Я замялся, а потом пожал плечами:
— Знаете, мой товарищ — демоническое животное, привязанный ко мне питомец.
— В таком случае, я вам помочь не смогу, — пожал плечами продавец, и раньше, чем я от растерянности принялся сыпать вопросами, как теперь быть и что делать, добавил. — Вам, молодой человек, нужно заглянуть в магическую лавку по соседству, к мастеру Алгусу. Купите там свиток лечения средних или тяжелых ран: выйдет дороже, чем моя работа, но не дороже жизни питомца. Я, конечно, могу приготовить такое зелье, но на работу уйдет трое суток: нужно будет посмотреть соотношение ингредиентов в книгах по алхимии и зельеварению, так как подобным я не занимался.
— Спасибо. Вы очень хороший человек, — слегка поклонился я. Спина не переломится поблагодарить за добрый совет: все-таки пригнулся не для того, чтобы под копьем пройти.
— Да не за что, молодой человек. Кстати говоря, в вашем возрасте обзавестись питомцем — дорогого стоит. Вы молодец.
Обменявшись любезностями с зельеваром, я отправился в магическую лавку.
Тут мне точно были не рады. Звероватого вида здоровяк за стойкой продавца, едва увидел меня, аж затрясся весь, будто в его лавку забрел цирковой уродец, и помочился на коврик, о который обычно вытирают ноги посетители. Рожа побагровела, вздулись желваки.
— Добрый день. Мне нужен свиток лечения средних ран.
Не говоря ни слова, продавец залез рукой под стойку и вопреки моим ожиданиям, вытащил не дубинку и даже не здоровенный сапог, чтобы швырнуть в меня, а тонкий свиток, перевязанный зеленой лентой. Бросив свиток на прилавок, торговец продолжил сверлить меня взглядом.
Я достал тугой кошель, развязал тесемки.
— Сколько?
— Тринадцать монет, — прошипел мужик.
Дорого. Свиток приручения примерно столько же и стоил.
Кошель, потеряв тринадцать расплющенных монет, изрядно схуднул. Теперь там остались лишь украшения, три серебряных монеты и десяток медных. Надеюсь, ингредиенты с монстров сделают меня куда более состоятельным человеком.
— А теперь — вон! — пророкотал торговец, едва я успел ухватить свиток.
Что за отношение? Я твой клиент, але! Я принес тебе серебро! Будь, мать твою, обходительнее!
Я вышел из лавки, зашел в ближайший переулок. Там было сыро, темно, но мне хватило света разжигаемых фонарей: я достал из рюкзака демоническую обезьянку, которая к этому времени была уже едва теплой, и использовал на нее свиток.
Мягкое сияние обволокло демоническое животное, а потом — перетекло на руку, под повязку. Спустя минуту сияние принялось бледнеть, стихать. Вот и все, теперь не стоит беспокоиться, что обезьянка умрет по пути. Осталось подождать сорок четыре часа, выхаживая животину, и можно будет перейти к третьему шагу. А пока — нужно определиться, где я переночую. Можно, конечно, прилечь на траве в городском парке, как бездомный, а можно навестить тетю и поинтересоваться, как так получилось, что она стала владелицей участка родителей.
Но сперва все-таки зайду к зельевару. Нужно спросить, есть ли у него какое-нибудь зелье, которое подстегнет выздоровление монстра: слишком уж ослаб мой питомец и потерял много крови. Нужно было сразу спросить про какое-нибудь восстанавливающее зелье, только вот не могу я думать наперед: слишком вымотался, да и как-то навалилась проблема за проблемой. Смерть, новый мир, система с ее угрозами.
Я вернулся в лавку зельевара и, как мог, объяснил свой запрос. Мужчина задумчиво хмыкнул, а потом — пожал плечами.
— Есть у меня необходимые настои, но… Ладно! Если уж животное демоническое, то ему ничего, кроме ядов, повредить не должно. Максимум, что ему грозит, если настойка не сработает — легкое несварение. Серебряная монета за кроветворную настойку, — поставил мужчина фиал на столешницу.
Я вынул из кошеля кругляш и передал зельевару.
— А можно животное ваше увидеть? — полюбопытствовал он. — Как раз на улицу и выйду: лавку закрывать пора.
— Можно и здесь посмотреть.
Я аккуратно снял рюкзак и достал обезьянку.
— Очень интересный питомец. Золотистый окрас, слабый, но довольно структурированный поток маны… м-м… Где, говорите, нашли питомца?
— Почти на самой опушке. Шел в лес, чтобы добыть питомца, и наткнулся на эту обезьянку. До сих пор своей удаче не верю.
— Понятно… Приподнимите ему голову, чтобы не захлебнулся, и все сразу не лейте, — посоветовал зельевар. Вдвоем с ним мне удалось напоить кроветворной настойкой обезьянку.
Мне даже неловко стало принимать помощь чуть знакомого человека: слишком уж он был приветлив и отзывчив на фоне остальных жителей этого города. Будет жаль, если его отношение изменится.
— Будьте добры, зайдите в течение недели, расскажите, как идет выздоровление вашего питомца. Мне будет очень полезно знать, влияет ли эликсир на демонических обезьян, а если влияет — то как именно.
