отчего та открылась и тут же заиграла мелодия.
Вскоре Джон оказался в комнате Джулии. А там разыгрался
серьезный спор, юная Оулдман на повышенных тонах разговаривала с
той самой женщиной, которая вышла из дверей кабинета:
- Как ты могла, мама? За что?
- Это для твоего же блага! Я не хочу, чтобы моя дочь погрязла в
нищете.
- Нет, нет и еще раз нет! Я на такое не пойду.
- Послушай, Жули, - дама схватила Джулию за плечи. – Меня скоро не
станет, ты должна быть сильной. До недавнего времени мы выживали,
еле-еле сводили концы с концами, но Бенинг дал нам второй шанс. И
потом, я ему слово дала.
- Но почему такой ценой? – рыдала девушка.
- Однажды ты все поймешь и еще спасибо скажешь. Этот мир жесток.
Если нет денег, нет и уважения.
- Я люблю другого, - прошептала Джулия.
- Кого?! – вспыхнула мать.
- Эрика. Мы тайно встречаемся и уже давно. И если тебя волнуют
только деньги, то он также обеспечен.
- Глупая дура! – крикнула женщина. – Что теперь я скажу Бенингу?
Как я буду выглядеть?
- Просто расскажи ему все. Он же не будет мешать сыну.
Сейчас же мать Джулии выбежала из ее комнаты и скрылась в темноте
коридора. И снова картинка сменилась.
Джон стоял в саду, а на скамье утопающей в диком плюще сидела
пара, двое держались за руки. Джулия плакала на плече Эрика, а тот
успокаивал ее:
- Успокойся, любовь моя. Я поговорю с отцом, все будет в порядке.
- Нет, не будет. Ты его знаешь, он человек слова.
- Неважно, я не позволю этому случиться. Мы уедем, слышишь? Уедем
как можно дальше отсюда.
- Граф лишит тебя всего.
- Пусть, плевать на его деньги, на привилегии, на все, - обнимал тот
возлюбленную.
Вдруг Джулия подняла голову и посмотрела на Даглаша
заплаканными глазами:
- Все, Джон. Пора просыпаться. Слышишь? Проснись, Джон…
И он открыл глаза, ее голос так и звучал в голове, но вместо Джулии
журналист увидел Нэша, который обеспокоенно тормошил его за
плечо:
- Джон! Вы чертовски напугали меня. Я уже битый час пытаюсь
разбудить вас.
- Простите, мистер Нэш, - растирая глаза, заговорил Джон. –
Вымотался за день.
- Да, милейший. Видимо вы сильно устали, проспали целые сутки. А
сейчас хватит разглядывать сны, скорее одевайтесь и пойдемте
завтракать.
- Да-да, уже иду.
Но как только старик вышел из комнаты, Джон упал обратно на
подушки и задумался.
Глава 6
И снова Джон бродит по иллюзорному дому графа Оулдмана.
Он заглядывает в каждую комнату, наблюдает за жизнью домочадцев
и все больше проникается к Джулии, поскольку ее жизнь была не так
и безоблачна, как могло показаться в начале.
Из-за серьезной болезни, матери девушки с каждым днем становилось
все хуже: она бредила, кричала по ночам, раздражая окружающих.
Вскоре граф повелел переселить ее в дальнюю комнату для прислуги,
чтобы та не будила семью. После этого только Джулия и Эрик
заходили к Мэри.
Вскоре призрак показала Даглашу похороны. Она стояла в стороне
ото всех, роняя жгучие слезы по матери, остальные вздохнули с
облегчением, особенно Энни. Когда процессия завершилась, Джулия
подошла к Джону:
- Вы меня жалеете? – спросила она, вскинув брови.
- А вы бы того хотели?
- Нет. Отныне жалость вызывает у меня чувство отвращения, - затем
она с грустью посмотрела на Эрика. – Пойдемте, Джон. Каждый миг
той жизни, каждое воспоминание даются мне слишком тяжело. Я
хочу отдохнуть.
И Даглаш учтиво поклонился, выставив руку вперед. Они медленно
шли по березовой аллее, на небе проплывали чуть сероватые облака,
солнце с поволокой смотрело на них сверху, ветер касался листьев и
трав, отчего те трепетали.
- Вы любили Эрика, - как-то задумчиво протянул Даглаш.
- Да, любила. Прекрасное это чувство, правда? Оно окрыляет.
- Увы, но то мне не знакомо, мисс.
- Неужели Джон Даглаш никогда не был влюблен?
- Увы, но нет. Я уже долгие годы живу в пути. Даже сейчас, мое тело
спит, а разум продолжает путешествовать. Это судьба, - усмехнулся
он.
- И правда, забавно. Моя же судьба иная – быть привязанной к кому-то
или чему-то. Так было при жизни, так есть и после смерти.
- Вы хотите освободиться?
- На самом деле, я бы уже давно могла быть свободной, но, не узнав, я
не имею права уйти.
