Сергей РЯБЧУК(Сергей Бардин)Привидения не любят обмана[1]
Сергей Викторович РЯБЧУК — писатель, инженер-физик по образованию, живет в Москве. Пишет художественную и фантастическую прозу. Публиковался в журналах «Смена», «Октябрь», «Сельская молодежь» и др. В будущем году в издательстве «Советский писатель» выходит книга рассказов.
Идея была проста, как гвоздь. Полгода она кормила Ройти Мак-Куина и одевала его, позволяла ничего не делать и рождать другие идеи.
Последние полгода он работал рекламным «человеком из толпы». Был миллионным посетителем универсамов, стотысячным обладателем крема «Бетеф», юбилейным покупателем «рыбных палочек Блема»… Призы и награды он честно возвращал, а сам удовлетворялся единовременным пособием и партией рекламной продукции. Однажды даже десять дней питался суповым концентратом «Полюс». Это были счастливые деньки. Идея работала.
Но счастье не бывает бесконечным. В свои двадцать восемь, отслужив в армии, став профессиональным безработным, люмпеном и пройдохой, Ройти понимал, что его идея когда-то себя исчерпает. Но не ожидал, что так скоро. Его сгубили средства массовой информации. Он примелькался. Худую его рожу запомнили газетчики и публика. И вот, когда он работал десятитысячным посетителем Всешотландской выставки науки и техники, его опознал какой-то мальчик, а за ним жилистый кривозубый слесарь из Глазго. Ройти пытался возмущаться, махал руками, но все-таки вышел скандал, и его долго и сладко били праздные посетители. Ройти окончательно убедился, что идея исчерпала себя, карьера юбилейного посетителя кончена.
Оказавшись в своей комнатухе, похожей на канализационный колодец, положенный на бок, и перебрав все возможности, Ройти понял, что выхода нет, надо умирать. Смерть была последним средством выжить, и его следовало попробовать… Он подошел к плите, включил газ и лег на кровать.
Сначала было темно, потом проглянула узкая щель и образовала горизонт. Над горизонтом плыли чайки и облака. К Ройти это не имело отношения, но смотреть было интересно. Подул ветер, гроза уходила. Пахло озоном. «Это газ», — вяло подумал Ройти. Совсем по-весеннему ударил гром: ба-ббах! Гром бил по голове. Второй удар был уже просто ударом туфлей по затылку. «Что-то должно произойти!» — сказал себе воскресающий Ройти.
Как всякий бездельник и авантюрист, Ройти жил в мире фарта, судьбы, орла и решки. Он научился тонко чувствовать порывы волшебного ветра удачи. Сейчас был именно такой порыв, интуиция это зафиксировала сразу. Он правильно сделал, что включил газ!
Квартирная хозяйка, миссис Роу, в просторечии Кобра, немного помедлив, еще раз стукнула квартиранта по голове.
— Письмо! — заорала она и бросила в лицо конверт. — Выключи газ!
Ройти решил последовать совету. Расправив письмо, он взял с полки ржавое лезвие и обрезал край плотного конверта. Так всегда делают благородные люди, Ройти точно знал это по кинофильмам. На ладонь выпали сто фунтов, буклет «Йоркшир — зеленая жемчужина Британии» и записочка: «Дорогой мистер Мак-Куин! Вы не откажетесь посетить места Вашего далекого детства. О, Йоркшир! Он навевает радостные чувства. Мы ждем Вас в замке Бэдфорд, дорогой Ройти. Добро пожаловать!»
Ройти дочитал записку. Это могло означать только одно — работу. И работу серьезную — сто фунтов просто так не присылают.
На обороте записки тоже был текст: «Инструкции и адрес получите у адвоката Хинча, Эдинбург, Лендсворт, 17. Вознаграждение за съемку в замке Бэдфорд — 10 000 фунтов. Прибытие — 7 июня».
Десять тысяч! Фортуна была щедра как никогда.
Адвокат велел выезжать немедленно. К замку транспорт не ходил, а прислать машину за ним, конечно, вряд ли кто собирался. Ройти расспросил про Бэдфорд у бармена на станции. Тот наклонился через стойку и, пристально глядя на Ройти, пробурчал:
— Там нечисто, брат. Призраки… И еще собаки…
Ройти было наплевать и на призраков, и на собак. Подумаешь, невидаль! Он пошел к замку пешком, благо, багаж был невелик: носовой платок и подобранный на вокзале окурок сигары.
Замок стоял на берегу пруда. То был старый каменный дом в три этажа. Арки, много зелени — парк закрывал весь противоположный берег. Было мрачно, торжественно и очень тихо.
Ройти пошел через мост. Когда он был на середине, из окна замка ударил страшной яркости зеленый луч, уперся в поверхность пруда и отразился в низкое небо. Луч продержался с минуту, потом быстро повернулся, мазнул по спине мраморного грифона у воды: крылья того вспыхнули зеленым огнем. Не доходя пяти метров до моста, луч погас, оставив в туманном воздухе курящийся черный след.
Ройти понял, что скучать не придется.
Работа оказалась любопытной: киносъемки. Но до них еще было далеко, а пока шла подготовка, обставлялись под старину комнаты, туда-сюда таскали аппаратуру. Каждый был сам по себе. Доктор Скокон, лечивший у Ройти последствия побоев, никогда не общался с физиком из Исламабада, одноглазым арабом по имени Аслан. Ройти чувствовал к одноглазому неодолимую симпатию, но араб упорно и брезгливо его не замечал.
