— Я рыжая, а не белобрысая, — буркнула в ответ Чума, после чего запихала свое негодование поглубже и немного помолчав задала вопрос.
— А сколько платить будешь?
— Да это не я, это ты охуела, — услышала она в ответ, — У нас тут ученики платят за учебу. Или у вас там как–то по–другому мироздание работало?
— Нууу… нет, вроде так же, — выдавила из себя ответ девушка.
— Вот то–то и оно. Ладно, поехали, дорога не близкая, а нам придется кое–куда заскочить.
— А этих куда? — кивнула Чума на енотов.
— Куда, куда… Именно туда и придется заехать. До оврага их подкинем, пусть там червей кормят.
— Ой… А не слишком жестко ты с ними? Может не стоит их убивать?
— Кого убивать? — не понял Фрик.
— Ну ты же сам предложил их убить?
— Когда? — изумился ягуар, и смешно выпучив глаза уставился на девушку.
— Да только что! Сам же сказал в овраг их и пусть их черви доедают.
В ответ раздался такой рев хохота, что шагоход заходил ходуном.
Шагоход подходил к Оврагу. Именно так назывался район в Днище, пригороде Мардуса. Обитала тут публика, не обремененная деньгами и моральными принципами. Здесь же была промзона Мардуса, на территории которой и находилась пресловутая фабрика по разведению ленточных червей.
Товар пользовался большим спросом среди желающих избавиться от лишнего веса. Ну и от денег, конечно. Второе обстоятельство особенно грело местных предпринимателей, и они быстренько поставили производство модных нынче червей на промышленные рельсы. Сам процесс был не сложен и заключался в слепом подражании матушке–природе. Разница заключалась только в насильственном внедрении червя в прямую кишку донора. Естественно, с дальнейшим кормлением данного червя организмом этого самого донора. По достижении червем определенного размера, его магическим путем вынимали, и он шел на продажу новому, а главное — хорошо заплатившему, хозяину или хозяйке. Доноры получали бесплатное питание, хорошую плату и освобождались от налогов. Бонусом шло бесплатное медицинское наблюдение на весь срок вынашивания столь нежного продукта. Так что желающих поработать на фабрике хватало, а мест на ней — нет.
Фрик оказался одним из крупных акционеров фабрики и потому смог оказать пойманным енотам личную «протекцию». Что и было незамедлительно и с успехом проделано. Енотов тут же спеленали в хитро сшитые рубашки, и несмотря на их яростное сопротивление и явное желание пообщаться с магистром, унесли куда–то вглубь здания. Заполнив бумаги на «добровольцев очкового фронта», Фрик пояснил Чуме, что еноты еще не до конца осознали размер свалившегося на них счастья, но потом они обязательно его поблагодарят. Месяца эдак через три–четыре, а если им тут понравится, то и через полгода.
— Все, нам пора ехать, мне еще надо узнать, где Нига сейчас обитает. Давай–ка шевели булками, красотулька, у нас мало времени, — Фрик развернулся и пошел к выходу.
— Теперь куда? — поинтересовалась Чума, когда они забрались в шагоход.
— Сначала в твой новый дом, то есть ко мне, — ответил магистр, — Лично я уже сутки не мылся и не ел. А ты когда последний раз ела?
В животе у девушки тут же предательски заурчало, и она поняла, что последний раз «кушала» только «Отвертку». Зато сразу полтора литра. Как говорится — от пуза наелась, до́ смерти.
Глава 2
В которой Чума заводит новые знакомства и участвует в хреновом ритуале
Ехать пришлось недолго, минут двадцать от силы. Но по мере их продвижения перемены в облике города становились все разительнее. Выехав из замусоренной промышленной зоны, они въехали в царство бетона и стекла. Постоянно вертящая направо и налево головой Чума, заваливала Фрика вопросами, на которые котолак охотно давал короткие, но детальные пояснения. Наконец проехав деловой центр, шагоход углубился в жилой квартал. Зелени тут было не в пример больше. Через деревья и кусты иногда даже не было видно домов, как будто улицы были проложены прямо в лесу. Очень ухоженном лесу. Чуму не покидало ощущение, что тут поработала бригада гастарбайтеров–друидов.
Уже вечерело, когда машина свернула с улицы и вошла под арку, увитую переплетенными ветвями чего–то ползучего. Девушка ожидала увидеть какую–нибудь усадьбу или коттедж, но вместо ожидаемого увидела… бревенчатый терем.
«Кто, кто в теремочке живет? Кто, кто в невысоком живет?» — с этими мыслями она и вылезла из машины.
Про невысокость жилища магистра Чума немного загнула. Теремок оказался внушительным трехэтажным домом, с боковыми крыльями–пристройками.
«Хорошо устроился магистр, явно не бедствует», — девушка оценивающе оглядела постройку.
Вылезший из шагохода Фрик, поманил ее лапой и развернувшись, двинулся прямиком к правой пристройке. Недоуменно пожав плечами, Чума двинулась следом. Обогнув дом, они прошли еще с полкилометра по хорошей дороге и наконец оказались на поляне метров сто в длину и всего с десяток в поперечнике.
— Мой домашний полигончик. Впрочем, теперь и твой. Основной полигон за городом, недалеко от места нашей встречи.
— Так значит ты на полигон шел?
