал на ее мужчину. Она представила, что он придет в еще большую ярость, когда проснется и поймет, что она использовала на нем спящую пыль. Ей не нравилась идея связывать свою пару, но на данный момент ей нужно было проявить осторожность. В этой ситуации было слишком много неопределенностей, слишком многое — и он сам — было неизвестно.
Вздохнув, Эллия достала веревку из своей сумки и использовала ее, чтобы связать его запястья вместе. Даже расслабленные, его предплечья были мускулистыми, а чешуя на их внешней стороне была большой и твердой, больше похожей на пластины брони, чем на кожу.
Она снова взглянула на его лицо, вспоминая острые, злые зубы, которые он обнажил в ярости — и в своем удовольствии. Ее веревка внезапно показалась жалкой, но у нее не было другого способа удержать его.
Закончив, Эллия отнесла свою сумку и копье в несколько шагов от него и села на клочок мягкой травы, положив оружие себе на колени. Ветер пустыни вздыхал в каньоне, смешиваясь с ровным журчанием реки. Эти звуки резко контрастировали с другими ночными звуками — такими, как часто дикие и волнистые крики далеких зверей, которые были охвачены жарой под Красной кометой.
К счастью, эти другие существа звучали далеко — по крайней мере, сейчас. И, несмотря на это, она несколько дней в одиночку боролась с этими дикими местами. Она могла бы закончить эту ночь точно так же.
Прислушиваясь к звукам пустыни и позволяя себе наслаждаться прохладой ветерка, стекающего с гор, Эллия охраняла свою пару.
Глава 5
Ноздри Фальтириса раздулись, когда он сделал глубокий вдох. Запахи воды, грязи и травы были так густы в воздухе, что ему не нужно было высовывать язык, чтобы попробовать их дальше. К ним присоединился еще один запах, не такой сильный, но еще более заметный. Это было сладко, заманчиво и экзотично, как редкие цветы пустыни при свете полной луны. Это было по-женски.
В его груди раздалось рычание. Эти запахи были неправильными — его логово благоухало песком и камнем. Внутри не было ни пресной воды, ни растительности. Там не было женщин.
«Моя женщина».
Он крепче зажмурил глаза, как будто темнота за его веками могла поглотить его мысли так же, как и зрение. Все это было сном. Женщина, встреча у реки, перемена — все это не более чем сон, ставший более ярким и впечатляющим из-за красного жара.