Холеная немчура из Кельна, небрежно прикрывавшая белыми халатами отличные твидовые костюмы, щелкала тумблерами управления. Замок был набит аппаратурой. Даже Ройти, ничего не понимавший в гудении, пиликании и попискивании приборов, чувствовал, что все здесь наилучшего качества. Дюралевые панели сияли, синели вороненые тумблеры, лампочки мигали…
Дела пока не было почти никакого. Скука, отсутствие выпивки и странное чувство сытости изнуряли его. Он худел, но есть не хотелось.
Третья неделя началась приездом новых лиц. Один был высокий бледный англичанин, который с этого дня занимался с Ройти. Второй — мистер Каяси, от него здесь зависело все, это было видно невооруженным глазом.
Наступила рабочая пора. Теперь Ройти заставляли прыгать и бегать, наносить удары кинжалом в воздух. Англичанин-режиссер определенно был большим докой в ножевых драках и маскарадах. Ройти носил старинные костюмы и не удивлялся — обычные кинопробы.
Ночи стояли влажные. Из темноты парка доносился собачий вой. Однажды на восходе, туманном и тихом, Ройти увидел свору, охранявшую по ночам замок. На зеленое сукно газона выскочили из дрожащего пара и как бы повисли на секунду в воздухе девять громадных псов. Это были поразительные ублюдки, с теленка ростом.
На четвертой неделе Ройти весил не более четырнадцатилетней девочки. Он был похож на собственный скелет, оклеенный кожей. Но есть не хотелось.
Однажды утром его ввели в чистую белую комнату. Окно. Стул. Ройти сел, дверь закрылась. Он сидел в утренних сумерках и ждал, совершенно спокойный. Он привык, что с ним не считаются: работа есть работа. Одноглазый настраивает аппаратуру. Немчура запускает электронику. Англичанин снимает свои фильм. Японец платит. Все ясно. Профессия Ройти — выполнять указания.
Он не заметил, как в комнате появилась собака. Ройти оглянулся, увидел краем глаза нож на подоконнике. Собака стояла и сонно поводила головой. Это был ротвейлер. Ройти почувствовал озноб. Он знал, что охрану в особых тюрьмах доверяют не овчаркам, а беспощадным ротвейлерам.
Собака утробно заурчала и сделала шаг к Ройти. Мальчишкой он видел вывод собак из служебного питомника. Их водили на станцию в кованых намордниках, брезентовые повода крепили к поясам инструкторов. Собаки не казались опасными. Только однажды Ройти наблюдал, как высокого кобеля светлой масти, не обращавшего на прохожих внимания, вели на длинных растяжках, словно жеребца, четверо служителей. Пес был страшен. Этот ротвейлер был из таких же. Ройти понял это мгновенно всей шкурой, звериным чутьем. Собака присела. Ройти отскочил к окну и нащупал рукоятку ножа. Собака бросилась вперед, навстречу его руке. Пошел бесконечно долгий миг полета… Ройти вжался в стену.
Он не сразу понял, куда делась собака. Она просто исчезла в воздухе. Растворилась. Он был один в комнате, совсем один, с ножом в руке.
Нет, это было странное кино.
Два дня к нему не приставали, он потерянно ходил по парку, удил на заросшем ряской пруду. За конюшней темнел дикой зеленью овраг, а дальше виднелась высокая стена с колючей проволокой поверху. Ройти осмотрел ее всю и не нашел проломов.
Он думал, куда исчезла собака. Потом догадался: они вкололи ему «травку». Ройти уже испытывал себя на споры мексиканского грибка, это было в армии на авиабазе. Тогда тоже были галлюцинации, бред, черные птицы метались по комнате, задевали лицо крыльями.
Иногда от скуки он заходил в библиотеку замка. В старинных фолиантах хранились жизнеописания владельцев имения. Родовитые предки охотно убивали друг друга всеми доступными способами. «Сын сэра Кардью, седьмой владетель замка, прозванный Тощим Робертом, обладал манией убийства…» Ласковая запись. Этот сэр Роберт Седьмой задушил жену, утопил шурина, замучил голодом своего старика, бабка его просила подаяние, как нищенка. На него охотились соседи, словно на бешеного волка. Смерть его была загадочна. Считали, что его заманили в каменный мешок и замучили голодом. Другое мнение было, что его загрыз один из собственных псов. Под стать хозяевам был и дом. Ходили слухи, что неутомимый дух покойника дважды появлялся в замке: один раз в одиночестве, другой раз с раненой собакой, грызущей его.
В галерее Ройти рассматривал портреты прежних владельцев. Лик сэра Роберта Тощего удивительно напоминал ему фотокарточку собственного папаши.
Однажды Ройти заснул у черной дыры камина в библиотеке и увидел сон. Снилась витрина кондитерской, рекламный шоколадный заяц шевелил ушами и говорил голосам англичанина:
— Что ж, мистер Каяси, он уже полностью доведен до кондиции. Аппаратура готова к съемке. Вы видели наши изображения, они не допускают никакой фальши. Это не кино, что угодно, только не кино. Никакой условности, игры. Передастся вся, понимаете, вся информация об объекте. Порой мне кажется, что эти фантомы более реальны, чем мы с вами, это страшно…