Сразу же после увольнения Апичета Бунтах пришла к ветхому дому, где он жил. Она заглянула в щель между досками и увидела, что он играет в карты и пьет вместе с остальными учителями. Больше она никогда его не встречала.
Половина учителей в школе, где училась Бунтах, считали, что проблема в девочке, а другая половина обвиняла Апичета. Никому не приходило в голову, что их «свидания» были совершенно невинными – девочке с артистическими наклонностями просто хотелось послушать чудесный голос учителя. Даже если у кого-то и появлялась такая мысль, никто не рисковал высказать ее вслух из опасения быть осмеянным. Почти все верили, что Бунтах – скверная девчонка, обреченная на грешную жизнь. Она была из тех, кому в собственной деревне достается клеймо «ведьмы» – это популярная тема в тайском кино. Когда Бунтах заходила в магазин, хозяин и покупатели кричали: «Тебе всего одиннадцать, а ты уже ищешь парня для секса! Маленькая шлюха!»
Бунтах лишилась своих немногочисленных подружек, потому что родители велели им держаться от нее подальше. Деревенские жители могут быть очень злыми; их жестокость происходит от невежества и суеверий. До сих пор в ночных кошмарах Бунтах чудятся их обидные крики. Но когда она, закрыв глаза, позволяет мыслям уплыть к одному из самых сладких воспоминаний своего детства, то слышит прекрасный голос Апичета. Она вспоминает, как смотрела на него сквозь щели в растрескавшихся досках, как он нежно напевал мягкие тайские мелодии и тихонько перебирал гитарные струны.
Исключение из школы
Когда Бунтах исключили из школы, у ее деда, наконец, лопнуло терпение. Он написал ее родителям в Бангкок, что устал от ее выходок и больше не хочет нести за нее ответственность.
Отец знал, что родственники – все до одного – плохо с ней обращаются. Он знал также, что только он может защитить ее. Сомпхан организовал переезд дочери в Бангкок, где они с женой работали. Бунтах успела прожить с родителями всего несколько месяцев, когда произошло событие, поначалу обещавшее крутой поворот в ее жизни. Наконец она получила шанс хоть немного побыть «маленькой девочкой»! Директор школы, в которой она училась, согласился снова принять ее в класс. Бунтах вернулась в свою деревню и пошла в школу, где стала учиться танцам, – это и определило ее будущее.
Возвращение в школу
Бунтах вернулась в Убон и начала выступать вместе с другими девочками в соседних деревнях. Она зарабатывала от тридцати до пятидесяти бат за пару часов представления, работая по два-три раза в неделю. Это были большие деньги для одиннадцатилетнего ребенка, и она делилась ими с сестрами. Она была очень рада, что может работать и содержать себя, хотя этот период продлился недолго. Она даже научила Йинг традиционному тайскому танцу «лук тунг». Бабка не одобряла танцевальной деятельности Бунтах, потому что девочка надевала очень короткую юбочку и выступала на сцене – и то и другое в сельском Таиланде вызывает порицание.
Примерно в это же время в их деревню провели электричество и водопровод. Дед решил, что эти чудесные устройства посланы духами – как иначе они могли попасть в их бедную, богом забытую деревню? Хотя бабке очень нравилось, что теперь у нее были эти удобства, она не вполне осознавала их ценность. В конце концов она запретила слушать в доме музыку, утверждая, что это пустая трата электричества. Девочки учились танцевать в тишине.
Существует музыкальный фильм, в основу которого легла похожая история: 14-летняя девочка выступает с танцами в местных шоу. Учитель-ретроград постоянно ругает ее за недостойное поведение, пока, наконец, не соглашается, что ее танцы и наряды не нарушают принятых норм. Увы, четырнадцать лет назад Бунтах не так повезло.
В десять лет Бунтах нарисовала «дом счастья», который ей всегда хотелось иметь.
Вскоре Бунтах договорилась с бабкой: если ей нельзя зарабатывать деньги танцами, она будет заниматься уборкой в городе Дет Удом. Дет Удом находился в двадцати минутах езды на тряском старом грузовичке-пикапе. Бунтах также захотела ходить в среднюю школу в этом городе. Теперь она могла самостоятельно оплачивать нелегальные взносы, которые собирали с родителей учеников в общественной школе. Но в итоге бабка решила, что девочке незачем ходить в школу, и работать в Дет Удом тоже запретила.
Бунтах была растеряна и возмущена. Она не могла понять, почему бабка так враждебно воспринимает все, что могло бы принести ей деньги, образование, независимость и главное – счастье. И в самом деле: сначала ее исключили из школы, а дед отослал ее прочь из дома. Когда же она вернулась в школу, бабка не позволила ей танцевать вместе с другими девочками, чтобы зарабатывать деньги. Потом запретила ей работать и посещать школу, хотя Бунтах могла оплачивать свою учебу сама. Жизнь с бабкой была для Бунтах невыносимой: она была заключенной, а бабка – тюремщицей. И Бунтах сделала то, что сделал бы почти каждый человек, если бы его бросили в тюрьму, – она сбежала.