— Нет, как раз–таки оттуда, — ответил Фрик.
— Погоди… Ты возвращался с полигона ранним утром? — удивилась Чума и остановилась, уставившись в спину ягуара.
— А чего ты удивляешься? — ответил магистр, — Я там отрабатывал новое заклинание, для которого нужна темнота.
— Какое заклинание? — тут же полюбопытствовала девушка.
— Правильно спрашивать не какое, а для чего, — поправил ее Фрик, — Для быстрого поиска какого–нибудь нужного существа. Ну, а после нынешнего набега двух отмороженных енотов на мой шагоход, этим существом автоматически становится Нига. Надоел он мне хуже чеснока. Если этот черножопый упырь решил заполучить какой–то амулет из моих запасов, да еще и задарма… Ну что ж, теперь придется заняться этим дебилом лично. Тем более Нигой уже и опоссумы интересовались.
«Ого, тут и опоссумы есть», — Чуме сразу вспомнилась парочка отбитых на голову представителей данного вида из мультика.
— Умеешь с каким–нибудь оружием обращаться? — неожиданно спросил Фрик. — Вопрос не праздный, мне надо знать, чему мне тебя учить уже не надо? Как ты дерешься без оружия я уже видел, и поверь мне — очень впечатлился.
— У тебя и оружие есть? Стрелять доводилось, но я не так чтобы и мастер, — ответила Чума, смотря исподлобья на магистра.
— Ну, тогда пошли посмотрим, кое–что имеется.
Они вернулись к дому, и войдя в пристройку, двинулись по коридору к центру теремка.
— Запоминай. Вот в этой комнате ты будешь жить, — Фрик распахнул одну из немногочисленных дверей, — Пошли дальше, потом у тебя будет время осмотреться.
Далеко идти не пришлось, следующая же дверь вела в оружейку.
— Ну нихренасе, — Чума немного подзависла от увиденного.
А зависнуть было от чего. Вдоль стен, увешанных различными экземплярами холодного оружия, тянулись столы, с разложенным на них огнестрелом. Точнее, очень похожими на огнестрел предметами; она никогда не видела такого оружия.
«Вот это я понимаю, простор для творчества», — Чума чуть ли не подпрыгивала от восторга.
После душа, где девушка минут десять рассматривала в зеркало свое повзрослевшее лет на пять тело, и вкусного ужина, который ждал ее в собственной комнате, Фрик и Чума не торопясь собрались и пошли на полигон. Уже наступали сумерки, но света было достаточно, чтобы видеть даже дальний край поляны; светильники были развешаны по всему периметру полигона.
Через пару выстрелов пристрелки Фрик посоветовал девушке:
— Бери немного выше, отдачи у него практически нет, но дальность выстрела меньше, чем у огнестрельного оружия, а потому дуга полета малость покруче.
Чума целилась в столб, стоящий метрах в пятидесяти от них, пытаясь попасть в него из игломета. По ее первым ощущениям игломет казался уберплюшкой. Бесшумный, легкий, стреляющий и одиночными иглами и очередями. Но ее первые выстрелы ушли в молоко, и только на пятый раз, после совета Фрика, она сумела вогнать в столб очередь из пяти игл.
— Молодец, быстро научилась, — похвалил Чуму котолак, и взглянув на небо, добавил, — На сегодня хватит, принципы ты поняла. Тебе надо хорошо выспаться, а мне еще надо съездить по делам.
— Вопросы с Нигой? — спросила девушка.
— Нет, вопросы с опоссумами, — ответил Фрик, — Вопросы с Нигой они будут решать уже сами.
— Можно мне с тобой? — после ванной, душа и еды Чума чувствовала себя гораздо лучше, чем утром, — Мне же надо осваиваться в этом мире. Да и опоссумов хочется увидеть, ни разу не видела их живьем… в живую… в лицо, короче… или в морду?
— Ты при них такое не ляпни, а то точно получишь в морду… кхм, в лицо, — магистр пристально всмотрелся в ее глаза, и что–то решив про себя, кивнул и пошел к шагоходу.
Чума посеменила следом за ним. И тут их догнал могучий мяв. От неожиданности Чума споткнулась, и растянувшись на траве увидела, как над ней пролетает что–то черное… и с хвостом. Это что–то упало сверху на Фрика, и они покатились черно–рыжим клубком по траве. Когда клубок распался на две половинки девушка увидела двух кошаков: большого рыжего Фрика и черного, как ночь, ягуара чуть поменьше.
— Знакомься, Чума, это мой сын, Фрик младший, — невозмутимо сказал магистр.
— Эмм… Лена. Но можешь звать меня Чума, — улыбнулась девушка младшему отпрыску, попутно окрестив его про себя Фрикаделькой.
И тут же улыбка начала медленно сползать с ее лица. Она увидела, куда смотрел этот мелкий паршивец. А смотрел он прямо в глубокий вырез ее рубашки, расстегнувшейся при падении. Этот шелудивый засранец беззастенчиво пялился на ее грудь. Впрочем, Фрик тоже не дремал и проследив за взглядом сыночка, выписал тому тяжелый подзатыльник.
— Ну, пааап, — заверещал тот довольно взрослым голосом, — Что о нас твоя знакомая подумает?
«Вот гаденыш, он еще и невинность включил»