Мой разведчик, покатав свои шары,
всех ментов, как тузик грелку, разорвёт.
Бутербродами заест из кобуры
и меня на свя́то место позовёт.
Чтоб не стала бы твоя постель пустой,
где сержант изголодавшийся Попов
(или Панин), вечно страстный и бухой
поедал свой бутерброд, как Иванов –
Чтоб кровать не оскудела у тебя
после дурней этих двух иль даже трёх,
я приду и дальше нежно, не грубя
заменю весь батальон ментов-пройдох.
Будут знать, как документы проверять
и как зелье у народа отбирать,
как поэтов в обезьянники сажать,
где облёвано и негде полежать.
Я не тот, прощает кто тупым ментам
(полицейскими назвали нынче их).
Нам, конкретным и реальным пацанам,
если бить, так полагается по дых.
Я и бью ментов духовно, как боксёр,
взгромоздившись на всю ночь в твою постель.
А могли бы тусоваться у озёр,
Соловьиную подслушивая трель.
…Вот Вселенная уже и при делах.
Смыслом жизнь теперь наполнилась моя.
Пусть живу сюжетом этим только в снах,
серым будням стойко противостоя.
Опять подшофе
Михаил Гундарин
ПОЭТ
Всё решено, чего искать –
Какую твердь, какую мать?
Ты властен слишком над немногим!
Ты лишь приёмщик телеграмм –
Сигнал идёт по проводам,
Восходит солнце на Востоке.
Ты посылаешь цепкий взор
Туда, где вечно длится спор,
Откуда смертным нет возврата.
Он – возвращается, зазря,
Как пьяный, мелочью соря
По промежуткам циферблата.
Тебе и это не беда!
Сквозь дом текущая вода
Имеет вид и вкус мадеры.
На пыльном зеркале сперва
Шальные пишутся слова,
А после пахнет жжёной серой.
Ты в заколдованном кольце,
Как будто в каменном венце
Преображённой параллели.
Здесь ночью снег идёт, а днём
Сидят герои за столом
И Пан играет на свирели.
Пиши, пока не гаснет свет,
Пока хватает сигарет,
Пока наставший день по-птичьи
Картавит, свищет и поёт,
Попеременно предстаёт
В семи ликующих обличьях!
Владимир Буев
ОПЯТЬ ПОДШОФЕ
То ль я никто, то ль проводник
Господней воли. Напрямик
Никто мне этого не скажет.
Скрывают инфу от меня
И чужаки, и вся родня.
Господь их всех потом накажет.
Смотрю на время. На часы.
И в небеса хоть голоси –
На циферблате кучки сора.
Загажен кем-то циферблат.
Какой мог сделать это гад!
Ан нет, там мелочь. Вот умора!
Но соберу я медяки.
Так будет честно, по-мужски.
Карман они мне не оттянут.
Всевышний в дар на чёрный день
Вручил мне эту дребедень.
Быть может, и рубли нагрянут.
О вечном говорить пора.
Бог вроде подмигнул с утра.
Но почему так пахнет серой?
Не просто пахнет – вонь стоит
Такая, что в носу першит.
Нельзя так портить атмосферу.
То ль семь, то ль девять муз со мной.
А может, Пан иль Фавн с трубой.
Но с точки зренья христианства
Всё это черти как один,
А я почтенный христьянин.
…Пора трезветь – сраженье пьянству!
Рискованная прогулка
Михаил Гундарин
СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ ПРОГУЛКА
Остыла в чашке ртуть
Легла косая тень
На мой обратный путь
В непоправимый день
Мне сказано: забудь,
Весёлое надень
Но я туда пойду
Через прохладный сад
Предчувствуя беду
Как 20 лет назад
Как яблоки в саду
Созвездия висят
О звёздный кальвадос!
Желанный алкоголь!
Мне нужен твой наркоз
Чтобы усилить боль
Чтобы в крови мороз
И на глазницах соль
Ночное воровство
Порожняя руда
Не признаёт родство
Вчерашняя звезда
Прошедшее мертво
И это не беда
Но был же этот день
А после был закат
Невидимая тень
И ночь и дом и сад
И жёсткий как кремень
Холодный звездопад
Владимир Буев
РИСКОВАННАЯ ПРОГУЛКА
Сказали строго: цыц!
Я хвост свой и поджал.
Не ведает границ
Вон тот крутой амбал,
Главарь толпы тупиц,
Бандит и экстремал.
Вот если б я рискнул
Стать спринтером сейчас,
То в сад бы сиганул,
Однако пыл угас,
Как взгляд в меня метнул
Дворовый папуас.
О сад! Каким ты был
Ночами! О луна!
Божественный посыл!
И что теперь? Хана?
В саду стихи творил
При звёздах я без сна.
Всегда меня спасал
Ночами этот сад.
И вот те на – провал!
Что от меня хотят?
Под дых и в глаз. Фингал.
И снова слышу мат.
В глазах моих искрит.
Ну, чистый звездопад!
Давно я не был бит
За свой великий вклад
В поэзию…
…Кульбит.
Вдруг слышу:
– Вот что, брат,
Коль жизнь не тяготит,
Не тронь моих девчат.
