Озера и пруды часто подвержены влиянию злых сил, враждебных человеку. В романе Некрасова «Мертвое озеро» (1851) в воде гибнут люди, а само озеро побуждает человека к совершению преступлений. Раскаявшимся убийцам озеро мстит, заманивая их в глубину и оставляя на берегу только рукавицу и фуражку. «Какое-то уныние разливалось кругом озера, которое даже в бурю было спокойно. Ветер, бушующий на горах, завывая, как бы страшился нарушить спокойствие озера; одни только верхушки дерев медленно покачивались и наполняли воздух странным гулом. Мрачный и раскидистый ельник стоял неподвижно, простирая свои длинные сучья к озеру, как бы стараясь защитить его от солнца».
Чистые пруды в Москве. Фото начала XX в. От кошмаров Поганого пруда не осталось и следа
Сразу два проклятых водоема обязаны своим происхождением легендарному боярину Степану Ивановичу Кучко и его детям – Поганые (Чистые) пруды в Москве и Поганое озеро (Поганец) во Владимирской области.
Кучково – так называлась российская столица в XII в. Согласно «Повести о начале Москвы» (XVII в.), князь Юрий Владимирович Долгорукий, направляясь из Киева во Владимир к своему сыну Андрею, будущему Боголюбскому, «прииде на место, и де же ныне царьствующий град Москва, обо полы Москвы реки села красныя, сими же селы владающу тогда болярину некоему богату сущу, имянем Кучку Стефану Иванову». «Зело возгордившись», Кучко «не почте великого князя подобающею честию, яко же довлеет великим княземь, но и поносив ему к тому жь». В ответ Юрий Долгорукий, «не стерпя хулы его той, повелеваеть того болярина ухватити и смерти предати».
Княжеское повеление было исполнено. Зело говорливого боярина крепко ухватили и окунули в ближайший пруд. Плавая в воде, он продолжал поносить Юрия, поэтому пруд окрестили Поганым. В XVIII в. историк В.Н. Татищев добавил к этой скучноватой истории захватывающий сюжет с любовным треугольником. Юрий взял себе жену боярина и «все по ея хотению делал», а оскорбленный Кучко увез и запер супругу. Конечно, она выразила недовольство тем, что ее лишили «хотения». Князь прискакал на помощь к любимой и кинул надоедливого мужа в пруд.
Московские Чистые пруды слишком знамениты, чтобы ограничиться одной этимологической версией. Первоначальное имя прудов возводят к слову «языческий», но таким образом можно объяснить все поганые водоемы. Об иноверческом капище впервые упомянул в своей книге (1680) курляндец Я. Рейтенфельс, некоторое время проживавший в Москве: «Многие пришельцы поклоняются в самом городе, главным образом на Поганом пруде, то есть на проклятом болоте, своим богам». Информация, что ни говори, сомнительная. К тому же репутацию нечистого места болото могло приобрести и раньше – потому и пришли к нему язычники.
Поговаривали, что у вытекающего из пруда ручья под названием Рачка пропадали дети – их уносило под воду мерзкое существо. Поэтому местные жители перестали ходить к ручью и предпочли «заложить» или засыпать пруд отбросами и нечистотами. Вскоре к ним присоединились мясники, сбрасывавшие в ручей отходы из располагавшихся по соседству лавок и боен. В начале XVIII в. пруд вошел в состав городской усадьбы Меншикова, был вычищен и с того времени получил имя Чистый.
Осиротевших детей утопшего боярина Юрий Долгорукий привез во Владимир. Братья Кучковичи остались при дворе «ближними боярами» и «возлюбленными слугами», а их сестру Улиту терзавшийся муками совести князь выдал замуж за своего сына Андрея. Дух Кучко взывал из глубин московского пруда к своим отпрыскам, и его зов был услышан. В ночь с 28 на 29 июня 1174 г. внезапно прозревшие братья Кучковичи сговорились с сестрой и, нагрузившись вином для отваги, убили Андрея Боголюбского. Его отрубленную руку вручили торжествующей Улите (она изображена с ней на миниатюре Радзивилловской летописи), и та, вероятно, предалась колдовству – для чего же еще нужна рука мертвеца?
Убийство Андрея Боголюбского. Миниатюра Радзивилловской летописи (XV в.). Слева изображена Улита, заполучившая отрубленную руку мужа
Вариаций у этого рассказа еще больше, чем у конфликта Юрия и Кучко. Один из братьев Кучковичей по имени Яким мстил не только за отца, но и за брата, казненного Андреем, а помогал ему некто Петр, «Кучков зять». Улита не участвовала в заговоре, а может, вообще умерла к тому моменту, родив Андрею пятерых сыновей. Говорят, она даже препятствовала убийцам, а те, сжалившись над сестрой, подарили ей руку покойного мужа.
Как бы то ни было, Улиту в обнимку с рукой бросили в воды глубокого озера и назвали его Поганым. Братьев же или брата с зятем отправили плавать в гробах по поверхности другого озера, чье имя не приводится. «Короба с негниющими, проклятыми телами убитых, в виде мшистых зеленых кочек, колыхаются между берегами, и слышится унылый стон: это мучаются злобные Кучковичи» (Макаров). Гробы, покрытые озерной тиной и мхом, к берегу не подплывают. Лодочники же держатся от них подальше.