Они сели на скамью, что стояла на возвышении и их взору открылись
обширные земли поместья. Все как на ладони. Джулия смотрела
вперед, периодически поджимая пухлые губы.
- О чем вы думаете? – спросил Джон, любуясь сидящим рядом
ангелом.
- О том, что будет завтра.
- Что же будет завтра?
- Вы увидите все. Приготовьтесь. Сегодня последний день, когда вы
видите меня такой – нормальной. Вскоре вашим глазам предстанет
привычный образ призрака в лохмотьях и со шрамами на бледной
коже.
- А вы не желаете провести это время с Эриком?
- Нет. Это ваш сон, я не имею права делать больше того, что уже
делаю.
- Ну раз так, то может я, как полноправный владелец сна, мог бы
пригласить вас на танец?
- Здесь? – встрепенулась Джулия.
- Почему же. Мы можем оказаться сейчас … - и Джон задумался. – Ну,
например, при дворе. На балу.
И через мгновение они очутились во дворце ее Величества. Джулия
даже зажмурилась от такого обилия свечей, все сверкало, мимо
проходили роскошные дамы с кавалерами, они смеялись, о чем-то
перешептывались.
- Боже, как красиво! – Оулдман озиралась по сторонам, на ее
очаровательном лице показалась не менее очаровательная улыбка.
А когда она посмотрела на себя, то буквально подпрыгнула. На ней
было надето ослепительное синее платье, на шее красовалось
ожерелье с россыпью драгоценных камней.
- Вам нравится? – спросил Даглаш не без смущения.
Но Джулия не ответила, она схватила его за руку и повела танцевать. В
зале звучала музыка, пары кружились в вальсе. Обворожительная
молодая пара дополнила собою веселье. Столько блеска и забора
давно не было в глазах призрака, она ловила каждый звук, каждый
взгляд, а Джон растерянно улыбался, созерцая ее восхищение.
Когда двое притомились, то уединились в одном из помещений:
- Вы меня удивляете, Джон, - запыхавшись, говорила Джулия.
- Спасибо, вам, - Даглаш стал неожиданно серьезным.
- За что?
- За то, что подарили мне такие прекрасные сны.
- Вы ошибаетесь, эти сны вовсе не прекрасны, они ужасны. Я
отсчитываю часы скорой смерти. Вижу тех, кто хладнокровно убил
меня.
- Да, я знаю. Но есть те мгновения, где мы с вами вместе, где больше
никого нет. Вот как сейчас.
- В этом вы правы. Я никогда не забуду вас, вы единственный, кто все
еще видит во мне человека, а не сгусток пара, бесцельно парящий по
кладбищу Вестерсон.
Так они и сидели. Джулия держалась за его руку и слушала
приглушенную музыку, доносившуюся из залы.
Джон проснулся в полдень. Стоило ему открыть глаза, как он ощутил
пустоту, холодную, тяжелую пустоту. Вот уже неделю он живет во
снах, а в реальности просто существует, ибо сны отныне наполнены
смыслом и настоящими чувствами.
Сидя перед камином и попивая горячий ром после ужина, Даглаш
размышлял над своей жизнью. Ему казалось, что путешествия – это
именно то, чего он и хотел. Но так ли оно на самом деле? Ведь все
происходит ровно до следующего щелчка. В его размеренную жизнь
вторглась Джулия, мертвая Джулия. Она пришла к нему за помощью,
а как выяснилось, за помощью пришел к ней он. Джон устал от
скитаний, от поисков несуществующего, от сомнений.
Иногда его пробирал холод, потому как в голове рисовались жуткие
картины
следующего
сна.
Ему
предстояло
увидеть
смерть
необыкновенной девушки. Она не призрак, преисполненный
ненавистью к обидчикам, она чистая душа, простившая злодеев и
желающая чего-то более достойного. Джон еще не знал, чего именно,
но чувствовал.
Когда Даглаш готовился к очередному сну, то не переставал
представлять себе танец во дворце. Этот мираж согревал его изнутри,
придавал моральных сил. И вот, глаза постепенно закрылись, а
сознание перенеслось в поместье Оулдманов.
На сей раз Джулия не встретила его и не сопроводила. Ему пришлось
самому зайти в дом, на удивление, сегодня в поместье было тихо как
никогда. Ни слуг, ни членов семьи. Тогда Джон сел в кресло у
большого окна и уставился на скульптуру очередной греческой
богини, а спустя какое-то время за дверью послышались спешные
шаги. Внутрь зашла рассерженная Джулия, за ней проследовал не
менее злой Бенинг. Мисс Оулдман сняла шляпку и резким движением
метнула ее как раз туда, где сидел Джон.
- Мы уже обо всем договорились с Мэри, - сквозь зубы процедил граф.
– Ты должна послушаться и исполнить волю покойной матери.
- Я люблю вашего сына. Мы с Эриком собираемся обвенчаться. Разве
вас не заботит счастье сына?
- Эрик еще молод. Через несколько дней я отправлю его в Лондон. Так