Побег
В возрасте одиннадцати лет Бунтах впервые ушла из дома и пустилась в 800-километровый путь, в столицу Таиланда Бангкок. По дороге она познакомилась с 17-летней девушкой по имени Лонг, и та предупредила ее об опасностях, подстерегающих маленьких беглянок вдали от дома. Лонг привела новую знакомую к себе домой. Но через три дня Бунтах увидела, как мать Лонг разговаривает с ее родственниками. Они забрали Бунтах домой. Как и следовало ожидать, по возвращении дядя Сакда основательно поколотил ее. Бунтах отказалась с кем бы то ни было разговаривать и ходить в школу. Единственное, что она делала, – писала отцу письма.
К тому времени когда Бунтах согласилась вернуться в школу, она превратилась в настоящую хулиганку, проблемного ребенка, переполненного неукротимой яростью и обжигающей болью, причины которой она не понимала. В школе ее никто не любил – ни сверстники, ни учителя. Однажды учитель пришел к ним домой и сказал деду, что девочка больше не может посещать занятия: она – трудный подросток, который мешает всем. И Бунтах снова исключили!
Второй побег
Бунтах было одиннадцать, когда она бежала в Чиангмай, город в Северном Таиланде. У нее были деньги, которые она скопила, работая танцовщицей и уборщицей, но их едва хватало на то, чтобы убраться подальше от родственников. Оказавшись в Чиангмае, она увидела объявление: требовалась официантка. Бунтах встретилась с владельцем ресторана; тот увидел, что она очень юна и явно приехала одна. Вместо того чтобы дать ей работу, он вызвал правительственного чиновника, чтобы тот забрал ее. Чиновник прибыл в ресторан в сопровождении двух полицейских. Они задали Бунтах множество вопросов, но она не назвала своего настоящего имени и ничего не рассказала о своем доме. Они также хотели выяснить, что у нее в сумке, но она отказалась от досмотра. После 20-минутного допроса Бунтах отвезли в психиатрическую больницу – на время, пока не представится возможность отправить ее в Бангкок. В больнице она представилась как Кумаи и рассказала социальному работнику, что никогда не вернется домой. Женщина согласилась помочь ей найти новое место для жизни.
Но прошел месяц, а Бунтах все еще оставалась в Чиангмае. Ей не нравилось жить в больнице; к ней там плохо относились, пациенты дрались между собой, а пища была почти несъедобной. Когда до нее дошло, что та женщина, социальный работник, не собирается ей помогать, она решила написать письмо медсестре и рассказать правду о своем имени и семье. Получив письмо, медсестра позвонила ее отцу в Бангкок. Когда он приехал в больницу, Бунтах обняла его, сотрясаясь от безудержных рыданий. Сомпхан сказал дочери, что понимает ее и знает о серьезных проблемах дома, но умоляет ее больше никогда не сбегать. Они вместе вернулись в деревню.
Родственники в ярости набросились на Бунтах, называя ее источником своих бед и позором семьи. Отец понял, что дочери небезопасно находиться там без его защиты. Чтобы избавить девочку от дальнейших оскорблений, он должен был бросить работу в Бангкоке и вернуться в деревню. Об оплате ее обучения не было и речи. Отец пытался подрядиться на строительство в Убоне, но там платили мало, и семья не могла прожить на эти деньги.
Тогда Сомпхан одолжил денег у соседей, чтобы начать собственное дело – торговать сладостями с лотка, в то время как мать продавала готовую лапшу, таская бачок с пищей с помощью особого крепления, надетого на плечи. Они сняли в Убоне комнату за шестьсот восемьдесят батов в месяц. Вся семья, включая деда с бабкой, жила в этой единственной комнате, где не было ни воды, ни электричества. Воду они брали из общественного колодца, днем освещение было естественным, а по вечерам зажигали свечи. В результате переезда положение семьи резко ухудшилось: они снова оказались в комнате без современных удобств и винили во всем Бунтах.
Мать Бунтах постоянно кричала на мужа и детей. Отец был мягким человеком, который хотел лишь мира в семье и достаточно денег, чтобы обеспечивать своих родных. Бунтах невыносимо было видеть, как чудовищно обращаются с отцом ее мать и бабка. Она решила, что ей нужно снова бежать. Бунтах украла из копилки Йинг двести батов – накопленные за год деньги на сладости, которые дарил сестренке отец. Ее младшие сестры могли копить подаренные деньги, потому что Бунтах тратила на них свои монетки.
Новый побег
На этот раз 12-летняя Бунтах снова направилась в Бангкок. По дороге на автовокзал в Убоне она вспоминала отца, который просил ее поступать разумно. Но она жаждала новой жизни и была готова рискнуть чем угодно, только бы дать себе шанс. У нее было всего двести батов. Эта небольшая сумма была ее единственной надеждой. Уже сев в автобус, она снова и снова повторяла себе, что надо быть сильной.
По пути в Бангкок Бунтах рассказала свою историю попутчику. Он сказал, что знает китайский магазин, где есть вакансия продавца, и она сразу согласилась. Ей платили тысячу пятьсот батов в месяц. 12-летняя Бунтах работала с пяти утра до семи вечера, по четырнадцать часов, семь дней в неделю. В конце рабочего дня ей не позволялось отлучаться из дома, где она жила. Китаец-работодатель так и не выплатил ей заработанные деньги полностью. Бунтах снова почувствовала себя пленницей. Она стала жертвой той безжалостной эксплуатации малолетних и нелегальных рабочих, которая процветает в Таиланде даже сегодня. Двенадцати лет от роду она решила бросить работу, так как попала из одной невыносимой ситуации в другую.