Бывшее языческое капище – веская причина для возникновения нечистого места, вот только сведения о таких капищах, за редким исключением, проверке не поддаются.
Царь Алексей Михайлович, ездивший в Новодевичий монастырь на поклонение Смоленской иконе
Божией Матери, не раз замечал, как у него пропадает богомольный настрой. Лошади спотыкаются, перед глазами мелькают чьи-то морды, душу томят неясные предчувствия. Наконец государь догадался, что всему виной – улица, по которой он едет, с неблагозвучным именем Чертольская. Царским указом ее переименовали в Пречистенскую (Пречистенку) из уважения к Пречистой Деве, и точно так же назвали Чертольские ворота Белого города.
Исчез один из старинных московских топонимов – Черторье (Чертолье), обязанный своим происхождением ручью Черторыю. В дождливую погоду ручей переполнялся водой и прорезал извилистым оврагом окрестности Пречистенки. Как будто «черт рыл» землю – по аналогии с английскими холмами Devil’s Jumps («дьявол прыгал»).
Старомосковскому люду было присуще чувство юмора, ничуть не препятствующее его религиозности. Но настали иные времена, и «черное» слово наделили сакральным значением. Чертолье ликвидировали (хотя в просторечии это название продержалось до революции), а вот Чертов переулок в старообрядческой Рогожской слободе сохранился. Кто-то в свое время подшутил над жителями слободы. Фраза «Моленная дома купца Благолепова в Чертовом переулке» звучала не менее оскорбительно, чем «Государево богомолье с поклоном из Чертолья». Староверы вынуждены были обратиться с просьбой о переименовании. Градоначальство услышало просьбу и незадолго до революции назвало переулок Дурным. Ну а советская власть, пойдя навстречу жертвам царского режима, переименовала его в Товарищеский. Юмора у московских властей тоже хватало. Слово же «Чертольский» вернулось в Москву назло отсталым гражданам. Так назвали бывший Царицынский переулок около Пречистенки, саму же Пречистенку переделали в Кропоткинскую улицу (прежнее имя возвращено в 1994 г.)[69].
Чертолье имеет такое же отношение к поклонению дьяволу, какое город Царицын – к царям (на тюркском «сары-су» – «желтая вода», «сары-син» – «желтый остров»). Тем не менее в наши дни была выдвинута гипотеза о существовании в районе Пречистенки и примыкающих к ней Обыденских переулков древнего капища, где до середины XIV в. (!) осуществлялось служение Перуну. Затем капище разрушили и в 1360 г. возвели на его месте церковь Илии Пророка Обыденного. Строили ее по обету, всем миром и освятили в честь христианского заместителя бога грозы и молний.
Хотя и посрамили черта (Перуна), он еще долго напоминал о себе. Разгневанный бог не только смущал православного царя-батюшку, но и, подобно коту с Тверской улицы, устраивал пожары. Конечно, масштаб был иной – кот поджигал один или два дома, а громовержец палил сразу полгорода. В 1365 г. Перун метнул молнию прямиком в новенькую церковь своего небесного коллеги. «В маковку церкви Ильи Обыденного во время грозы ударила молния, – пишет Коровина, – пожар по воздуху перекинулся на стоявшую рядом с Боровицким холмом церковь Всех Святых. И от этого жутчайшего пожара вся деревянная Москва сгорела в два часа. Как записано в летописи: “Загореся город Москва от Всех Святых сверху от Чертольи и погоре посад весь!”»
Москва действительно горела, но, как указал летописец, пожар начался с церкви Всех Святых, поэтому он вошел в историю под именем Всехсвятского. Боровицкий холм отделяет от Обыденских переулков солидное расстояние, да и перекидываться огню было неоткуда – храма Илии Пророка в то время попросту не существовало. Он был возведен в дереве не раньше начала XVI в. и переделан в камне в 1592 г. Причиной пожара 1365 г. явилась не гроза, а наоборот – засуха. По легенде, огонь разгорелся от случайно опрокинутой в храме лампадки.
А главное – кто, если не Перун, бесновался над Москвой до сноса Чертольского капища? В XIV столетии и прежде того столица выгорала регулярно. В 1331 г. «бысть пожар на Москве, погоре город Кремль»; в 1335 г. «по грехом нашим бысть пожар на Руси, погоре город Москва»; в 1337 г. «бысть пожар на Москве, згоре церквей 18»; в 1343 г. «погоре город Москва, церквей погорело 28»; в 1354 г. пожаром уничтожен Кремль и 13 церквей. После Всехсвятского пожара Дмитрий Донской «замыслил ставити город Москву камен». Через два года Кремль окружили белокаменными стенами с башнями и воротами. Но в 1382 г. Москву подожгли насланные Перуном татары, а в 1390 и 1394 гг. на посаде «неколико тысяч дворов сгоре». Хозяин Чертолья продолжал бушевать и дальше. Родилась даже поговорка «Москва сгорела от копеечной свечки», относимая сразу к нескольким пожарам, чаще всего – к Троицкому пожару 1737 г. Сто лет спустя притомившийся бог уступил бразды правления игуменье Алексеевского монастыря.
Наверное, самое загадочное место не только Москвы, но и всей России – Голосов овраг, соединяющий бывшие села Коломенское и Дьяково. Подземные тоннели, языческий жертвенник, явления святых, демонические существа, пропавшие без вести люди – все это ес