И петь им… – тут рычит –
Не надо серенад.
Заляжем-ка давай неважно где с тобой
Михаил Гундарин
РОМАНСЫ ВДОГОНКУ
1.
Теперь нам нужно лечь под полог новых звёзд,
и делать не любовь, а всё-таки свободу.
Соляркой пахнет ночь. Мы станем жить всерьёз
механике назло, грядущему в угоду.
Пускай в сырой листве, во тьме ржавеет жизнь,
пусть вялый механизм едва колышет сферу –
ну что нам до чужих? Их дело ночь и жесть,
а наше дело – сметь, и наша вера – вера.
Мы раз и навсегда, как этот звёздный лес.
Я люпус – ты люпин, я степь – а ты предместье.
Так посмотри в окно: ты видишь, страх исчез,
весна замкнула круг, пока мы были вместе.
2.
Гром да гром. Полотенце на дачной веранде
Промокает до нитки, а нам всё равно.
Целый день мы сплетались,
подобно гирлянде,
А теперь расплелись и упали на дно.
Оттого-то над нами тяжёлые воды,
А над ними – бессильного солнца зрачок.
Время летних дождей, самой лучшей погоды,
Когда всё так нечаянно и горячо.
Чтобы так и казалось, нам нужно расстаться –
Пусть подольше продлится невинный обман,
И никто не увидит сырых декораций,
И того, кто за сценой стучит в барабан!
3.
Ты устала, я тоже устал,
Новый день не несёт исцеленья.
Помутился июльский кристалл,
Жизнь крошится, как будто печенье.
Не стряхнуть эти крошки в ладонь,
Не скормить их на улицах птицам.
Что ещё? Угасает огонь,
Перевёрнута наша страница.
Посвежей-то метафоры нет?
Ничего уже нет, дорогая!
Только августовский полусвет,
Но и он догорит, полагаю.
4.
Мы виделись – давно. Блистающая даль
Ударит по глазам, но слёзы не прольются.
А может, всё не так – ведь за окном февраль.
Сметая со стола, зима разбила блюдце.
Осколок ледяной, пронзающий зрачок,
Напомнит о твоей забаве и привычке –
Сосульки обрывать, потом, собрав пучок,
Ломать их по одной, как я ломаю спички.
Не этим ли огнём зажжён весенний свет,
Которым ты и я по-разному довольны:
Ты – не сказала «да», я – не услышал «нет».
Мы виделись давно… И никому не больно!
Владимир Буев
1.
Заляжем-ка давай неважно где с тобой.
И оторвёмся так, как будто сто Бастилий
однажды пали, ведь волной очередной
тебя влечёт ко мне без всяческих насилий.
Пускай в сырой листве, пусть мокрой будешь ты,
Хоть будет взор уткнут мой в землю, твой – на небо.
Ведь главное – душа, грядущее, мечты.
И вера заодно. Да, Вера – тоже скрепа.
Весною я такой. Не бойся, не проси.
Мы Веру прогонять в леса и степь не станем.
Втроём – ништяк. Ведь я – король, а две ферзи
свободы придают: коль рядом, ураганим.
2.
Испугать нас с тобою грозой невозможно.
Мы отваги полны, как окрестность – воды.
По тебе я с утра, словно по бездорожью,
Неустанно гоняю. Твоей борозды
До краёв не наполнит тропический ливень –
Иссушить и палящему солнцу не смочь.
Как бы ни́ был вынослив я и креативен,
Ночь, пожалуй, уже не смогу превозмочь.
Я романтик и ночью обследую небо.
Пусть подольше продлится невинный обман.
Если лечит поэта простое плацебо,
Барабан пусть заменит собою орган.
3.
Эх, была ни была! Полетим
В никуда. Вот июль уж в забвенье.
Мы как птицы над морем кружи́м.
Наслаждение? Нет же! Мученье!
Всё несвеже и затхло кругом.
Ты ведь знаешь, моя дорогая,
Что мы тоже когда-то помрём?
Потому я и не умолкаю.
И про август тебе расскажу,
И про свет, что сгорит без остатка.
В миражи и тебя погружу,
И себя. Не умею быть кратким.
4.
Давай грустить вдвоём. Вдвоём легка печаль.
Давить из глаз слезу сегодня я не буду.
А ты дави давай, ведь за окном февраль.
Зима, спеша от нас, нещадно бьёт посуду.
Убыток и разор. Осколки на полу.
А может, не февраль, а ты посуду била?
Приду к тебе домой, с собой бензопилу
На случай прихватив, как ты меня учила.
Я спичку запалю. Подумав, потушу.
Я лучше коробок весь спичек разломаю.
…Я понял, что с тобой нет места барышу.
А да иль нет – плевать. Я ночью угадаю.
Молодым – молодое!
Михаил Гундарин
СТАРЫЙ НОВЫЙ ГОД
Паулю Госсену
I
Над твоим теремком разноцветный дым.
В сенках шею сломаешь, да словишь кайф.
Ключевая фраза здесь: молодым
Молодое. Для рифмы добавим rifle.
Все одеты в ружья, любой – патрон.