Пообещав зельевару, что непременно все ему расскажу, я распрощался с ним и покинул лавку. Теперь — к тете.
Вот только дверь родственницы была закрыта. На требовательный стук дверь никто не открыл, но когда я, потеряв всяческое терпение, принялся долбить по деревяшке ногой, женщина не выдержала и открыла. Впрочем, на диалог она настроена не была.
— Убирайся!
— Что за дела творятся с домом моих родителей? — поинтересовался я.
— Не сын ты им, — отозвалась тетя.
Я опешил. Вот это новость!
Глава 3
Я уже настроился на историю в духе индийских сериалов, но последующие слова тетки развеяли всю интригу:
— Я долго думала, и поняла, что подкидыш ты. Игния была хорошим целителем, Сандыр ветром управлял, городским магом был не из слабых. Если бы был у них ребенок, он унаследовал бы все положительные качества родителей: как минимум — пробудился, а как максимум — стал отличным магом. Может, и до ранга ветерана дотянул. А ты — подбросыш, раз уж судьба тебе таланта Игнии и Сандыра не дала. Подкинули тебя под дверь уважаемым людям какие-нибудь выпивохи или бесталанные нищие, кому судьба ни дара, ни богатства не дала. И отродье их таким же вышло.
— Я понял вас, тетя, — оскалился я. Моральная пощечина от женщины вышла неощутимой — я ее знал только по памяти пацана. А вот ему было бы очень больно такое слышать.
— Ты, конечно, можешь в суд обратиться, но только не верю я, что судья тебе навстречу пойдет, — будто не слыша меня, продолжила женщина. — Не верю, что хоть кто-то в этом городе тебе пойдет навстречу. Да и деньги нужны, чтобы судиться, а для заработка денег нужен талант, которым ты обделен. И тетей больше меня не зови. Ни меня, ни себя, ни других людей не обманывай, не скованы мы родственными узами: теперь для тебя я — госпожа Вильена.
— Ну, раз такие дела, прогоните бродяг с земли моих родителей. Иначе, пока суд будет длиться, загадят они там все, погнут кованый забор и садик унавозят, а мне потом убирать за ними.
И, не прощаясь, направился в таверну.
Могу себе позволить шикануть и снять там комнату. У меня остались две серебряные монеты, а мне и одной хватит, чтобы снять комнату на семь дней. Или же на половину этого срока, но с обильным питанием. Не думаю, что хозяин будет так уж против.
Когда я вошел в таверну, сидящий за столами люд не обратил на меня особого внимания. Посмотрели мельком, не прерывая разговоров, и отвернулись. Вот такое отношение мне по душе, а то было у меня опасение, что начнется очередная «шутка», типа той, что едва не произошла на воротах.
Вот здесь дядька Ламберт, стоявший за стойкой, отреагировал правильно. Он не стал орать на все заведение, что к ним забрел неудачник, никак не высказал своего отношения ко мне. Более того: не спросил, есть ли деньги и не предложил убираться прочь. Хотя уж кто, а хозяин таверны должен знать все слухи, в том числе и о моем недостатке. Теперь уже мнимом недостатке — пусть мой ранг все еще остается нулевым, но класс я получил, как и систему, с которой можно легко и непринужденно обогнать любого местного призывателя.
— Чего угодно?
— Можно устроить мне комнату на три дня, чтобы с трехразовым питанием? — и с щелчком выложил на столешницу серебряную монету.
Мужчина поскреб широкими толстыми ногтями щетину, а потом пожал покатыми плечами:
— Можно, чего нет-то. Держи, — снял он с крючка и протянул мне ключ, к которому крепилась и бирка с номером комнаты. — Ужинать чем будешь? Есть греча с мясом, есть картошка с гуляшом.
— Давай картошку, — решил я. А потом вспомнил про обезьянку и добавил. — А еще — фруктов каких-нибудь парочку. И кувшин воды, если можно.
— Добро. В комнату пойдешь, или здесь сядешь?
Я с сомнением осмотрел местный контингент, и решил:
— Лучше в комнату.
— Тогда минут через двадцать жди служанку.
Я кивнул и потопал по лестнице наверх, к комнатам. Там отпер свою и на всякий случай запер ее изнутри на крючок. Не бог весть какая защита, зато в комнату теперь никто случайно не вломится. А служанке я открою.
Комната оказалась малюсенькой: в ней едва помещалась кровать, шкаф, вешалка для одежды, столик и стул. Да, это тебе не двуспальный номер в гостинице, Кирилл… Или уже Кабал? Чертовы вопросы самоидентификации!
Сколько должно пройти времени, чтобы я начал считать себя другим человеком? Можно начинать с этого момента, чтобы случайно не раскрыть свою тайну, начав болтать о себе в третьем лице, или будет правильнее погоревать по предыдущей жизни?
Ладно, конспирация превыше всего. Буду считать себя Кабалом.
Решив этот вопрос, я поставил рюкзак рядом с кроватью, отодвинул ногой стул и уселся. Был соблазн рухнуть на продавленный тюфяк, явно знававший лучшие времена, но я собрал волю в кулак. Лучше уж сперва помыться, помыть своего питомца, привести вещи в порядок, а потом уже нежиться в постели, чем изгваздать ее грязной одеждой, помыться и хорошо выспавшись понять, что ты снова грязный.